День курсанта - Вячеслав Миронов

— И что же делать будем с этой горой мяса?

— Не на абитуре. Быстро приготовить не успеем.

— А что делать-то?

— Сделаем своим талисманом.

— Ты еще усынови его.

— Ага, удочери. Не знаешь же мальчик или девочка.

— Еще в ширинку себе засунь! Пусть орешки твои на зиму себе приготовит!

— Лучше старшине засунь!

— Или Земе!

— Давай попробуем устроить поединок.

— Вещь!

— Давай!

Так и сделали. Одного суслика назвали Будой, второго — Шарой, как старшину сорок первой роты — Шаровара.

Нашли большую коробку. Сначала их стравливали, не снимая удавок, потом, когда «бойцы» разозлились, стали драться без удавок. Когда снимали с них петли, они пытались укусить, потому что мы мешали их драке.

— Давай, Буда! Слева врежь!

— Шара, не сдавайся, жми!

Мы азартно переживали за бойцов. А те старались изо всех своих суслячьих сил.

— Буда, сука! Жми!

Буда словно понимал, что за него болеют, «жал». Отскакивал, нападал и рвал Шару, снова отскакивал, визжал, верещал. Совсем как наш старшина. Иногда, казалось, он использовал и запрещенные приемы, бил лапой и пытался укусить противника в пах. Жестоко, но действенно. Тот отскакивал, кружился, но держался, не сдавался, бился. Крови, несмотря на весь визг и шум у бойцов не было. Опытные попались. Отбивались. Грамотно уходили от ударов и укусов. Подныривали под лапой и зубами друг друга.

Шара поначалу защищался, но когда его загнал в угол Буда, рванулся в контратаку. Он встал на задние лапы, подпрыгнул высоко и бросился на спину Буде, выдрал приличный клок шерсти.

Буда взвизгнул и отскочил назад, но тут же ринулся в бой. Схватка продолжалась уже пять минут, и никто из бойцов не хотел уступать.

Страсти вокруг ринга в коробке также не утихали. Те, кто сделал ставки на суслов, готовы были сами ринутся в бой, помочь сусликам или разбить морды своим противникам в надежде не проиграть.

Сначала над поляной слышался только визг бойцов в коробке, потом уже подбадривающие крики болельщиков заглушили крик, свист, визг «боксеров».

Поединок прервал чей-то крик:

— Шухер! Вертков!

Попов пинком опрокинул коробку, и суслики, забыв про драку и взаимные обиды, кинулись в разные стороны, спрятались в ближайших норках. Духи, по версии Полянина, разбежались, разлетелись по близлежащим норам. Жалко и обидно. Красивый бой был. Интересный! Захватывающий!

Мы построились. Сампо закончилось. До отбоя мы обсуждали детали поединка. Так и не пришли к единому мнению, кто же одержал победу. Тут же любители спорта решили, что по очкам победу нужно было присудить Буде, но Шара выиграл бы бой по нокауту.

Никто никому не должен. Сахар, сигареты, спички, масло, компот с червями, поставленные на кон, остались у своих владельцев.

Коллегиально было принято решение, по возможности, повторить поединок с участием новых бойцов. Клички оставить прежние. Может, хоть вот так, в сусликовском поединке, удастся отомстить какому-нибудь старшине.

Так что Женька Попов целый вечер удостаивался внимания и почета всей роты. Ему удалось оторвать нас от обыденной скуки и рутины. Звериные бои лучше зубрежки уставов: «Дневальный по роте обязан:

— Никуда не отлучаться из помещения роты без разрешения дежурного по роте.

— Постоянно наблюдать за комнатой для хранения оружия.

— Не пропускать в помещение посторонних лиц, а также не допускать выноса из казармы оружия, боеприпасов, имущества роты и личных вещей солдат и сержантов без разрешения дежурного по роте.

— Немедленно докладывать дежурному по роте обо всех происшествиях в роте, о нарушении установленных уставом правил взаимоотношений между солдатами или сержантами роты, о замеченных неисправностях и нарушениях требований пожарной безопасности, принимать меры к их устранению.

— Будить личный состав при общем подъеме, а также ночью в случае тревоги или пожара, своевременно подавать команды согласно распорядку дня.

— Следить за чистотой и порядком в помещениях и требовать их соблюдения от военнослужащих.

— Не позволять военнослужащим в холодное время, особенно ночью, выходить из помещения неодетыми.

— Следить за тем, чтобы военнослужащие курили, чистили обувь и одежду только в отведенных для этого помещениях или местах.

— По прибытии в роту прямых начальников от командира роты и выше, дежурного по части, подать команду «Смирно», а по прибытии в роту других офицеров роты, а также старшины роты и военнослужащих не своей роты, вызывать дежурного по роте.

