Сталин. Наваждение России - Леонид Млечин

— Надо дать показания.

Бывший заместитель наркома щелкнул каблуками:

— Так точно!

И подписал, поверив, что Ежов его помилует.

Долго отказывался давать нужные показания бывший начальник особого отдела комиссар госбезопасности 2-го ранга Марк Исаевич Гай.

— Что же еще сделать, давайте набьем Гаю морду, — распорядился его сменщик.

Его привели на допрос. Следователь задал какой-то вопрос и, прежде чем Гай ответил, врезал ему по лицу. Но побои не помогли. Тогда с Гаем опять-таки встретился сам Ежов, сказал:

— Пощажу.

Гай поверил и все подписал.

Николай Иванович обоих обманул: расстреляли и Прокофьева, и Гая.

Командиры Красной армии обращались за помощью к Ворошилову. Ему писали родственники арестованных. Иногда они сами — из тюрем и лагерей. Некоторым удавалось сообщить, что их подвергают пыткам, они напоминали о совместной службе, просили помочь, выручить из беды.

Нарком, в буквальном смысле переступая через своих боевых товарищей, отверг просьбы о помощи, которые исходили от людей, которых он прекрасно знал. Не пожелал за них вступиться. Ворошилов подписал сто восемьдесят шесть списков на расстрел восемнадцати тысяч четырехсот семидесяти четырех человек. Нарком собственными руками уничтожал Красную армию.

Климент Ефремович не был патологически жестоким человеком, как Ежов или Берия, или тупым служакой, как его заместитель по кадрам Ефим Афанасьевич Щаденко. Но и его система воспитала в полном неуважении к человеческой жизни.

Николай Иванович Бухарин дружил с Ворошиловым. Накануне ареста Бухарин послал Ворошилову письмо: «Знай, Клим, что я ни к каким преступлениям не причастен». Ворошилов, боясь, что его заподозрят в особо теплых отношениях с врагом народа, тут же ответил: «Прошу ко мне больше не обращаться. Виновны Вы или нет, покажет следствие».

Теперь некоторые историки говорят: вот и правильно, что до войны сменили высший командный состав армии, пришли новые, молодые командиры, которые и смогли победить врага.

Прежде всего вызывает омерзение моральный аспект этого утверждения — уверенность в том, что убийство невинных людей вообще может быть полезным.

Но справедливо ли утверждение, что репрессированные командиры были глубоко отсталыми в военном отношении людьми, проку от них в сорок первом было бы немного?

Конечно, пострадали разные люди. Однако наиболее отсталая часть генералитета как раз благополучно пережила эпоху массового террора. Ворошилов, Буденный, Тимошенко, Кулик, Щаденко остались на своих постах или даже получили повышение. Но дело еще и в том, что массовое уничтожение командного состава подорвало обороноспособность армии, разрушило сами основы существования вооруженных сил.

Состояние армии в тридцатые годы и так нельзя было назвать блестящим. Об этом свидетельствуют рассекреченные материалы особых отделов. Во время призыва крестьянская молодежь громила торгующие вином магазины, рынки, захватывала поезда, на которых призывников везли к месту службы. Выпив, новобранцы кричали: «Послужим царю-батюшке!», «Долой коммунистов!» Происходили настоящие побоища между деревенскими и городскими призывниками. Милиция не могла справиться, вызывали пожарных, которые водой из брандспойтов разгоняли дерущихся.

Документы органов госбезопасности рисуют малопривлекательную картину армейской жизни тех лет. Особые отделы сообщали о недовольстве красноармейцев из-за грубого обращения с ними командного состава, прямого мордобития, а также отсутствия обмундирования, белья, обуви (иногда выдавалась обувь с картонной подметкой).

Красноармейцы жаловались на недоброкачественность продуктов, особенно мясных, и хлеба. «В Западном военном округе, — докладывали чекисты, — выдавалась солонина, которая была засолена с кишками и калом и издавала отвратительный запах. Во многих частях выдавался сырой хлеб с примесью песка, суррогатов, а часто и мусора».

Бичом командного состава армии стало поголовное пьянство. Причем политруки и комиссары составляли командирам компанию — пили вместе, чтобы некому было доложить начальству. Но действовала осведомительная сеть особых отделов.

«Пьянство в частях прогрессирует и становится характерным для быта комсостава армии в мирной обстановке, — докладывали особисты в Москву. — Во многих случаях оно сопровождается дебоширством и пьяным разгулом в ресторанах, вплоть до уличной стрельбы. В некоторых частях пьянство подрывает всякий авторитет комсостава и представляет серьезную опасность…

Отношение комсостава к своим обязанностям халатное. Командиры по несколько дней не посещают занятий и оторваны от красноармейской массы. Местами комсостав представляет касту, совершенно чуждую интересам красноармейцев…

Упадочность настроения среди политработников армии особенно наблюдается в частях Кавказской армии, где за последнее время участились случаи самоубийства. Из анонимной анкеты, проведенной партколлегией 3-й дивизии, выяснилось, что до тридцати процентов коммунистов дивизии думают или думали о самоубийстве как о выходе из тяжелого своего положения…

В Приволжском военном округе помощник командира роты в пьяном угаре разделся сам и раздел проститутку, с которой начал плясать русского. Остальные подняли стрельбу из револьверов, подняв много шума…

В Уральском военном округе попойки носили характер оргии, где некоторые жены комсостава танцевали чуть ли не нагими. Была попойка специально женская, на которой присутствовали все жены комсостава 20-го полка. Попойка продолжалась танцами, дебошами, руганью, и дошло до того, что случайно попавший командир был повален на пол, были спущены брюки, и ему стоило много трудов вырваться оттуда неизнасилованным».

И эта неустроенность армейской жизни подверглась такому невыносимому испытанию, как массовые репрессии командного состава.

Лишь немногие били тревогу. Комкор Николай Владимирович Куйбышев, приняв в разгар большого террора под командование Закавказский военный округ, честно сообщил о бедственном положении войск:

— Округ обескровлен. Этим объясняются итоги проверки боевой подготовки войск округа. При инспекторской проверке в 1937 году округ получил неудовлетворительную оценку. Тремя дивизиями в округе командовали капитаны… Армянской дивизией командует капитан, который командовал до этого батареей.

Ворошилов раздраженно спросил:

— Зачем же вы его назначили?

— Я заверяю, товарищ народный комиссар, что лучшего не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого времени не командовал ни полком, ни батальоном, а в течение последних шести лет является преподавателем военного училища… Многие командиры командовать не умеют, хотя мы выдвинули лучшее, что у нас было…