Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

В оригинальной истории Мехмед II Фатих султан османский отправил свои войска в Крым только в 1475 году. Но тут ситуация несколько ускорилась. Поэтому его люди высадились в Кафе годом ранее. А вот Менгли Герай поступил много умнее, чем в оригинальной истории. Он обратился за помощью к хану Ахмату, благодарю которому и пробился к власти.

И тот не только отозвался, но и подтянув с собой союзный контингент Москвы под командованием Андрея Васильевича Молодого. Все-таки попадание Крыма в вассальную зависимость от Константинополя не устраивало нашего героя совершенно. Хотя и не являлось приоритетной целью. Поэтому основное войско он не выдвигал. А вот мало-мальски причесанную и тверскую да рязанскую дружины, вооруженные по уму, он отправил в поход. Ну и в нагрузку к ним выдал пятьсот генуэзских арбалетчиков, две сотни валлийских лучников и отряд ольденбургской пехоты. Само собой, не жалея денег и честно выплачивая им и жалование, и кормовые.

Да, наемники — полезные ребята. Но Иоанну прямо сейчас они были не нужны. И потерять их было в целом не жалко. Потому как принять к себе на регулярную службу и вписать в формат своей армии он вряд ли бы их смог. Не потому, что не хотел. Нет. Потому что характер этих персонажей не очень уживался с тем порядком и дисциплиной, которую король наводил в своей армии. И проиграть важную битву из-за того, что наемники бросили все и побежали грабить обоз, он совсем не желал. А так, почему бы и не применить?

[1]Russiavel Hispaniam orientale (лат.) — Россия или восточная Испания.

[2] Уже утвержденные Рязанская и Тверская провинция были также переработаны в рамках этой реформы.

[3] МТС в данном случае — это машинно-тракторные станции.

[4] Поташем долгое время называли не карбонат калия, а смесь карбоната калия и карбоната натрия. Так как после промывки из древесной золы получалась их смесь, а разделять ее еще научились только в XIX веке.

[5] Речь идет об административной реформе в провинции, реформе конно-упряжных станций и сортирной реформе. Первые две были взаимно связаны.

[6] Речь идет о титулярно-геральдической реформе.

Глава 3

1474 год — 9 июня, Салачик[1]

И пока в Москве и ее окрестности шла пертурбация административно-хозяйственного плана в Крыму лихо закручивалась драма, за которой пристально наблюдали все вокруг. Причем не только ближние соседи, но и очень дальние. Как-никак молодая Османская Империя уже успела стать немалым пугалом для Европы. Поэтому на собравшись у Перекопа, войска союзников, многие смотрели со снисходительной улыбкой. Дескать, пошумят, да и разойдутся. А те, не обращая на это никакого внимания, разделились на два корпуса и пошли дальше.

Хан Ахмат повел своих людей сразу на Кафу[2], где располагалась штаб-квартира османских войск и базировался флот, привлеченный к их переброске. К нему присоединился и Менгли Герай со своими сторонниками, каковых, впрочем, было немного.

Андрей Васильевич же повел за собой второй корпус, который направлялся к Салачику — столице ханства. Там должен был находиться гарнизон, который ему и предстояло разбить. Небольшой, по словам Менгли Герая. После чего, Андрей планировал соединяться с войсками Мангупского княжества и выдвигаться к Кафе, где не факт, что быстро и просто удастся все закончиться. К этой армии присоединился и отряд, выставленный Стефаном свет Богдановичем, господарем Молдавского княжества. Всего сотня тяжеловооруженной линейной конницы восточного типа и четыре сотни легкой.

Формально-то Стефан поддерживал родственников жены в Мангупе. Но это только формально, потому что на деле он хотел лишь одного — не дать поставить Крымское ханство под руку султана. Ибо в этом случае он окажется практически в окружении. А значит и без того сложная борьба с османами могла превратится в катастрофу. Так что, он выставил в этот поход все, что мог. Чтобы не так сильно оголять свое княжество, над которым постоянно нависал Дамоклов меч венгерского, османского и польско-литовского вторжения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поход от Перекопа прошел относительно спокойно. Благо, что обозное хозяйство, каковым племянник снабдил дядю кардинально облегчало марши. И это в целом средневековое войско двигалось без особых проблем.

