Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И как же это сделать? — В глубоко посаженных глазенках под мохнатыми бровями отразились красные ковровые дорожки, блеск брильянтов на холеных женских шейках, огни рампы и позолоченная статуэтка, зажатая в мохнатых лапах с грязными обкусанными ногтями.
— А вот послушай, — ответил ему змей-искуситель моим голосом.
Лучше всего с этим справился бы Доксой, тот единственный калека, что остался от всего улотского воинства. Но посылать инвалида для подобных переговоров, пожалуй, не стоит. В том плане, конечно, что хоть он и единственный, кто знаком с «цивилизованной» традицией ведения переговоров (для Лга’нхи и для Бокти это была абсолютно новая и весьма экстравагантная, на их взгляд, концепция), но, увы, калека-слабак, это совсем не то, что нужно для акции устрашения. Ну вот не уважают тут слабость. Чтобы с тобой говорили, не говоря уж о том, чтобы слушали, ты должен только одним своим видом внушать страх и уважение. А если ты на вид хилый или больной, то пусть даже за твоей спиной стоят целые легионы, уважения ты не внушишь, а страх — тем более. Увы, местные ребята простые и незамысловатые, и чаще всего думать дальше, чем на один шаг вперед, или видеть что-то, скрытое под внешним обликом, не способны.
Так что отправил Бокти и как самого представительного, и как самого заинтересованного. Раз захотел Оскара и мировое признание — пусть отдувается.
А пока отдуваться пришлось мне, для того чтобы объяснить ему, что делать и зачем вообще это надо.
Ну со вторым было проще.
— Эти покойники тут чужие, — доверительно сказал я ему, и, думаю, мой голос звучал достаточно зловеще, потому что в этот момент меня скрутил очередной приступ боли. — И если их не похоронить по их обычаям, они в загробный мир так и не попадут, а будут тут шляться и таких бед натворят! Или тебе нужно, чтобы дальше караваны покойники грабили? От них-то просто так уже не отобьешься.
Это Бокти убедило. Полчищами врагов его пугать бессмысленно. Наоборот, начнет храбриться и все сделает по-своему, чтобы, не дай боги, кто не подумал, что он трусит. А вот бояться оживших покойников, духов и демонов — это дело нормальное, и ради избавления от подобной напасти можно даже выполнить данные чужим шаманом инструкции.
А насчет первого — долго объяснял без особого результата. А потом, вспомнив, что Бокти, помимо всех прочих достоинств, еще какой-никакой, а купец, предложил попробовать «продать» местным разрешение похоронить своих покойников в обмен на кой-какие товары. Ведь для сей «продажи» надо не только держать себя с достоинством, но и делать вид, что уважаешь партнера. То есть именно так, как и подобает парламентеру.
Однако, дабы делец не взял верх над политиком, сразу обуздал доисторические аппетиты Бокти, сказав, чтобы много не просил, поскольку покойники уже все скальпированы и ободраны как липки. А значит, особо большой ценности для племени в загробном мире не представляют, и даже если и попытаются замолвить перед духами словечко за племя, духи к таким лузерам прислушиваться на станут. Бокти с этим согласился. И, как мне кажется, с некоторым сожалением. Слава, конечно, славой, а выгоду терять тоже неохота. (Была мысль, в качестве хохмы, подкинуть ему идею париков. Но вовремя сдержался, ведь с него станется начать всерьез лепить на покойников «волосы» из мха, веточек и кабаньей щетины.)
Но самое главное (эта мысль пришла мне в голову только что), мотивировать всю эту торговлю надо тем, что, дескать, есть среди нашего отряда некий пришлый шаман, который хочет с этими покойниками какие-то жуткие штуки делать — не то в ходячих мертвецов обратить и заставить себе служить, не то продать знакомым демонам в преисподней для всяческих издевательств и глумлений. А он, Бокти, человек правильный, старой закалки. И он подобных дел не одобряет. Так что пока шаман сам раненый и потому слабый, надо быстренько покойников похоронить по обычаю. А чтобы потом шаман на Бокти бочку катить не мог, оправдать это дело выгодой.
Бокти с такой стратегией согласился, лишь поинтересовавшись: «Неужто ты, Дебил, и впрямь такой способ знаешь, чтобы покойника заставить себе служить?»
Я, припомнив многочисленные байки про зомби, сказал, что, ясное дело, знаю, и даже не один. (Гы! Укус другого зомби, чем не способ?) Но дело это плохое и мерзкое, и правильный шаман чем-то подобным заниматься не станет. Если его не вынудить, конечно.
Бокти согласился, что покойникам пакостить нехорошо, даже чужим. И старики ничего подобного бы не одобрили, а потому он приложит все силы, чтобы мне не пришлось подобное гадство устраивать.
Короче, следующим утром Бокти, взяв с собой пяток набитых вояками лодок, отбыл к поселку. А я тем временем, переборов боль и слабость, начал изображать обход раненых. Многие из них были в куда более лучшем состоянии, чем я. Но авторитет, лежа под кустиком и пестуя свои болячки, не заработаешь. Изображая заботливого доктора Айболита, лечащего болячки плевками жеваной травки, бинтами и заговорами, я вгоняю в мозги «забритых», морячков и «боктистов» идею, что я их отец-командир и ваще — отец, а главное — командир! Что поделать? Менталитет такой — сильный заботится о слабых соплеменниках. И если ты заботишься — ты сильный. Ты Вожак!
Потом осмотрел себя. Рана была зашита, прямо скажем, не в стиле белошвеек, а такой грубой, мужской штопкой, по принципу «чтоб держалось на века». Оно и держалось. Но шрам (если вообще выживу) будет жутким. Глубину сейчас не рассмотришь, но кажется, ребра тот топор окончательно не перерубил, иначе бы все было гораздо хуже, но и досталось мне неслабо — косой рубец тянулся почти вдоль всего нижнего ребра, снизу вверх до самого солнечного сплетения. Ребра, может, были и целы, но вот мышцам явно досталось основательно — даже глубокое дыхание вызывало боль. Что уж говорить про хождение, движение руками, шеей, головой и прочие виды пыток.
Но есть такое слово — «надо». Потому как иначе кранты, скорее всего, не только мне или жителям поселка, но и всем моим ребятам. Если они вырежут поселок, то остальные «пираты» уйдут в леса, и начнется долгая партизанская