Бессмертное сердце - Эльбрус Мяус

Тарелиал благодарно улыбнулся и принял подарок. На мгновение их руки соприкоснулись, и девушка почувствовала, накрывшую ее Силу, которая в этой изолированной деревне блокировалась. Холодная, легкая, будто пух, прозрачная, как вода, и темная, как сама Тьма, эта Сила нашептывала ей слова на арийском, — строгие, недоверчивые, настороженные, яростные и в тоже время чистые, добрые, снисходительные и любящие. Еще через секунду ее обдало морозом, и все прекратилось.

Тем временем Тарелиал повязал волосы, и друзья направлялись на улицу. Короткое оцепенение, посетившее армеди, никто не заметил.

На площади перед Божественным Огнем было пусто. До основных ритуалов и празднеств еще несколько часов. Несмотря на холодное время года, Медея шла босиком по дорожкам, не ощущая неподвижности природы. Едва они подошли к Огню, откуда-то справа вынырнула высокая, стройная элькрис. На ней было шелковое белое платье, вышитое черным жемчугом по подолу и вороту, а иссиня-черные волосы уложены в сложную прическу из косичек.

— Старейшина Аррени! — Джерель приветствовал собственную прабабку в учтивом поклоне. Медея и Тарелиал последовали его примеру.

— Встаньте, дети! — ее густой, мелодичный голос, казалось, звучал отовсюду. — Приступим к обряду. Я отвечу на все вопросы после, — повернувшись к армеди, закончила Аррени.

В руках Старейшины появился ритуальный нож из серебра и такая же плоская чаша, с письменами на каком-то языке. Видимо, на языке элькрис, мелькнуло в голове у девушки. Аррени порезала троим ладони и, смешав кровь в чаше, кинула нож и чашу прямо в Божественный Огонь, что-то долго шепча.

— Все, — Старейшина повернулась и на ее губах заскользила добрая улыбка. — Теперь вы часть нашей семьи, а мой правнук ваш брат. Вы всегда сможете рассчитывать на нашу помощь и поддержку. — Взгляд элькрис останавливался на каждом, встречая немое согласие. — А теперь, — она обратилась к армеди и регери, — мы с вами проведем еще один ритуал. Ступайте за мной. Джерель, дорогой, вернись и помоги матери.

Внук Старейшины удивленно вскинул брови, не понимая, что она хочет сделать, но промолчал. А его друзья, теперь уже родственники, спешили за Аррени, направляющуюся в восточную часть деревни. Она миновала дома, небольшой пролесок и вышла на высокий утес, под ногами которого плескался и бился Великий океан. Почти у самого края утеса, чуть трепыхаясь от ветра, расположился шатер из темно-бурой кожи.

Старейшина скрылась внутри, пригласив и их. Рассевшись напротив гостей, так что их разделял такой же черный огонь, плясавший на нескольких камнях, Аррени сказала:

— Что ж, мне понадобиться еще немного вашей крови.

Ранки на ладонях снова открылись, Старейшина сжала ладони Медеи и Тарелиала, и, резко засунув их огонь, четко произнесла:

— Ахх насс реаншш!

Медея почувствовала холод, жар, затем сотни тоненьких иголочек пронзили каждую клеточку тела, и все стихло. Спокойно вытащив руку из огня, она увидела левом запястье мерцающий красным знак в виде двойной спирали. На правом запястье регери мерцал такой же.

— Что это были за слова? — спросила девушка не своим голосом.

— Это язык смерти, дорогая, — Аррени выпрямилась. В ее глазах плясал огонь. — Элькрис дети Богини Смерти, многоликой и беспощадной, но и несколько снисходительной и сентиментальной. По нашим жилам течет частица Междумирья, потому как сама Богиня его порождение, его неотъемлемая часть.

— Разве это возможно? — тихо произнесла армеди.

— Конечно, — Старейшина кивнула. — В Междумирье парит или плавает множество миров, созданных различными богами. Их всех объединяет Богиня Смерти, имеющая не одно имя, и в каждом мире есть ее дети.

— А что вы сделали с нами? — Тарелиал насторожился.

— Подарок, — Аррени лукаво улыбнулась. — Однажды вам понравится.

В последний день октября, когда погода значительно улучшилась, выглянуло солнце, приятно пригревая, в комнате соизволил появиться Звончик. Его желтые, с вертикальным зрачком глаза, подозрительно поблескивали, на хвосте и усах висел слой паутины, а на лапах осталась земля.

— Где ты пропадал полтора месяца? — возмущенно спросила она.

— Помогал в поисках, — равнодушно бросил тот. — Ну и просто изучал местность. Собирайся, я хочу тебе кое-что показать.

Медея, посмотрев в окно, покачала головой, и с радостью решила проигнорировать занятия и как планировала, отправилась на прогулку. Было еще раннее утро, и солнце только-только охватило своими теплыми объятьями верхушки деревьев. В его лучах бестолково носились утренние пташки. Город и замок еще спали, но вечером здесь будет оживленно. Приготовления к завтрашнему празднику в честь Гирдасу, скорее всего, займут весь вечер и половину ночи.

Они направились куда-то на юго-запад. Несмотря на свои небольшие размеры, передвигался Звончик очень быстро, из-за чего девушка едва поспевала за ним. Медея хотела воспользоваться небом, но кот решительно отказался, заявив, что место необычное и с воздуха они его не заметят.

В лесу, действительно, было очень красиво. Золотисто-красный переливающийся ковер из листьев, мягкий и притягательный. Легкий ветерок обдувал крону, затем, дотронувшись до волос девушки, летел дальше. Благодаря солнцу, листья блестели, словно облитые сусальным золотом.

Неожиданно Медея почувствовала, как у нее оттопыривается плащ. Прошла секунда, и снаружи появилась недовольная драконья мордочка. Фириз с легкостью выскользнул из-под плаща и стал лететь рядом, на уровне человеческого роста, будто он не летел, а шел. Медея взглянула, как топорщатся его усы, и невольно засмеялась. У дракона была обиженная мордочка, и чем-то он напоминал ей мудрого старца с бородкой. Девушка вновь рассмеялась. Конечно, это ее и порядком удивляло. Дракон не обращал внимания на птиц — свое любимое лакомство. Но выяснить в чем дело, было невозможно, любимец говорить не умел.

Через некоторое время они вышли на маленькую опушку. Посреди овальной полянки стоял большой двухэтажный дом, окруженный раскидистыми дубами, как улитка панцирем. Выглядел он неброско, построенный из грубого темного дерева и обвитый растениями. Возникало отталкивающее ощущение заброшенности. Звончик смело направился к крыльцу, которое пышно обвивал плющ и какие-то розовые шипастые кусты, напоминающие по виду дикую розу. Медея же, по мере приближения к дому, замедляла шаг, гадая, куда ее завели. Фириз же издал легкий стрекот, выказывая радость. Похоже, он прекрасно понимал, что это за место.