Темный ангел - Салли Боумен

«Моя дражайшая Виктория!

Удобно ли ты устроилась? Отлично. Тогда я расскажу тебе историю, которая, как ты думаешь, тебе известна.

Она – о Винтеркомбе, о твоей семье, твоих родителях и обо мне. Она также об убийце – об убийце ли? – так что удели истории все внимание. Я оболью тебя презрением, если ты упустишь жизненно важные намеки.

Итак, с чего мы начнем? С твоего крещения и моего изгнания? Думаю, ты предпочтешь именно это – возможность раскрыть все тайны. Но мне бы хотелось, чтобы ты подождала. Рано или поздно мы подойдем и к твоей роли в этой истории, а для начала центр сцены займу я.

Думаю, я смогу удивить тебя. Ты сочтешь, что такую Констанцу ты не знала. Ты можешь даже решить, что не знала такими свою мать и своего отца – не исключено, что мы несколько шокируем тебя. Не обращай внимания: порой потрясение может пойти только на пользу, тебе не кажется? Возьми меня за руку, и пойдем со мной. Видишь, я сама еще ребенок, а год – 1910-й.

Сегодня вечером твоя бабушка Гвен, которая была тогда все еще молодой и красивой – ей было столько же лет, сколько тебе сейчас, – устраивает большой прием. Сегодня вечером ожидается прохождение кометы Галлея. Нам предстоит рассмотреть ее – такова одна из целей сегодняшнего сборища. Комета, конечно, не лучший повод, но твоя бабушка забыла об этом: голова у нее забита другими вещами. Какими именно? Ты слышала о том вечере и о том приеме? Уверена, что слышала. Ну что же, послушай еще раз. Дам тебе откровенный отчет. Ты прочтешь версию моего отца о событиях (да, два первых блокнота написаны его рукой). Затем познакомишься с моей. Но не останавливайся на этом, ни в коем случае, если хочешь найти меня! Для этого тебе предстоит прочитать все до конца. В моих небольших записях охвачен большой промежуток времени!

Можем ли мы поговорить, когда ты кончишь чтение? Я бы хотела, потому что мне не хватает тебя, и ты это знаешь, моя маленькая крестница с такими серьезными глазами! Да, давай поговорим. Дай мне слово. Ты расскажешь мне, кто был убийцей и кто – жертвой, ты попробуешь объяснить мне природу преступления.

А тем временем стоит 1910 год. Очень ли далеким он представляется тебе? Тебе этого не понять; мгновение – и он уже становится вчерашним днем. Посмотри. Вот он, дом, вот сад, вот лес, в котором твой маленький умный друг Франц Якоб почувствовал запах крови…

Прошлое… Ты не думаешь, что преподнести его кому-то – это отличный подарок? И момент вроде самый подходящий – и для тебя, и для меня. Слушай, вот оно, прошлое. Знаешь, как оно выглядит? Как мой холл в зеркалах, где ты так любила бывать. Все вдаль и вдаль: одно отражение, за ним – другое, и все дальше в бесконечность.

Когда ты закончишь читать, сообщи мне: скольких отцов ты увидела и скольких Констанц разглядела?»

Она пыталась заинтриговать меня, и ей удалось добиться своего. Я начала читать. Я позволила Констанце и моему отцу быть проводниками, по крайней мере, сначала.

Теперь я вспомнила, когда в последний раз упоминалась эта дата – 1910 год. Я услышала музыку ситара, увидела портреты наших современных святых, почувствовала запахи Индии и ароматы Винтеркомба… Может быть, какая-то магия. И когда я вернулась к каллиграфическому почерку и к дате апреля 1910 года, мне показалось, что мистер Чаттерджи присоединился к другим наблюдателям, стоявшим рядом со мной.

«У Каменного домика в саду,– прочитала я. – Этим утром, с Гвен. В моем кармане спрятана новая черная ленточка. И снова, увы, этот большой унылый Мальчик заставляет нас позировать для снимка. Какой же он зануда! Постоянные остановки, длинная экспозиция – снимок, адюльтер, о котором добрый милый Мальчик, сущий болван, никогда не подозревал…»

Я продолжала читать. То, что я узнавала, имело отношение не только к Констанце и ее отцу, но и ко всем прочим свидетелям, которые собрались в моем доме. Одно предупреждение сделала я себе до того, как начать читать. Кто излагал эту историю? Констанца, а она прирожденный декоратор.

Будьте осторожны с декораторами! Далеко не всегда стоит доверять им. Подобно тем, кто сегодня умеет перестраивать реальность, – фотографы, писатели и аферисты, – среди своих рабочих инструментов декораторы хранят обман, ибо первое правило в своем искусстве, которое они должны усвоить, – это обман зрения. Во всяком случае, так говорила Констанца, когда я была зеницей ее глаза.

Часть вторая

СЛЕД КОМЕТЫ

1

– Эдди, ты встанешь рядом?

Год был 1910-й, месяц – апрель, день – пятница, погода прекрасная. Моя семья проводила весну в Винтеркомбе. Они не знали, что обречены стать свидетелями конца эры, что балансируют на грани двух миров.

Через месяц скончается король Эдуард VII, которому как-то довелось останавливаться в Винтеркомбе. Его похороны, на которых будет присутствовать мой дедушка, запомнятся своей величественностью: печальную процессию возглавят девять монархов, среди которых почетное место будет отведено племяннику Эдуарда, немецкому кайзеру Вильгельму – он будет двигаться сразу за катафалком. Монархи, кайзер, бесчисленные великие князья и герцогини, принцы и королевы властвовали в Европе. Многие по праву рождения или в силу заключенных браков принадлежали к семье, начало которой положила королева Виктория. Через четыре года после похорон члены этой семьи вступят в войну друг с другом.

Моя собственная семья, в которой были свои небольшие конфликты, ничего этого, естественно, не могла знать. Ни им, ни кому другому не пришло в голову, что лицезрение кометы Галлея на весеннем небе станет зловещей приметой. Это предположение было высказано и в Винтеркомбе, и повсюду, но только задним числом.

Пока же все было в порядке. Пока же комета Галлея была лишь поводом для праздника. Моя бабушка Гвен сочла ее хорошим предлогом для приема. Он начнется через несколько часов. Тем временем наступало утро. Воздух был чист и свеж, поверхность озера спокойна, видимость отличная, освещение как нельзя лучше способствовало фотографиям.

Моя бабушка Гвен приготовилась позировать перед камерой своего старшего сына Мальчика.

Повернув голову, она остановила взгляд своих обаятельных чуть раскосых глаз на фигуре своего любовника Эдварда Шоукросса. Он стоял в восьми футах от нее, и его очертания несколько расплывались. Она протянула руку, чтобы привлечь его поближе: она улыбалась.

– Эдди! – сказала она. – Эдди, не хочешь ли встать рядом?

Гвен ничего не знала ни о кометах, ни о звездах, она не могла отличить одно созвездие от другого. Тем не менее комета Галлея поразила ее воображение. Ей казалось, что она сразу же узнает ее: огромный поток света, заливающий все небо. Проконсультировавшись с газетами, которые, в свою очередь, проконсультировались с астрономами, Эдди сообщил ей, что хвост кометы будет длиной в 200 миллионов миль. Двести миллионов! Гвен с гордостью смотрела на Эдди: он писатель, он понимает, считала Гвен, поэзию фактов.