ЕСЛИ СУДЬБА ВЫБИРАЕТ НАС… - August Fliege

- Ну, вы хоть чего-нибудь поняли, обалдуи? - Усталым голосом проговорил прапорщик Бриз, командовавший нашей полковой газовой командой. Он только что закончил лекцию о применении противогазов и о действиях в случае газовой атаки и теперь стоял перед выстроенными в шеренгу новобранцами девятой и десятой рот, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок.

- Так точно!- нестройным хором загундели 'студенты'.

- Не слышу?

- Так точно, ва-ше-бла-го-ро-дие! - грянул строй.

Лекция происходила в рощице за замком, где на полуразрушенных немецких позициях младшие офицеры батальона натаскивали пополнение.

Мы с Генрихом сидели в тени развесистой липы, отдыхая от трудов праведных и вполглаза наблюдая над мучениями коллеги. Сегодня - его очередь отдуваться.

- Разойдись! - наконец гаркнул 'лектор' и направился к нам.

Подошел, присел на траву, извлек из кармана бриджей носовой платок и, сняв фуражку, вытер вспотевший лоб.

- Пекло!

- Ну, как успехи Ипполитушка? - Ехидно поинтересовался Генрих.

- Бесполезная трата времени! - Возмущенно отозвался Бриз.- Половина потравится при первой же атаке, а вторая половина задохнется от неумения пользоваться маской! Смотрят на меня своими телячьими глазами, моргают, кивают. А я по рожам их тупым вижу, что они ни черта не понимают. Им бы еще хвосты - от мух отмахиваться, я бы совсем себя пастушком перед стадом коров почувствовал.

- Ты, Ипполит, не пастушок, а ПАСТЫРЬ! Несущий идеи прогресса в заблудшие крестьянские головы. Голос разума! - Продолжал веселиться Литус.

- Оставь, Генрих, - отмахнулся Бриз, обмахиваясь фуражкой, как веером - Им это слово разума надо как гвозди - в голову забивать. Одним ударом и чтоб по самую шляпку! Иначе не доходит.

- Господа, вам не надоело? - Я, наконец, решаю вмешаться в разговор. - Жарища дикая! Давайте-ка лучше морсу выпьем!

Вот уже второй день мы возимся с пополнением. Гоняем отдельной группой для того чтобы они хотя бы азы усвоили.

Все чему их обучали в запасном полку - это шагистика, устав, стрелковка, метание гранат и атака цепью.

Шагают более или менее, устав знают в основном дисциплинарный, а не полевой. Стреляют хреново, гранаты кидают, как бог на душу положит. Знать не знают, что перед броском надо выдернуть чеку - их на деревянных колобашках обучали. Про системы немецких гранат я уж и не говорю. Кое-как их научили развертываться в цепь и атаковать в рассыпном строю. Штыковая - на уровне трех приемов.

В общем сплошное развлекалово.

Нам - геморрой.

Им - Диснейленд.

Это вот Кузьма Акимыч у нас педагог хоть куда. Чуть что - сразу в морду. Это они понимают - усваиваемость военной науки сразу резко повышается.

Но ненадолго…

Сейчас вот сгоняю свое 'стадо' на стрельбище и разошлю поотделенно. Пусть их унтера дрючат, до полного автоматизма. Сначала на своем уровне, потом на взводном, а там, глядишь, и всей ротой развлечемся.

Если я, конечно, не пристрелю кого-нибудь из этих баранов за доведение меня, толерантного московского юриста начала 21-го века, до белого каления.

- Антипкин! В-Господа-Бога-твою-душу-мать!!! Ты как патронташ нацепил, олух Царя Небесного!

Элитный гренадерский полк, однако…

И смех и грех…

Среди всей этой серости все-таки было одно светлое пятно, кроме унтера Матросова конечно.

Я наблюдал, не вмешиваясь, за тренировками новобранцев в составе взводов. Целью было научить их действовать совместно с остальными и постараться довести приемы боя до уровня рефлексов.

Унтера уже полдня гоняли новичков сначала отдельно, потом в составе отделений, теперь вот занимались целыми взводами.

После команды 'Вольно! Разойдись!', солдаты группками расселись на траве и на брустверах, свесив ноги в окопы. Разговаривали, курили, смеялись.

Ко мне подбежал старший унтер-офицер Наумов, который временно исполнял обязанности ротного фельдфебеля, вместо Кузьмы Акимыча, отправленного мною в санчасть с острой зубной болью. Дабы Лиходеев не слинял по дороге заниматься лечением народными методами, с ним был отправлен Савка с запиской к Нижегородскому.

- Ну, что скажете, вашбродь? - Спросил Наумов, кивнув на подчиненных.

- Еще пару раз сходите повзводно! Потом еще раз прогонишь олухов из пополнения сначала по одному, потом всех скопом. А после обеда позанимаемся всей ротой и на стрельбище.

- Слушаюсь, вашбродь!

- Вот и ладненько! - Оглядев отдыхающее воинство, я обратил внимание на солдата, который, отделившись от общей массы, кругами ходил вокруг подорванной немецкой полевой семидесятисемимиллиметровой пушки, внимательно ее разглядывая. Там присел, тут осмотрел, пощупал и стал возиться с затвором. - Это еще что за фрукт?

