Стихия огня (Иль-Рьен - 1) - Марта Уэллс

Бараселли пошатнулся, но устоял на ногах.

— Он говорил мне, что это его первая роль-маска, и он выучил ее от старика актера, жившего по соседству. Играл он хорошо и пришел к нам сразу после смерти Дерана.

— Кто это?

— Он играл у нас Арлекина, пока не умер от лихорадки.

— С какими симптомами?

Бараселли в страхе повернулся, однако выражение на лице Дубелла и его скромное обличье успокоили актера, и он сказал:

— Он… кожа его была горячей на ощупь, его жена тогда говорила, что в нем ничего не удерживается, даже вода… кровь была в его, простите, моче и… Мы заплатили врачевателю за визит, однако бедняга умер до его прихода.

— Когда это было? — спросил Томас.

— В прошлом месяце. Точнее, месяц и две недели назад.

Томас глянул на Дубелла:

— Примерно месяц и две недели назад Милам, помощник доктора Сюрьете, упал с лестницы на Северном бастионе и сломал шею. Через неделю после того от воспаления легких умер и сам доктор Сюрьете. Болезнь навалилась внезапно, и, пока мы осознали, насколько она серьезна, он уже скончался.

Дубелл покачал головой:

— В темной магии нет ничего легче, чем навести хворь; и такие чары труднее всего обнаружить. Ну а уж столкнуть с лестницы неуклюжего и неловкого книгочея вообще проще простого. Конечно, если имеешь склонность к подобного рода занятиям. — Чародей кивнул в сторону Бараселли. — Он говорит правду, и я сомневаюсь, чтобы на него можно было сколько-нибудь обоснованно возложить ответственность за действия Каде. Что с ним будет?

Томас доверял показаниям Бараселли даже без подтверждения Дубеллом их истинности. Ему привелось видеть достаточно людей в подобном положении, а посему он умел за истерикой видеть искренность. Он сказал распорядителю развлечений:

— Выдайте ему деньги и прикажите отправляться восвояси со всеми своими людьми.

Бараселли взрыдал и попытался вновь рухнуть на колени уже из благодарности. Распорядитель коротко махнул ожидавшим поблизости цистерианам, вовремя подхватившим его под мышки и потащившим прочь.

— Ужасное количество совпадений, чтобы обошлось без заговора, негромко сказал Томас Дубеллу.

Старый чародей вздохнул:

— Совпадений не существует.

— Но мне казалось, что волшебнику трудно заколдовать собрата, в особенности такого искусного, как доктор Сюрьете, который провел два десятилетия в ранге дворцового чародея.

— Если волшебник опасается за собственную жизнь, он должен проверять на присутствие магии любую вещь, которую берет в руки, — гаскойским порошком или другими средствами, которые позволяют это сделать; однако Сюрьете и Милам ничего не боялись. Чары могла принести на себе любая вещица: поддельное письмо якобы от друга, яблоко, купленное у уличного торговца…

Дубелл углубился в раздумья, Томас тем временем разглядывал волшебницу. Гадена Каде расхаживала вокруг останков сцены, которую торопливо разбирали слуги. Она остановилась возле сложенных разрисованных панелей и опаленных досок, и у Томаса сложилось сразу два представления о ней. Она казалась ему юной девушкой, взлохмаченной, в обтрепанном красном платье, не то чтобы безразличной к раздражению, которое вызывало ее присутствие, но и не слишком-то озабоченной им. И вторая — создание эфемерное, но притом одновременно плотское и реальное, принадлежащее ночи и дикой охоте. Только Дубелл на самом деле знает ее, думал Томас. Но даже он не уверен, какую дичь она ныне преследует.

Если Каде действительно ненавидела своего брата и все королевское семейство, как утверждала всегда, мотивы у нее имелись. Ее отец Фулстан как государь был слабоват: у него не было финансовых и дипломатических способностей Равенны и умения осмысленно выслушивать советников. Королева Фейри Мойра лишила его той жизненной силы и характера, которыми он обладал, до времени повергнув в старческую немочь. Свой гнев, вызванный внезапным исчезновением Мойры, король вымещал на всех, кто подворачивался ему под руку, и в особенности на ее дочери. Никто из приближенных не оплакивал его смерть.

Урбейн Грандье, напротив, мотивов не имел, во всяком случае, известных Томасу.

Каде могла действовать совместно с бишранским волшебником, однако определить, что она знает, дело нелегкое.

Дубелл смотрел на место в середине платформы, где сгорел Арлекин; от него осталась лишь горка дурно пахнущего черного порошка.

— Осторожно, не наступите на него! — крикнул он слугам, опасливо разбиравшим мусор.

Повернувшись, старый чародей увидел Каде, которую любопытство только что завело в самую середину груды. Тряхнув головой, она украдкой обтерла замаравшуюся пятку о другую ногу и отвернулась. Дубелл укоризненно качнул головой.

Прибыли при полном параде альбонские рыцари. В галерее их было теперь человек сорок, они охраняли сводчатые входы и окна на террасу, расхаживали по антресолям, устроенным для музыкантов, и приглядывали за кудесницей. Все остальные сейчас патрулировали по всему дворцу совместно с людьми Томаса и цистерианами.

Ренье появился из-за престола через широкую дубовую дверь с темными стеклами. За ней находился солярий, куда удалилось королевское семейство, пока шла схватка. Подойдя к Томасу, рыцарь негромко сказал:

— Роланд хотел арестовать ее, но Равенна отговорила. Она самым очевидным образом предпочитает, чтобы кудесница получила затребованную аудиенцию, и постарается уладить все миром.

Томас подумал: «Ну, Ренье, объясни мне, как может случиться, что король, помазанник Божий, не сумеет выиграть спор со своей матерью?» И сказал:

— Конечно.

Ренье или не расслышал сарказма, или по привычке пропустил его мимо ушей.

— Мне кажется, они примут ее.

— Весьма вероятно. По-моему, в конечном счете это умнее, чем воевать с ней посреди дворца, где может погибнуть всякий, кто подвернется под руку.

Когда Гален Дубелл приблизился к ним, Ренье спросил:

— Можете ли вы определить природу сгоревшего существа?

Старик волшебник кивнул, указывая на руины сцены:

— Это не фейри. Плоть его была сложена из дерева и костей животного, жизнь ему придало могущественное заклинание. Такая тварь зовется големом. Я не вполне уверен, но подозреваю, что в природе его была заложена стойкость к предметам с весом и размером пистолетной пули. Относительно новый метод, который, однако, после усовершенствования найдет себе место на бранных полях. Впрочем, против пушечного ядра не попрешь, учитывая его вес и размер… — Дубелл встряхнул головой, собираясь с мыслями. — Но это к слову…

— Ну а как он прошел во дворец? — осведомился Томас.