Невеста для герцога - Карен Рэнни

Не то чтобы он ненавидел мир, в котором родился. Просто он был ему неинтересен. Слишком мало вещей привлекали его.

То, что он присутствовал на этом балу, удивляло его самого. Возможно, он был здесь потому, что никто не ожидал его появления. Опять же, это было хоть какое-то занятие, а он ненавидел скучать.

Он специально не одевался для таких мероприятий, предпочитая только домино, маску, закрывающую глаза и половину лица. Это давало ему свободу не слушать весь вечер «ваша светлость» и избавляло от бесконечных выражений почтения за то, что его предок был принцем. Не то чтобы ему не доставлял удовольствия его ранг. Он уже не представлял, как смог бы существовать без него. Однако его привлекала порой возможность скрыть свое лицо под маской, на время освободиться от титула и получить редкую передышку.

Он потолкался в запах, оставил карточные салоны ради танцевального зала, прошел по краю, огибая танцующих с точностью многолетней практики. Только около полуночи он вдруг понял, зачем все это делает, и это открытие заставило его губы скривиться.

Все это время он ждал свою жену.

Джеред не сомневался, что она каким-нибудь образом доберется сюда, несмотря на то что он дал слугам строжайший приказ не давать герцогине никакой информации о его местонахождении.

Ей повезло, что после того последнего случая он не отправил ее в Киттридж-Хаус. Он списал это на ее неведение. Она, очевидно, еще не понимала, что он не терпит дерзости ни от кого. Тот факт, что он не отослал ее в деревню, удивлял даже его самого. Или, может быть, дело было в том, что, хотя он намеренно не был в комнате Тессы несколько дней, думая показать свое раздражение, мысли о ней никогда не покидали его. Не думать о ней оказалось выше его сил.

Ему, наверное, не следовало жениться. Особенно на ней. Но Тесса так по-особенному смотрела на него, ее шоколадные глаза были наполнены теплом и смехом. В их брачную ночь, в свете свечей, они казались безгранично соблазнительными, обещающими все секреты, которыми женщины владеют от рождения. Она протягивала к нему руки и приглашала ближе, соблазняла его своим телом.

Как-то раз он наблюдал, как она дышит во сне, даже подстраивал свое дыхание под ее. Он накрыл ее простыней, а потом испытал болезненный ужас от чувства, которое охватило его. Инстинкт правильно подсказывал ему, что нужно бежать от нее сразу же после того, как он лишил ее девственности. Он до сих пор помнил тот невероятный момент, когда вошел в нее и почувствовал ее боль, но был прощен за это поцелуем, которым она наградила его, — жарким, любящим и глубоким. Он взорвался внутри ее и долго был не в силах успокоить свое собственное бурное высвобождение, сдержать крик, разнесшийся эхом по комнате герцогини с таким пылом и восторгом, что статуя в углу едва не повернула голову от удивления.

Все проходит, все исчезает, все надоедает. Французы правы. Все, что ему нужно делать, — это дождаться, пока новизна пройдет и его жизнь вернется к тому, какой была. Размеренное существование, прерываемое развлечениями, которые он устраивал, когда не мог больше выносить скуку.

— Твоя матушка в комнате отдыха, моя дорогая, — сказал ее отец. — Ты могла бы воспользоваться моментом, чтобы побыть с ней.

Тесса бросилась к отцу и крепко обняла его. И отстранилась, улыбаясь.

— Ну разве это не ужасно? Я ведь дала модистке точные инструкции. Но это похоже на простыню, не правда ли? — Маскарадный костюм был не более чем куском шелка, стекающего с одного плеча на пол. Что-то — по мнению модистки, похожее на лавровую ветвь — было вышито по краю подола. На Тессе был золотой пояс, завязанный на талии, а голову украшал венок из позолоченных листьев. На лице была маска из белых перьев. Тесса была совершенно уверена, что никто в Древней Греции не носил таких.

— Модистка постаралась, — сказал Грегори, кашлянув и отводя глаза от своей дочери.

— Я просто сделаю вид, что мною овладело безразличие Мэндевиллов, и дерзко проведу ночь в этом ужасном костюме.

— Да, но что ты скажешь своей матери?

Она отважно улыбнулась ему, стараясь не думать о предстоящей встрече, и поклялась скрыться из виду перед появлением родительницы.

— Как она?

— Раздражена. Она заезжала к тебе, ты знаешь, а ответного визита не дождалась.

— Я планировала увидеться с ней завтра.

— На твоем месте я бы сделал это обязательно. Ты же знаешь свою мать.

Тесса кивнула.

Она окинула отца взглядом с головы до ног. Он был одет в сверкающую красную тунику и юбку, доходившую ему только до середины бедер. Его грудь покрывала сетка из кожаных ремней.

— Ваш костюм производит впечатление, — улыбнулась дочь. — Но если говорить серьезно, он просто ужасен. Кого вы изображаете?

— Римского центуриона.

— У вас колени не мерзнут?

— Еще как, — ответил он, — но это еще меньшее из множества зол.

Тесса покачала головой и решила поговорить о муже.

— Вы видели Джереда?

Ее отец кивнул и показал на противоположный угол.

— Полагаю, он прячется вон там, стараясь избегать твоей матери, как мне кажется.

Поскольку оба, и муж и жена, имели одно намерение — пристыдить нечестивца, — Тесса улыбнулась и быстро чмокнула отца в щеку.

— Убегаешь, да? — Его рука погладила ее по щеке, его теплые карие глаза встретились с ее взглядом.

— Вынуждена, — призналась Тесса.

— Ищете кого-то?

Она обернулась и увидела его. Прислонившись к колонне, облаченный во фрак, в маске, которая никак не скрывала его глаза, стоял ее муж. Он осмотрел ее от кончиков перьев до сандалий, ироничная улыбка говорила о том, что он думает о ее наряде.

— Ну хорошо, и кого вы изображаете? Диану? Артемиду?

— Клитемнестру, дочь Леды и Тиндара. Жену Агамемнона.

Еще одна улыбка.

— Довольно кровожадную, не так ли? Если я правильно помню, разве не она с любовником убили мужа?

— Только после того как он пожертвовал ее ребенком, чтобы уплыть в Трою.

— Как вы нашли меня? — спросил он.

— Я специально не искала, Джеред. В этом месяце в Лондоне не так уж много развлечений. Большинство людей уже уехали за город.

— Вы свободно можете последовать их примеру.

— Я изо всех сил пытаюсь стать вам другом, Джеред, но вы не облегчаете мою задачу.

Мгновение он выглядел удивленным, потом улыбнулся.

— Мне не нужны друзья, Тесса.

— Напротив, Джеред, если оценить людей, с которыми вы общаетесь, я бы сказала, что вы нуждаетесь в друзьях больше, чем любой из всех, кого я знаю.

— И вы взвалили на себя эту миссию, я полагаю? Вести меня к добродетели и выбирать мне друзей. Задачка не из простых.