Дети Ирия. Ладомира - Елена Крючкова

В священном городе Радогош, стояла звенящая тишина. Ветер гулял по пустым улочкам, перегоняя с места на место сорванные с деревьев листья. Город казался безжизненным и заброшенным.

Над городом кружила упитанная серая кукша. Она плавно спустилась вниз посередь городской площади, вокруг которой полукругом расположились родовые чертоги.

Приземлившись на площадь, кукшу охватил мягкий серебряный свет, затем вокруг неё заклубился молочного цвета туман, который поднимался всё выше и выше.

Через некоторое время из него вышла молодая красавица в одеянии, расшитом серебристым оперением, перемежающимся с прозрачными кристаллами.

Это была Сирин, наблюдательница ирийцев, известная среди людей также, птица Сирин или птица, поющая о печали. Согласно древним легендам Сирин зачаровывала своим пением и носила крылатые одежды, которые благодаря магии позволяли ей принимать обличье ирийских и земных птиц.

Сирин выполняла миссию наблюдателя, и ирийские птицы отчасти привлекали к себе внимание, поэтому-то она предпочитала принимать облик неприметной земной кукши.

Соплеменники Сирина — Алконост, Гамаюн и Семаргл также носили крылатые одежды, позволявшие им превращаться в различных птиц. Однако облачение Семаргла устарело, потому, как было создано ещё в Ирии, и он с трудом превращался в земного сокола. Одежды же Сирина, Алконоста и Гамаюна создал на земле Сварог, бог-кузнец, и они могли вести наблюдение в облике неприметных земных птах.

Ирийцы, которые не имели крылатых одежд, могли летать с помощью устройств, которые они называли «огненные птицы Рарог». Птицы Рарог[53] были сделаны в виде крылатых железных механизмов, внешне, очень похожих на птицу, размером два саженя[54] в высоту и четыре саженя в длину, без учёта размаха крыльев, которые были сложены по бокам, пока птица находилась в нерабочем состоянии.

Когда Рарога запускали, его крылья расправлялись, и их размах достигал ещё четырёх саженей. Рарог обладал похожим на птицу «туловищем». С боку же, рядом с «хвостом» находилась едва приметная железная дверь, ведущая в маленькую комнатку, где располагались управляющие механизмы и место для ирийца. Птицу приводило в движение магическое заклинание вкупе с нажатием нужного рычага. После этого Рарог расправлял крылья, и в его груди раздвигались металлические пластины, открывая обзорное окно, изготовленное из плотного ирийского стекла.

Высота и направление полёта Рарога регулировались с помощью ряда других рычагов, которые также находились внутри, в частности боевая летающая птица могла обстреливать неприятеля огненными стрелами, вылетающими из её клюва.

Когда-то давно, ирийцы из Гардарики передали несколько Рарогов славянским племенам, дабы те хранились в храмах, с целью укрепления своего божественного культа. До настоящего времени сохранился только один на острове Рюген, в городе Яромарграде, в святилище Святовита. Этот Рарог стоял посередь святилища в качестве предмета культового поклонения. Остальные Рароги, которые когда-то были переданы ирийцами славянам, заржавели и разрушились от времени.

…Сирин тем временем направилась в родовой чертог, чтобы доложить обстановку, уже ожидавшим её с нетерпением Триглаву, Мокоши и Сварогу.

Не успела Сирин войти в зал родового чертога и перевести дух после длительного путешествия, как Мокошь тотчас начала засыпать её вопросами:

— Сирин, как прошло твоё наблюдение? Удалось узнать что-то новое касательно видения?

— Я наблюдала в Велегоше за девушками и женщинами, которые обнаружили, что в тяжести после ночи на Купалу, — ответила Сирин. — Вычислить их было не очень сложно — все к местной ведунье приходили за травами от тошноты. Однако, кто из будущих младенцев станет ключевой фигурой против Логоса определить невозможно… Хотя…

Мокошь невольно напряглась и подалась вперёд, зная привычку Сирина тянуть время, ходить вокруг да около, и лишь потом, измучив собеседника догадками, делиться ценными сведениями.

— Но хоть какие-нибудь предположения есть? — вопрошал Триглав.

— Ладомира зачала от Лесьяра дитя недалеко от древнего лесного капища Лады, в котором узами брака в купальную ночь их соединил старый сердобольный волхв. Думаю, следует приглядеть за ними. Что я и сделала… Молодые бежали от бодричей, найдя приют у лютичей в Старгарде… Но там, увы, не всё гладко.

