Адмирал - Андрей Алексеевич Панченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот энергичный дядька со своей командой жестко взял все дела в удила. Меня отстранили от процесса, прислав приказ о назначении Главнокомандующим оккупационных войск! К приказу шли чёткие инструкции, и если вкратце их пересказать, то сводились они только к одному — слушайся дурак Молотова и делай как он скажет, не вздумай ещё чего ни будь вытворить!
Уже тогда я понял, что мне звиздец! Молотов и команда смотрели на меня как-то жалостливо, как на прокаженного, старались общаться только по делу, что бы не запятнать себя дружбой с потерявшим расположение короля фаворитом. Плюнув на всё, я занялся базой и своими кораблями, только время от времени подмахивая своей подписью принесённые дипломатами документы. Всё, что было возможно поставить на воду и починить мои ребята сделали. Три трофейных эсминца, две подводные лодки (которые оказались немецкими!), несколько сторожевиков, торпедных катеров и тральщиков очень скоро бороздили гавань захваченной базы, осуществляя патрульные функции. По моему мнению, подлежали восстановлению и тяжёлый крейсер «Альмиранте Браун» с линкором «Морено». Оба корабля сильно пострадали из-за огня, ударов артиллерии и бомб, но остались на плаву. «Морено», так вообще с виду был абсолютно целым. Ими тоже тихонько занимались, стараясь восстановить хотя бы управление рулями и наладить минимальное оборудование, для перехода через океан на судоремонтный завод. Так я и возился со своими корабликами, особо не отсвечивая больше.
На моё удивление, Молотов четко придерживался подписанного мной документа. Жестко проводя бесчисленные встречи с союзниками и правительством Аргентины, он тянул время. Ну а через месяц в Пуэрто-Бельграно вошёл невиданный по размерам караван советских кораблей, под предводительством «Диксона». Больше сотни судов! Боевых кораблей было довольно мало, а вот транспортов… Дивизии советских войск расползлись по стране, заняв крупные города и встав на границе Аргентины с соседями. Многочисленные работники различных комиссариатов быстро организовали все необходимые органы управления занятых территорий. Смотря на всё это, я поражался скорости и организованности процесса. Транспортные суда беспрерывно выгружали на пирсы танки, самолёты, артиллерию и боеприпасы. Количество перебрасываемой техники поражало воображение. Из тихой южноамериканской страны, Аргентина превращалась в мощный милитаризированный кулак советских войск, на новом для себя континенте.
В Москве сейчас шёл второй процесс над нацистскими преступниками. В этот раз скамья подсудимых была куда как представительнее чем у Нюренбергского трибунала. Отношения между бывшими союзниками после войны и так были накалены до предела, а после событий в Аргентине, накалились на столько, что в этот раз, в трибунале заседали только советские судьи. Об этом много писали в Аргентинской прессе, пока её не заткнули. Журналисты сходятся во мнении, что в мире грядёт новое грандиозное событие, и скорее всего это будет столкновением великих держав. Я не знаю связанно ли это было с захваченными моей эскадрой материалами и ракетой, но в этой истории Советский Союз смело шёл сейчас на конфронтацию с США, не желая идти на уступки даже в мелочах. Как бы снова войны не было…
С этим же конвоем прибыл и новый командующий. Георгий Константинович Жуков должен был своей железной рукой навести пролетарский порядок на новой территории, и покарать сбежавших в Аргентину сволочей. Со мной он встретился всего раз, приняв официально командование. Командующий был сух в общении и немногословен. Из истории и рассказов других людей, я знал, что этот прославленный полководец обычно бывает груб и резок с подчинёнными, со мной же он был строго официален. Контр-адмирал Сергей Николаевич Шамкий, когда-то бывший моим помощником на «Диксоне», стал его заместителем, мне же было предписано вернутся на родину для «нового назначения». И вот я туда теперь плыву на раздолбанном «Шторме», в компании трофейных кораблей, которые находятся не в лучшем состоянии.
— Вы бы закусывали товарищ вице-адмирал! — осуждающе смотрит на меня вестовой, который забирает почти полные тарелки с едой у меня из каюты и ставит на их место новые — уже который день толком не едите!
— Я курятиной закусываю, не нуди! — отрешенно отмахиваюсь я от матроса.
— Так, а где курятина? Сегодня говядина же была — удивленный вестовой осматривает тарелки.
— Вон, на столе лежит — я киваю на полную пепельницу окурков — кстати, принеси мне ещё пять пачек, у меня уже заканчиваются!
— Есть товарищ, адмирал — вестовой тяжело вздыхает и уже открыв дверь с порога говорит — а поесть надо, похудели так, что на шкилет похожи!
— Брысь отсюда! — в дверь летит пепельница, но она уже закрылась, и бронзовая тарелочка с лязгом бьётся о сталь переборки, заполняя всё помещение окурками и клубами серого пепла. Через секунду я весь покрыт грязью — тфу! Твою мать!
Как следует выматеревшись, я скинул с себя покрытый пятнами и разводами китель и отправился в душ. Ну вот не дают спокойно посидеть! А может это в последний раз, перед тем как меня на кукан натянут! Да я может быть семью свою никогда больше не увижу, почему нельзя оставить меня в покое!
На удивление душ возымел чудесное воздействие на мой пропитый организм. Струи воды, как будто смывали с меня тоску и печаль. Будь что будет! Я ничего плохого не сделал! Я смотрел