Очередному дневальному запрещено садиться, снимать снаряжение и расстегивать одежду.

Дневальный свободной смены обязан поддерживать чистоту и порядок помещений, никуда не отлучаться без разрешения дежурного по роте, оказывать ему помощь в наведении порядка в случае нарушения установленных воинскими уставами правил взаимоотношений между солдатами или сержантами роты; оставаясь за дежурного по роте, выполнять его обязанности».

А тем курсантам, что были на сержантских должностях, нужно было знать еще и обязанности дежурного по роте.

Когда строились на ужин, то поневоле сравнивали Бударацкого с сусликом. Его слегка выпирающие верхние зубы и узкое вытянутое лицо придавало некоторую схожесть то ли с лошадью, то ли с сусликом. Короче, у Буды появилась новая кличка «Суслик», он же — «Сусел», также — «Сусл».

На ужин подали новое блюдо, невиданное доселе. Прошлогодняя гнилая квашеная капуста с огромными кусками волосатого сала.

— М-да, уж!

Никто не ел. Брезгливо рассматривали это адское варево, поднимая на ложке и вываливая навесу в тарелку.

— Звиздец.

— Как это есть?

— Никак.

— Свинячье варево.

— У нас в деревне и свиньи бы есть такое не стали.

— Эти станут.

— Хоть бы водки дали, чтобы не так страшно было есть такую гадость.

— Пей водку — глистов не будет.

— Думаю, что мои интеллигентные глисты сами покинут мой истерзанный организм, как я только съем ложку этого дерьма.

— Не пробуй. Обосрешься прямо в столовой.

— Господи, за что такое мучение-то?

— Надеюсь, что этот бигус нам дали в первый и последний раз.

— Ага, типа испытание перед присягой.

— Выдержишь — готов принять присягу. Не выдержишь — не примешь.

— У подводников — выпить забортной воды.

— А у связистов — ложка гнилой квашеной тушеной капусты с волосатым салом. Б-р-р-р!

— Хочу в подводные связисты!

— Будешь разматывать кабель по дну морскому?

— Ага! Обеспечивать связь между подводными лодками и кораблями, что сверху.

— Так и хочется пойти к повару и запихать в него это… Даже не знаю, как правильно выразиться.

— И не выражайся. Все равно в русском языке нет слов.

— Так есть хочется — что жить перехотелось.

— После этой отравы даже черви в компоте уже не кажутся такими мерзкими.

— Почти родные.

— Чую, что к концу КМБ мы всех сусликов в округе переловим, но не с целью формирования олимпийской сборной по сусликовскому боксу, а чтобы пожрать их.

Червей из компота мы уже выбрасывали не с такой брюзгливостью, как раньше.

Вечером Лунев собрал на помойке то, что осталось от его тельника. Так как все было скомкано, то пришлось немало потрудиться, чтобы найти все кусочки от любимой тельняшки. Не хватало куска от рукава. Валера в двадцатый раз переворачивал кучу тряпок, что некогда согревали души и тела молодых курсантов, уберегая их от простудных заболеваний.

— Нет рукава! Где он? — бормотал Валера себе под нос, в который раз перебирая кучу.

— Спроси у дневальных. Может, кто прихватил на тряпки для приборки.

— Может быть и такое, — Валера кивнул. — Присмотри за тем, что я откопал.

— Ладно.

Валера быстро мотанулся по лагерю. Почти с мордобоем отобрал у дневального по 44 роте рукав от своего тельника. Новый наряд еще не успел начать убираться, так что рукав остался в том виде, что его выбросили на мусорку. По их планам, он хорошо должен был вытирать посуду после ужина.

Под видом оборудования, не взирая на ехидные замечания, Валера молча сопел в бытовке. Разложил на столе остатки тельняшки, перекладывая кусочки полосатой материи, собирал мозаику. Рядом была развернутая газета, готовая прикрыть его работу. Стежок за стежком, кусочек к кусочку, медленно, тщательно, тельняшка, разодранная в клочья, приобретала первоначальный вид.

Наутро Валера показал плод своего ночного труда. Тельняшка была собрана. Лунь постарался, чтобы полоски совпадали. Не везде, не всегда ему это удалось, но то, что была проделана титаническая работа — факт. Стежки были мелкие, аккуратные. Теперь, чтобы вновь ее порвать, нужно было постараться. Очень постараться. Валера ее спрятал в матрас. Распорол, уложил, и вновь зашил. Аккуратно, стежок к стежку, потом замазал пылью шов. На вид он стал старый. Как многочисленные, что были ранее. Выделяло его, что он был ровный, аккуратный, но кто обратит на это внимание?