Король Руси (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

Галеаццо Мария Сфорца находил в раздраженно-взвинченном состоянии. Новость о том, что королевство Русь не может выполнить брачные обязательства, вызвало в нем негодование, близкое к ярости.

— Брат, — произнес Людовико, — Иоанн ведь не по своей вине был вынужден отказаться от брака с твоей дочерью.

— И что?!

— Его отца сгубил король Польши. И именно его отец должен был взять в жены эту девицу Трастамара. А он — твою дочь. Но условия брачного контракта таковы, что…

— Меня это не волнует! Он нанес мне оскорбление!

— Он нанес поражение швейцарцам, — с едва заметной улыбкой произнес Людовико.

— Какое это имеет значение?! — Продолжал рычать Галеаццо.

— Превосходящим силам швейцарцев. В открытом пехотном бою.

— И?

— Это значит, что у него все получится с его Персидской торговлей. И тебе, брат мой, выгодно с ним дружить. Тем более, что он уже сейчас интересен как торговый партнер. Кроме того, он не отказывается от династического союза с нашим домом. Он просто хочет его скорректировать. И даже предложил для твоей внебрачной дочери сделать отдельное герцогство. В качестве компенсации за причиненные неудобства.

— Не понимаю, что ты его так защищаешь?

— Я? — Наигранно удивился Людовико. — Я его не защищаю. Я защищаю твои интересы брат. Ты знаешь, что генуэзские карраки недавно вернулись с товаром?

— Разумеется.

— Знаешь, сколько его там было?

— Товара? Да сколько его влезет-то на шесть каррак?

— По закупочным ценам один миллион шестьсот сорок тысяч флоринов.

— СКОЛЬКО?!

— Один миллион шестьсот сорок тысяч флоринов. По самым скромным подсчетам это посольство принесет до двухсот тысяч флоринов чистого дохода. И это только тебе, братец. Основная же часть доходов уйдет в Неаполь. Так что я предлагаю организовать следующее посольство уже самостоятельно.

— Ты думаешь, что Ганза нам не станет мешать?

— Мы отправим десяток каррак, наняв на них арбалетчиков в должном количестве. Вряд ли Ганза решится на них напасть. Может быть даже пару галер сопровождения пустим. Но тут лучше со сведущими людьми посоветоваться. Все-таки им далеко идти.

— Если в Любеке узнают СКОЛЬКО денег прошло мимо них — они предпримут любые меры противодействия.

— И что ты предлагаешь? Отказаться от этой курицы, что несет золотые яички? Если мы сумеем провести корабли к Новгороду и обратно, то призом для нас может стать миллион флоринов или даже больше. Войны начинали ради меньшего.

— Ты же понимаешь, что это не может длиться вечно? Ну раз мы сплаваем. Ну два. И что дальше? Или товар там закончится, или покупатели здесь.

— Свечи будут нужны всегда, — пожав плечами, возразил Людовико по прозвищу Моро[1]. Это прозвище дал ему отец, отмечая рассудительный характер. — Зеркала — да, дорогой товар. Но его все одно станут покупать. Как и фарфор, мед и меха.

— Ты меня не слышишь?

— Даже если сможем туда сходить всего один раз — это будет уже очень выгодно. Намного выгоднее, чем старинная торговля с Левантом, которой промышляет Венеция.

— Допустим. И что ты предлагаешь?

— Фердинанд в этом году не сможет отправить нового посольства к Иоанну. Тут и противление Ганзы, которая болезненно станет реагировать на флаги Неаполя. К тому же его увлекут дела, связанные с реализацией товара. Это не все так быстро и просто. Понятное дело, что Святой Престол купит свечи или воск в любом количестве. Но вот с остальным товаром придется повозиться. Поэтому посольство можем отправить мы. И, памятуя о том, на какую сумму Иоанн может нам предложить товара, заранее к этому подготовимся. Чтобы сразу завести ему все потребное.

— А что ему потребно?

— Селитра и сера прежде всего, — осторожно произнес Антонио, бывший глава посольства Милана в Москве, который также присутствовал на этом совете. — Можно сразу порохом, но лучше по отдельности. Кроме того, медь, олово и свинец. Купоросное масло…

— И ты думаешь, что сможешь найти эти товаров на полтора-два миллиона флоринов? — Перебил его герцог.

