Стихия огня (Иль-Рьен - 1) - Марта Уэллс

— Так чего же ты ищешь здесь?

Каде вопрос игнорировала. Она посмотрела на Равенну, вновь обратившуюся к шитью. Спустя мгновение вдовствующая королева чопорно произнесла:

— Ну как там твоя милая мать, дитя мое? — Словно бы подготовленное приветствие не было прервано.

На лице Равенны застыло вежливое выражение, словно у судьи, выносящего приговор; Каде ответила с веселой иронией:

— Она в Аду.

— Если бы…

— О нет, это действительно так. Мы все провожали ее. Она проиграла пари.

— Соболезную, — сухо сказала вдова, пока вся комната переваривала новость. Каде только что напомнила всем о собственной странной природе, и Равенна прекрасно это поняла. — А теперь объясните нам, почему вы явились сюда столь неподобающим образом, в обличье дешевой актрисы, прихватив с собой врага и возмутив наш покой?

— И что же вас более всего волнует: то, что я принесла с собой смятение, или то, что явилась с труппой актеров? Не важно. У меня есть немного врагов. И я ничего не могу поделать с тем, что они увязываются за мной. Что касается того, зачем я здесь… — Не глядя ни на кого, Каде сделала несколько шагов — руки за спиной, грязные кружева вокруг ног. — Я просто хотела повидаться со своей семьей и моим дорогим младшим братцем.

Легкое ударение на слове «младший» заставило Роланда распрямиться и побагроветь.

Каде перевела взгляд с Равенны на короля, серые глаза ее скользнули по притихшей в ожидании Фалаисе.

— Я хочу заключить с вами соглашение, — спокойно произнесла Каде.

— А чего ты хотела, посылая к моему двору свои проклятые подарки? возмутился Роланд. — Скольких из нас ты пыталась убить?

— Потом, нельзя забывать о смерти короля Фулстана, — успел услужить Дензиль, пока Каде собиралась ответить. — Его болезнь оказалась весьма внезапной.

— Не вижу смысла в упоминании мертвецов и слухов минувших лет. Взгляд Равенны, упавший на кузена Роланда, был способен превратить живое существо в камень. Тот отвечал ей вежливым полупоклоном. — Каде, какое соглашение может…

Не сумев сдержать себя, Роланд вмешался:

— Зачем нам вести дела с тобою, сестра? — В голосе его слышалось презрение. — Ты угрожала нам, осмеивала…

— Угрожала? Роланд, ну какой из тебя король! — Драматически заломив руки, Каде съерничала насмешливым фальцетом: — Ой, помогите, мне угрожает моя сестра! — Поглядев на брата, она с презрением скривила губу. — Да если бы я хотела убить тебя, тебя уже не было бы в живых.

Роланд вскочил с кресла.

— Ты так думаешь? — спросил он. — Ты прокляла наш род!

— Как и ты, мяукающий идиот! — выкрикнула Каде, ее сарказм мгновенно уступил место ярости.

— Ты лжешь, я не делал этого. Это ты…

— Умолкните оба! — приказала Равенна, однако интонация голоса сообщила Томасу, что она испытывает удовольствие от стычки. Брат и сестра яростно глядели друг на друга. Руки Каде были опущены по швам, ладони то стискивались, то разжимались.

Проклятие, подумал Томас, она сейчас слишком уж близко находится от короля. Ближайший к Роланду альбонец шагнул вперед, чтобы в случае необходимости защитить короля от сестры.

Наконец Роланд обернулся и рухнул в кресло. Каде, повернувшаяся к нему спиной, отошла в другой конец комнаты, руки ее тряслись.

В наступившем молчании раздался притворный голос Равенны:

— Вы не сказали, какое соглашение предлагаете нам, дорогая.

Чуть ли не шепотом Каде ответила:

— Вы заставили меня пожалеть… — Она смолкла, тряхнув головой. — Есть земельный и дворцовый законы, мачеха. Земельный отдает предпочтение первородному ребенку по женской линии. Это Роланд. Но дворцовый решает дело в пользу первородного ребенка правящего государя. Это я. — Каде умолкла, наблюдая за ними… за их тревогой и молчанием, и пожала плечами. — Роланд уже приклеился задницей к трону. Это дает ему преимущество. И ваша сила, мачеха, основывается на земельном праве. Свое регентство вы подкрепили теми правами, которые оно предоставляет вам. Свою гвардию вы содержите, опираясь на те же традиции. — Она на мгновение посмотрела на Томаса, отвечавшего ей невозмутимым взглядом, и уверенно продолжила: — Ведь даже еще сейчас находятся такие, кто считает, что престол должен был принадлежать мне.

Не поднимая взгляда от вышивки, Равенна лукаво произнесла:

— Ты захотела стать королевой, милочка? Помню, в пятнадцать лет ты решительно отказалась. Плюнула на престол, объявила, что он грязен и тебе не нужен даже как подарок. Да, до сих пор находятся такие, кто охотно возвел бы тебя на трон — хотя бы на время, — пока не отыщется более управляемый кандидат.

— Но от них ни вам, ни мне вреда не было.

— Так что же ты предлагаешь, дорогая моя?

— Я подписываю формальное отречение от всех претензий на трон и любую собственность рода Фонтенон. Пусть ваши советники составят бумагу. — Она красноречиво указала в сторону короля. — И я даже перестану «угрожать» Роланду.

— И что ты хотела получить взамен?

Каде держала паузу, пока Равенна не удостоила ее взглядом:

— Свободу передвижения в своем родном доме.

— Это невозможно, — мгновенно охрипнув, буркнул Роланд.

— Едва ли, — возразила Каде.

— И что же повлекло за собой подобную перемену симпатий?

— У меня есть свои причины, и я ни в чем не нуждаюсь настолько, чтобы открыть их вам.

— Но почему, дорогая?

— Потому что я так хочу.

— Не слишком-то похоже на причину.

— Но вы сами всегда ограничивались подобными мотивами.

Можно похвалить за меткий выстрел, подумал Томас. В самое яблочко.

Руки Равенны замерли на ткани, она поглядела на Каде:

— Вы слишком мало знаете, чтобы судить меня, Екатерина.

— Разве? Вы всегда считали, что вправе судить меня. Простая взаимность.

— Вы молоды, вы ничего не знаете, а жизнь не признает справедливости.

— Я знаю достаточно, а жизнь такова, какой ты сама ее делаешь.

Наступило молчание. Равенна тихо произнесла:

— Но если вы здесь останетесь, вам придется соблюдать кое-какие условия…

— Никаких условий. Я же их не выдвигаю. — Каде улыбнулась. — Обычная справедливость.

Сама идея была настолько невероятной, что Томас даже не сразу понял, насколько серьезно рассматривает подобную возможность Равенна. Овладев собой, он почти прошептал:

— Не стоит этого делать, моя госпожа. Она слишком опасна.

— Весьма возможно, — согласилась Каде с праздной улыбкой, теребя прядь бледно-золотых волос.

Томас опустился на колено возле кресла Равенны так, чтобы видеть ее лицо: