Страницы зеркал - Вилен Виленович Тимирязев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы позволите нам встретиться наедине?
– Сэр, по правилам это не положено…спасибо, сэр, конечно, сэр.
Вот она, сидящая опершись на подушку, бледная, с повязкой, но губы уже порозовели, и даже что-то похожее на улыбку.
– Помнишь меня?
– Тебя забудешь! – и чуть шире губы, потом обратно, боль… – не надо было уезжать от тебя.
– Ты как ветер, тебя не удержишь. Что случилось?
– Собралась ехать в Берлин, даже билет купила… Потом… не знаю зачем я оказалась в том переулке. Банальное ограбление. Потащил сумку, я не отдала, ударил чем-то по голове. Дальше не помню. Многое чего не помню. Как дирижабль падал помню, но зачем я там была, непонятно…Маяк помню… было красиво… и хорошо…
Она мечтательно улыбнулась, боль на этот раз ее не пронзила.
– Помню, что писала мужу, и он, вроде, даже приехал на маяк…Бред какой! У меня же нет никакого мужа!
Она даже попыталась рассмеяться в своем стиле, но на этот раз прошибло ее сильно, она закрыла глаза и опустилась на подушку.
– Прости, я сильно не в форме сейчас…
– Нет мужа? Ну и прекрасно, начнем жизнь с чистого листа.
Еще не хватало в этом состоянии освежать ей память по поводу прекрасного удара саблей.
– Давай приведем тебя в порядок и отправимся в путешествие. Куда-нибудь к теплому морю.
– Море, да… хорошо… мне нужно поспать…
И она отключилась.
Было совершенно очевидно, что никаких шансов уехать сейчас у нас не было. Поговорив на всякий случай с доктором (разговор был заведен с планируемых пожертвований семьи Мейнвиков клинике) я выяснил, что через три дня больную можно забрать домой, но сделать это может только кто-то из родственников.
– Вы же понимаете, мэтр, и нужно будет наблюдаться у врача, возможно их семейный доктор из Берлина соблаговолит мне написать, я бы с радостью предоставил всю информацию о лечении, и надо подумать, как везти больную, на поезде было бы прекрасно, а вот карету или авто я бы в ее нынешнем состоянии не рекомендовал, у нее и так будут головокружения.
В общем, все было не очень хорошо.
В гостинице я решил наладить обратную связь с Ольгой и создал свою криптограмму. Круглой трубочки у меня не было, пришлось ковырять дырки в бумаге ножом. «Уехать сегодня не можем связи болезнью». И поручил это передать посыльному, который принесет мне очередное письмо, а в том, что оно будет, я не сомневался. Просмотрел газеты – никаких новых ключей. Решил пройтись по городу в стандартной своей манере блуждания по лабиринту с полузакрытыми глазами. Тянуло к реке, но памятуя недавнее происшествие, я предпочитал ходить по мостам, а не под ними. Этот показался мне знакомым, я нагнулся, чтобы увидеть отражение моста в воде. Да, здесь. Я помню разговор с человеком в плаще, лица не могу разобрать, такое ощущение, что я и тогда видел его только отраженным в воде, рядом, кажется, была Ольга, но это, скорее, смутное ощущение. Он говорил что-то то назойливо, то словно даже печально, то практически переходя на крик, возникло ощущение, что то, что он вещал, было мне глубоко противно, но я соглашался с какой-то рабской покорностью. Прошибло током – это он направлял меня на убийство посланника! Именно здесь, на мосту! Инструкции, как именно нужно было воспользоваться моими отношениями, чтобы подобраться к человеку, облеченному уже в тот момент секретными знаниями и охраняемому соответствующим образом… Профессор Вагнер! Именно он! Теперь картинка более-менее становится на место. Он уверен, что я в состоянии гипноза и амнезии, именно поэтому он отправился контролировать мои действия, абсолютно уверенный, что я его даже не узнаю! Его дочь, или не знаю, кто она ему, просто следила за мной, а все остальное было лишь для усугубления эффекта и частично, чтобы поиздеваться надо мной, как издеваются в кабаках над слепыми, водя им пальцем перед носом или подкладывая нечистоты в их жалкую похлебку.
С одной стороны, сознание подкинуло еще немного мерзости в мои воспоминания, с другой – забрезжил некий шанс, сформированный излишней самоуверенностью моих противников. Нужно изобразить беспомощность и смирение, просить, быть может, даже умолять войти в мое положение. Следует встретиться с Ольгой, как минимум, чтобы получить документы, а пока можно пройтись по городу, возможно, просыпающаяся память подкинет еще пару ответов. Серые полупустынные улицы перетекали одна в другую, но ничего имеющего эмоциональную связь с прошлым не попадалось. Попытки вспомнить место, где проходила учеба или по какому маршруту мы прогуливались тогда, ни к чему не привели. Единственная связь была – мое мистическое видение, кто знает, насколько это вообще соответствовало реальности…
Потеряв перспективу, я зашел в бар, оформленный в колониальном стиле. Индийские колонны, маски индонезийских демонов, книги на санскрите в дорогом переплете. Вкус владельца заведения отдавал пошлой роскошью, но в целом обстановка была приятная. Официант в тюрбане принес аляповато раскрашенное меню с восточной стилизацией, я заказал кари и бомбейского джина, дабы в полной мере соответствовать. Книги, некоторые из которых явно представляли ценность, были любезно предоставлены к прочтению посетителям. Я взял наугад одну, к счастью санскрит, мои знания в котором были сугубо поверхностны, дублировался английским переводом. Книга, вероятно, была посвящена представлению индуистского пантеона западному читателю. Я несколько лениво перелистывал страницы, глотая резкий обжигающий напиток, который в свою очередь навевал воспоминания давно минувших дней в Бомбее. Наткнувшись на изображение стоящей на совокупляющейся паре обезглавленной богини, струи крови которой били в ее рот, в некой запредельной страсти открытый на отсеченной голове, надо ли говорить, что я был не слишком удивлен? Звали милую даму Чиннамаста. Оригинал изображения был датирован XIX веком и хранился в Калькутте. Неужели снова в Индию?
Когда я вышел на улицу, не могу сказать, что в моей (покоящейся пока на шее) голове созрел план, скорее было ощущение, что рулевое управление, несущейся по бешеному потоку к водовороту лодки, слегка починили, а черную повязку, закрывающую глаза, немного опустили. В гостинице меня ждал очередной пакет. Криптограммы внутри не было – лишь листок бумаги с грубо пером начертанной картинкой. Отрезанной головой… Странно, но меня это никак не шокировало. Не поленился – наковырял дырочками: «еду один нужны документы хочу тебя увидеть». Несколько часов до ответа у меня было. Или нет? Я вышел из гостиницы и разместился в