— Никак нет, ваша светлость. — Поклонился Антонио. — Но эти товары Иоанну очень нужны. И их поставка немало поднимет его расположение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Что еще?

— Еще его интересуют книги и люди.

— Люди? Он все также просит отправить к нему мастеров-кузнецов?

— Да, но теперь не только и не столько их. — Произнес Антонио и заглянул в листок, что принес с собой. — Он хочет нанять некоего Леонардо сына Петра из Винчи, славного как художник. Аристотеля Фьораванти, известного как архитектор. И прочее, прочее, прочее. Ему нужно специалисты самого разного профиля. Особенно он просил подыскать ему мастеров для книгопечатания.

— Это уже куда как интереснее, — заметил Галлеацо, известный во всей Италии энтузиаст и сторонник развития книгопечатания. А какие книги его интересуют?

— В основном труда римской эпохи. Но он упоминал и работы Данте, и иных. Не духовного, но художественного или практического содержания. Кстати, среди прочего, он просил подыскать ему нескольких толковых человек, чтобы изучить старые летописи и составить из них свод, написав историю Руси от самого сотворения. Этих летописей он собрал очень много. Я сам их видел. И хранит их аккуратно.

— Иоанн любит музыку?

— А кто ее не любит? — Улыбнулся Антонио Галеаццо, который обладал страстью к музыке и песням, из-за чего при его дворе были очень обильно представлены деятели этих профессий. И чувствовали они себя там весьма вольготно. — За Иоанном даже водится сочинительство. Поговаривают, что музыку для похода своих воинов и наступления на поле боя придумал он сам. У него ведь не просто в барабаны бьют, идя вперед. Отнюдь. Да и сигналы звуковые он же выдумывает.

Людовико благодарно кивнул Антонио, так чтобы брат не видел. Тот очень своевременно включился и сумел сказать нужные слова, благодаря которым Галеаццо почувствовал определенное родство с Иоанном. Сам Моро поначалу промахнулся. Совсем упустил из виду тот факт, что брат его ни войной, ни экономикой не увлекается и достижения на этом поприще герцогу не кажутся впечатляющими. Особенно его раздражает война. Ведь совсем недалеко находился Карл Смелый, Бургундский, которого Галеаццо совершенно не переваривал, считая неотесанным болваном…

* * *

Тем временем до Карла Смелого добралась «опергруппа» Иоанна, идущая в сопровождении представителей Неаполитанского двора. Те вполне охотно согласились их сопроводить и попытаться представить Великому князю Запада.

— Вы участвовали в кампаниях Иоанна? — Спросил Карл на латыни предводителя этой «опергруппы».

— Да, ваша светлость. Я сопровождал моего короля со времен Муромского сиденья, когда он руководил отражением нападения татар. Лично помогал ему орудия заряжать.

— И прошлым годом были с ним при Ржеве?

— Да, ваша светлость. И по прошлому году при Ржеве, и при Рязани, и на Оке, и во время битвы на переправе. А по позапрошлому году при Алексине и под Москвой. Два же года назад на Шелони и под Новгородом.

— Отменно, — кивнул Карл, впечатленный тем, сколько король Руси лично проводит сражений. — Расскажи, как он побил швисов?

— Швисов-то? То дело не хитрое. Сначала из орудий по ним пострелял. Ядрами для затравки, у них ведь вон какая большая толпа идет. Не промахнешься. А потом, как подошли близко — картечью ударил. Ну и аркебузирами своими добре пострелял. Так что, когда швисы сошлись с нашими пикинерами, у них первые ряды все полегли. И пик совсем не было. Только алебарды да глефы и прочее. А ими супротив пик сложно. Тем более, что Государь мой в первый ряд поставил рондашеров — воинов с рапирой и круглым щитом. Они под прикрытием пик ринулись вперед — колоть супостатов. Доспехов то там дальше особо и не было добрых. Только в первых рядах, а те, как я уже сказывал, напрочь выкосило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ясно, — кивнул Карл, задумчиво. — И что, добрые у твоего Государя артиллеристы?

— Добрые. Но мало их. Оттого на все войско всего шесть орудий.