Дети Ирия. Ладомира - Елена Крючкова

— Говори, что я должна делать! — воскликнула Астрид. Перспектива стать женой будущего вожака стаи щекотало её самолюбие…

— Во время погребальной церемонии, прокрадись в чертог Аудульфа, выкради младенца. Отнеси его к людям и убей… Не забудь изменить запах, иначе волколаки тотчас обнаружат тебя…

— На то я и преемница вёльфы! — воскликнула Астрид.

— В чаще леса, милях в четырёх отсюда, живёт волхв Любомир. Безобидный старец… Подле его жилища есть капище славянского бога…

— Да-да… Я знаю… Как-то охотилась в тамошних местах… — подтвердила Астрид.

— Братца убей прямо на жертвенном алтаре, окропи капище его кровью… Мой отец и его жена помчатся разыскивать сына…

— Они найдут его… Все знаки приведут к капищу… — пообещала Астрид и продолжила мысли любовника: — А когда найдут растерзанного Гуннульфа, отомстят волхву… И возненавидят людей…

Льётольф впился в её губы долгим поцелуем.

Погребальная церемония у волколаков проходила вечером, на заходе солнца в отдельно отведённом месте. Все они пребывали в ипостаси волков. Все, кроме новой преемницы. Именно она поднесла факел к погребальному костру — последнему ложу старой вёльфы в этом мире.

Около полуночи началась поминальная трапеза в чертоге вожака, что по традициям продлится до утра. Астрид усыпила няньку, выкрала ребёнка и незаметно улизнула прочь.

Астрид-волчица со всех ног неслась по лесу, держа в зубах маленький пушистый комочек. За пределами городища Гуннульф, словно уже понимая традиции соплеменников, из младенца превратился в волчонка.

Волчица неслась со всех ног, однако она не забыла привязать к своему животу мешочек с магическим порошком, который равномерно высыпался на землю. Именно он укажет путь к капищу волхва и отобьёт запах Астрид, оставив опытного вожака в полном недоумении.

Астрид быстро добралась до обиталища волхва — ночь накануне солцеворота была достаточно светлой, а звёзда и луна на небе светили ярко.

Лес расступился — взору волчицы открылось свободное от леса пространство — землянка и небольшие хозяйственные постройки, огороженные частоколом, поодаль — капище Триглава и его сыновей.

Она огляделась, втянула ноздрями воздух — опасности не было, и уверенно направилась к капищу. Астрид перешагнула каменный священный круг, и уже намеревалась положить волчонка на алтарный камень и растерзать его, как перед ней в капище предстала старая вёльфа.

Астрид замерла, по-прежнему держа волчонка в пасти.

— Что ты делаешь? Опомнись! — произнёс дух вёльфы. — Я ещё здесь! Фенрир оставил меня, чтобы приглядывать за тобой и нашим племенем!

Шерсть Астрид встала дыбом. Она выпустила волчонка из пасти на алтарный камень. Тот издал писк…

— Нападёшь на меня?! — спокойно произнесла вёльфа. — Я умерла, я — дух! А ты предаёшь своего вожака!

Глаза Астрид сверкнули яростью.

— Льётольф отвернётся тебя! И ты станешь повинной в смерти Гуннальфа! Женой нового вожака тебе не быть никогда! — продолжил вещать дух вёльфы. — Льётольф, что Локи! Он использует тебя! Как я раньше не доглядела этого?!

Астрид ощерилась, готовая растерзать волчонка.

— Фенрир проклянёт тебя навечно! Ты будешь гнить в туманной земле Нифльхель!!!

Последний довод показался Астрид слишком убедительным. Она развернулась и умчалась прочь, оставив попискивающего волчонка на алтарном камне.

Она вернулась в родное городище ещё затемно также незаметно, как и покинула его. Соплеменники по-прежнему справляли поминальную трапезу в чертоге вожака Аудульфа. Он восседал на деревянном резном троне на возвышении, а по правую руку от него — Трюд, облачённая в новую льняную рубаху, украшенную бронзовыми бляшками с замысловатым литьём. За долгие тысячелетия жизни подле людей волколаки переняли у них многое, в том числе и умение вести хозяйство, ремёсла, ткачество. Единственное, от чего отказались волколаки, так это разведение домашней скотины. Несмотря на то, что они пребывали в городище в облике людей, скотина всё равно чуяла в них волчью кровь и сильно волновалась.

Перед правящей четой был накрыт обильный стол: едва прожаренные куски мяса лесной дичи, истекающие кровью, приправленные травами; ягоды, коренья, отварные грибы, два кувшина с сурьей. Со своего возвышения вожак и его верная подруга, жена, наблюдали за пирующими соплеменниками. Тем временем, волколаки в ипостаси мужчин и женщин возносили молитвы Фенриру, прославляли деяния почившей вёльфы — старуха пользовалась доверием и непререкаемым авторитетом, не забывая прикладываться к чашам, доверху наполненным терпким хмельным напитком.