Однако недалеко от Салачика их ждал сюрприз…

— И что делать будем? — Напряженно спросил Холмский.

— Драться, — тихо, но уверенно ответил Андрей Васильевич.

— Да как же драться то? Их вона сколько! — Удивился Даниил. — И это не татары. Это османы. А слухи про них ходят — жуть какие.

— Про швисов[3] тоже слухи ходят. Однако наш государь их разбил, да погнал в хвост и гриву со своей землицы.

Узнав о подходе противника, османы выступили вперед. Ибо были уверены в себе. Да и крымских хан прекрасно знал, что у Салачика стоит довольно крепкое войско. Поэтому и подбил Ахмата на «героический» поход к Кафе, дабы зайти с тыла к неприятелю. Там ведь по его расчетам неприятеля почти что и недолжно было быть. Так. Мелочи. Какие-то отряды прикрытия. А московское войско? Его ему было не жалко. Даже если и погибнет — все одно потреплет османов, которых потом можно будет и добить. Вон сколько Ахмет конницы привел.

Хорошо, что Андрей Васильевич твердо усвоил пусть небольшую, но науку племянника. Поэтому имел и передовые дозоры, выдвинутые вперед достаточно далеко, и боковые заставы. Благо, что легкая конница, которую прислал Стефан, прекрасно для этого подходила. Что и позволило ему загодя узнать о приближении неприятеля.

Сколько и чего — не ясно. Поэтому он, на всякий случай развернулся в глухой оборонительный боевой ордер.

Спереди он поставил рогатки — те самые испанские козлы, что удалось быстро собрать и выставить довольно широким фронтом. По бокам — расположил обозные повозки. Со спины также прикрылся рогатками.

В результате получился довольно большой квадрат, в котором вольготно себя чувствовали и всадники, и пехота, и обозные лошади. И даже сортиры спешно стали организовывать.

Пятьсот генуэзский арбалетчиков разместились за своими павизами в десяти шагах от передовых рогаток. Внутри периметра. Валлийские лучники заняли позиции на обозных повозках с целью прикрытия флангов. А ольденбургская пехота встала за спиной арбалетчиков. Обеспечивая издалека видимость плотного строя. Конница же вся укрылась в тылу, чтобы при случае можно было выйти «со двора» через заднюю линию рогаток.

Османы, заприметив противника, также поставили полевое укрепление из повозок — вагенбург. А как завершили — выдвинули вперед конницу и попытались выманить неприятеля на контратаку.

Но не удалось.

Арбалетчики и лучники немного постреляли. Подбили с десяток османов. После чего те отступили.

Потом еще раз повторили прием. И опять — без толку. Андрей Васильевич не спешил подставляться. Он прекрасно был знаком с обычным для тюрков приемом выманивания. И сохранял хладнокровие. Да и что генуэзские арбалетчики, что валлийские лучники не сильно рвались преследовать конницу пешком по степи. Благоразумия им вполне хватало.

Наконец, поняв, что христианское войско не собирается атаковать и определившись с его численностью, османы перешли в наступление. Ведь там только янычар было полторы тысячи. А еще порядка пяти тысяч азапов, то есть, крестьянского ополчения. Конница же была представлена восемью сотнями тимариотов и тысячей беслов[4]. Что решительно превосходило силы Андрея Васильевича. У того имелось порядка тысячи ста пехотинцев, шести сотен линейной и пяти сотен легкой конницы. То есть, перевес по силам со стороны османов была радикальный.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но бежать было уже поздно.

Даже конница, скорее всего не вырвется. Про пехоту можно было даже и не думать. Поэтому он начал призывать всех держаться, объявив этот бой чуть ли не Крестовым походом. Впрочем, слушали его все вполуха, стараясь не принимать слова слишком уж близко к сердцу.