Мокошь цепким взором вперилась в Сирина. Триглав довольно потёр руки.

— Ну что ж… — задумчиво вымолвил он. — Всё идёт не так плохо, как я предполагал…

— Помни Сирин, — вмешался Сварог, — мы не должны вмешиваться в жизнь людей.

— Маленькая незаметная кукша и не может этого сделать, — заметила Сирин. — Не стоит постоянно напоминать мне, что я — всего лишь наблюдатель…

Однако в душе Сирин была готова нарушить законы Радогоша и в случае необходимости прийти на помощь Ладомире или её будущему отпрыску. Сирин считала, что законы ирийцев давно устарели и надобно жить в ногу со временем, иначе последние из них канут в Лету.

Пишу сие сказание, дабы потомки славян помнили о тех богах, кто сгинул.

Даждьбог, сын Сварога, — бог дающий, солнечное божество, которое закрывало зиму и отмыкало весну, бог жатвы. Наделял человека мастерством, здоровьем, мудростью, физической силой. Он был хранителем ключей земных.

И по сей день славяне считали, что жилище Солнца находится на востоке, в стране вечного лета. Там находился его золотой дворец, откуда он выезжал утром в золотой колеснице. В колесницу запряжены четыре былых коня с золотыми гривами, которых выводила на небо сестра Даждьбога, Утренняя Заря. И совершал так Даждьбог круговой объезд по всему небу. После этого, вечером колесницу Даждьбога встречала, распрягала коней и отводила их в конюшню, другая сестра Даждьбога, Вечерняя Заря.

И когда ехал Даждьбог по небу на свой колеснице, от его огненного щита исходил яркий свет. Но к вечеру, от пыли щит Даждьбога мутнел и становился тусклого красного цвета.

Согласно поверьям племён бодричей, лютичей, лужан и поморян осенью Даждьбог умирал, но после зимнего солнцестояния, когда дни вновь становились длиннее, рождался новый молодой Даждьбог.

Даждьбог замыкал зиму и отмыкал лето. На зиму он закрывал землю и отдавал ключи птицам, которые уносили их в Ирий. Весной птицы вновь приносили ключи из Ирия Даждьбогу, и он открывал ими землю.

Давным-давно, в те времена, когда славяне чтили Рода, приближалось время праздника Купалы. То есть был самый разгар лета, и люди верили, что в этот период вода получала волшебные свойства, а ночью всякие чудеса происходили.

И вот, в такой вот день, и решил Даждьбог людей порадовать. И велел тогда Даждьбог поутру запрячь в свою колесницу трёх коней. И когда Утренняя Заря вывела коней на небо, всё вокруг засверкало. Запрягли коней в колесницу, и покатилась она по небу. И катилась колесница по небу медленнее обычного, потому что на этот раз в неё были запряжены только три коня, вместо четырёх. И медленно ехал Даждьбог по небу, а его огненный щит сверкал.

Долго ли коротко ехал по небу Даждьбог. Уже приготовилась Вечерняя Заря встретить брата, а его всё нет и нет.

И вот, когда на земле уже зажглись праздничные костры, только тогда доехала колесница до края неба. И тогда Вечерняя Заря наконец-то увела уставших коней в конюшню.

Так с тех самых пор и повелось, что на Купалу выдаётся самый длинный день в году.

Однажды вернулся Даждьбог обратно в Ирий, после того, как вызволил из подземного царства украденных Волосом коров.

И праздновали тогда боги. И один только Даждьбог печалился тогда, потому что Кощея он выпустил из подземелья в подземном царстве ненароком. Забрёл тогда в подземном царстве Даждьбог во дворец, в котором никого не было, и увидел в подземелье того дворца дверь потайную всю в засовах. Перерубив засовы и зайдя внутрь, Даждьбог увидел странного пленника в цепях. Не знал тогда Даждьбог, что пленник тот был Кощеем, которого когда-то Морена там заточила, а потому освободил его Даждьбог. И тогда, когда освободил Даждьбог Кощея, Кощей пообещал ему три вины простить.

И вот теперь Даждьбог в печали пребывал, что Кощея он освободил. И подошла к Даждьбогу Морена, и спросила она у него, что же это он так печалится. И ответил ей Даждьбог, оттого печалится он, что Кощея он освободил. И ответила Морена Даждьбогу, чтобы не печалился он, и пригласила его к себе в светёлку. Согласился Даждьбог, сказал, что придёт он к ней. И оставив Даждьбога веселиться с другими богами, сказала Морена, что пока что она пойдёт и приберётся у себя.