- Где?

- Да вон, у пушки!

- Этот вроде из шмелевских, вашбродь, из четвертого взвода! Кажись, Степанов его фамилия.

- А ну-ка подойдем к нему.

Подобравшись поближе, мы увидели, что солдат уже ковыряется в открытом затворе орудия.

- Чем занят, солдат? - Поинтересовался я.

Тот дернулся, развернулся к нам и вытянувшись отрапортовал:

- Рядовой Степанов! Любопытствую устройством сего механизма, вашбродь! - и замер, глядя на нас сверху вниз.

Ё-маё! Здоровенный-то какой! Как шкаф! Причем трехстворчатый…

Степенный мужик, лет около сорока. Борода - лопатой, нос - картошкой и прямой и бесхитростный, как у ребенка, взгляд.

- И как? Интересно?

- Так точно, вашбродь! Уж и разобрался вроде, как работает…

- Понимаешь в этом что-то? Учился где? Работал?

- Кумекаю маленько, вашбродь! Как положено, в приходской школе обучался. Кузнецом был…

- А почему был?

- Да как женка померла, так и запил… Кузню спалил спьяну. Да что уж теперь. - Степанов махнул огромной как совковая лопата ладонью.

- А дальше что?

- А дальше, брату моему молодшему гумага призывная пришла. А у него семеро по лавкам, да родители на попечении. А у меня ни жены, ни детей, ни хозяйства путного. Вот вместо него и вызвался в армию идти.

- Как звать-то тебя, рядовой Степанов?

- Степаном величают, вашбродь!

- Вот что, Степан! Сейчас ты пойдешь с унтер-офицером Наумовым, он тебя к делу интересному приспособит. Как раз по тебе!

- Слушаюсь, вашбродь!

- А ты, Наумов, отведи-ка его к нашим пулеметчикам. Скажешь, я приказал. Мужик здоровый, к технике интерес имеет, опять же. Пусть пользу приносит, а то во всей роте от силы человек десять знают с какой стороны за Бертье-Федорова браться. А у нас еще и МГ немецкий в хозяйстве образовался. Не пропадать же добру?

Вечером, вместе с ротой возвращаясь с занятий, я нарвался на штабного начальника. То, чего так опасался Казимирский, все-таки случилось. Причем начальство было очень высокое…

Рота строем пылила по дороге в сторону Штрасбурга когда мимо нас пронесся кавалерист, с криком 'Дорогу! Дорогу дайте!'.

Оглядываюсь и вижу, что нас догоняет группа всадников сопровождающих какую-то повозку. Пришлось отдать роте команду 'Стой!' и свернуть на обочину.

Мимо нас в сторону города медленно проехала огромная…

Э-э… Карета? Фаэтон?

В общем, длинное и массивное сооружение в екатериненском стиле с большущими задними колесами, запряженное шестеркой лошадей тремя выносами.

Впереди - кавалерист-ординарец, позади - еще двое. На козлах два солдата с шашками и карабинами.

Проехав чуть вперед, экипаж внезапно остановился. Из фаэтона выглянул тучный седой генерал с пышными усами и бакенбардами и орденом Св.Владимира на груди. Пыхтя и отдуваясь, он выбрался на дорогу и зашагал к нам. Вслед за ним из антикварного транспорта выскочил юркий поручик в малиновых гусарских чекчирах и высоких сапогах с серебряными розетками.

Ёшкин кот! Только этого мне не хватало…

Я, откровенно говоря, растерялся: 'Что делать-то?'

Но рефлексы, вбитые в военном училище, не подвели:

- Ро-о-та! Нале-е-во! Ру-у-жья снять! - Гренадеры сняли оружие, приставив его к ноге. - Слушай! На кра-ул! - Четко взяли на 'караул', и на счет 'три' изобразили равнение на приближающееся начальство.

Я же, встал перед строем посередине и, дождавшись, когда генерал приблизился на положенные уставом восемь шагов, откозыряв, доложил:

- Ваше превосходительство! Десятая рота 8-го Московского гренадерского полка следует с полевых занятий в расположение части! Младший офицер роты прапорщик фон Аш!

- Здорово, молодцы-гренадеры! - гаркнул генерал сиплым басом.

- Здра-ви-я же-ла-ем, ваш-прес-схо-ство! - проревел в ответ строй.

- Стремоухов, генерал для поручений штаба корпуса. - Представилось мне начальство. - А это мой адъютант, - указал он на поручика-гусара. - Я направляюсь в штаб вашей дивизии с инспекцией по вопросам снабжения. А посему, хотел бы задать вам несколько вопросов! Прямо здесь! Дабы избежать показных реляций со стороны ваших начальников. Отвечайте, как на духу, прапорщик: как в вашем полку работает интендантство? Доставляет ли сено, овес, хлеб, сухари и прочие реестровые съестные припасы? Всего ли хватает? Как обстоит дело со снабжением военным снаряжением и огнеприпасами?