Тут же в чертоге пылал очаг — на вертелах слегка обжаривалось мясо разделанной лани. Дым очага частично струился по земляному полу, обволакивая ноги сотрапезников, но большая часть его уходила в отверстие, проделанное в деревянной крыше. Сквозь отверстие можно было увидеть ночное, усыпанное звёздами, небо. Дурные предчувствия тревожили Трюд. Она ощущала беспричинное беспокойство, особенно когда её взор пересекался с Льётольфом.

Напротив, старший сын вожака пребывал в прекрасном расположении духа. Рыжеволосый красавец, словно восставший из небытия бог Локи, расточал окружающим веселье, что по традициям племени не возбранялось на поминальной трапезе, многозначительно подмигивал женщинам, находил нужные слова для мужчин. Соплеменники любили Льётольфа и уважали его. Никто и подумать не мог, что тот задумал избавиться от брата, а затем и отца.

Льётольф с аппетитом волка поглощал слегка обжаренное мясо с кровью, запивая сурьей, приготовление которой волколаки также переняли от людей ещё в далёкой древности.

Трюд нервно всматривалась в зал чертога. Неожиданно она заметила:

— Муж мой, я не вижу Астрид, молодую вёльфу…

Аудульф пожал плечами и пригубил сурью из глиняной расписной чаши.

— Она свободный член стаи… Может быть, устала, отправилась отдохнуть… На её долю в последние дни выпали нелёгкие испытания.

Трюд вяло улыбнулась мужу, но сомнения и предчувствие опасности продолжали терзать её сердце.

— Муж мой, позволь мне отлучиться с трапезы. Я хочу удостовериться, что с нашим сыном Гуннульфом всё в порядке.

Вожак милостиво кивнул. Не успела Трюд покинуть своего почётного места, как в чертоге появилась Астрид. Она была бледна и явно взволнованна, хоть и пыталась держаться уверенно и непринуждённо. Трюд сразу заметила: самообладание даётся молодой вёльфе с трудом — явно что-то случилось. И она поспешила к сыну.

Тем временем Астрид присела подле Льётольфа. Тот смачно пригубил чашу с сурьей и испытывающе воззрился на свою сообщницу.

— Как всё прошло? — шёпотом заговорщика поинтересовался он.

— Как нельзя лучше… — солгала ему вёльфа.

— Тогда выпей! — Льётольф подал жест виночерпию, который принёс для Астрид чашу, наполненную хмельным напитком.

Вёльфа жадно припала к чаше и почти что осушила её. Льётольф рассмеялся.

— Ты хочешь напиться, вёльфа? — громогласно произнёс он. — Увы, старуху не вернёшь. Она верно служила нашей стае…

— И продолжает служить… — едва слышно сквозь зубы процедила Астрид.

В этот момент Трюд оставила чертог, прошла по длинному разветвлённому коридору и достигла супружеской спальни, в которой оставила Гуннульфа под присмотром пожилой няньки.

Трюд толкнула дверь и вошла внутрь небольшого помещения, освещённого пламенем факела, пылавшего в треножнике подле очага, служившего в холодные месяцы года для обогрева.

Взору Трюд предстала нянька, распластавшаяся на застеленном домотканными половиками полу. Люлька, сплетённая из ветвей ивы, была пуста… Трюд метнулась к люльке и перевернула её содержимое в надежде найти сына. Она издала вопль раненой волчицы и попыталась привести в чувство няньку. Однако та спала непробудным сном.

Астрид заметила отсутствие Трюд в зале чертога — решение вёльфы было мгновенным. Пока Льётольф расточал налево и направо шутки, поддерживаемые дружным смехом сотрапезников, она покинула зал.

…Трюд хлестала по щекам спящую няньку, надеясь привести её в чувство. Неожиданно за её спиной раздался голос Астрид.

— Она проспит до утра. Я сама усыпила её колдовским зельем.

Трюд отпрянула от обездвиженной няньки и бросилась на Астрид, готовая впиться ей в горло зубами.

Вёльфа, предвидя подобную реакцию, отпрянула.

— Гуннульф жив. Он в капище старого волхва… — произнесла она. — Льётольф приказал мне выкрасть его и убить.

Трюд замерла, её золотисто-карие глаза расширились, зрачки сузились, как у волчицы.

— Льётольф мечтает свергнуть отца и захватить власть! — выпалила молодая вёльфа. — Я, как член стаи не могу допустить этого!

— Я тотчас сообщу об этом Аудульфу! — с жаром произнесла Трюд.