Возвращение в цитадель - Анна Никитская

— Ты что, шарилась в моих мозгах? — заорал он на пленницу, уже не обращая внимания на присутствие гостя. — Да как ты посмела?

В душе Уны вспыхнул пожар гнева.

— Это я посмела? Да это ты схватил и пленил меня, как какую-то рабыню! Какое ты имел на это право?! И как после этого ты смеешь мне диктовать, что мне можно, а что нельзя?! Если ты не выпустишь меня отсюда, я не вылезу из твоей головы, я разобью в ней свой лагерь и буду в ней жить, если понадобится! А когда твой мозг совершенно расплавится от моего присутствия, я заставлю тебя поверить в то, что ты склизкая болотная жаба, и с осознанием этого ты будешь жить всю оставшуюся жизнь, квакая по ночам и призывая себе подобных!!!

Уна видела, что Ставроса практически парализовало. Он стоял и смотрел на Уну со странной смесью ужаса и злобы. Внутри него явно шла борьба, он не знал, насколько можно верить всему тому, что она ему только что сказала. Прошла минута или две, и его гость негромко кашлянул, стараясь вывести охотника из ступора. Это моментально сработало. Возможно, если бы они были наедине, ее речь возымела бы действие, но в присутствии постороннего Ставрос не мог позволить себе такой слабости.

Он резким движением вынул ключ от клетки из кармана и одним движением открыл дверь. Потом, в два шага допрыгнув до девушки, несколько раз сильно ударил ее по лицу.

— Ах ты, маленькая дрянь! Да как ты смеешь угрожать мне, девка! Если я только захочу, я могу раздавить тебя, словно клопа!

Он продолжал наносить ей удары до тех пор, пока у Уны из носа не потекла кровь. Удовлетворившись результатом, охотник вытащил ее за волосы наружу.

— А теперь делай свою работу и молись своим богам, чтобы у тебя все получилось, потому что в противном случае я либо убью тебя сам, либо продам твоей недавней знакомой Клаудии, и поверь мне, она изберет самый мучительный вариант твоей кончины.

Сквозь острую боль, пронзающую тело, девушка вдруг подумала о том, что сейчас самое время покончить со всем этим. Эта боль хоть и была сильной, но не шла ни в какое сравнение с мучительной, изматывающей болью в голове, терзающей ее разум и требующей выхода. Не лучше ли было остановиться?

Но вдруг все ее существо словно воспрянуло. Она должна была найти способ выжить, найти способ выбраться отсюда. Там, на свободе, остались ее друзья, люди, которые нуждались в ней и ее помощи. А это определенно стоило того, чтобы жить.

Она поднялась на ноги и приблизилась в эльфийцу, который с некоторым недоумением наблюдал за разыгрывающейся перед ним сценой. Однако девушка знала, что ему вовсе не было ее жаль. Он не любил людей и не считал их равными себе, что ж, придется закрыть на это глаза.

Взявшись грязными руками за его голову, она сосредоточилась. Через несколько мгновений ощутила себя где-то далеко. Вокруг нее был густой туман. Девушка огляделась по сторонам и вдруг заметила вдалеке огонек. Она пошла на свет. Постепенно туман вокруг нее начал рассеиваться, и вдруг она оказалась на дворцовой площади Гринвуда. Прямо напротив стоял король Ральф, грозно глядя сквозь нее. Уна обернулась и увидела старика, стоящего напротив короля в окружении двух вооруженных эльфийцев в серебряных доспехах.

— Как ты посмел покуситься на государственную тайну? Неужто жажда богатства и власти совершенно лишила тебя разума?

Старик невозмутимо посмотрел на правителя:

— А почему ты, собственно, решил, ваше величество, что трон должен принадлежать тебе? Ваша проклятая семейка захватила власть и даже не собиралась ее никому отдавать! Мы, эльфийцы, всегда были свободным народом и в прежние времена сами себе избирали короля, а не получали его по наследству.

— Твой разум помутился! — с жалостью глядя на него, произнес король. — Ты сам знаешь, что свободный и гордый народ эльфийцев никогда не подчинится никакой силе против своей воли. Они сами назвали меня своим королем!

— Бла-бла-бла! Это только разговорчики для недалеких. Я знаю, что ты прибегнул к силе мираны! Иначе бы тебя не выбрали! В тебе нет ни силы, ни мудрости твоих предков — ты всего лишь разодетый павлин, который способен лишь пудрить девицам мозги! А я теперь знаю, где находится венец короля и все припрятанные вашей семейкой сокровища! Я приложу все силы, чтобы отнять у тебя то, что не принадлежит тебе по праву!

— Думаю, мы услышали достаточно, чтобы сделать то, что должны! Мирана — это реликвия нашего народа! Она не должна попасть в корыстные руки! А те сокровища, что ты видел, не имеют никакого отношения к моей семье. Они принадлежат Гринвуду, и, если, настанет час суровых испытаний, мы все их пустим в дело, до последней копейки!

Старик хотел еще что-то добавить, но охранники резко подхватили его под руки и повели во дворец.

Уну замутило от бешеного вихря, в котором ее закружило, и через мгновение она пришла в себя, очнувшись в темном подвале хижины охотника за привидениями.

— Так, так, — протянул охотник довольно, наблюдая за девушкой. — Как я погляжу, у тебя все получилось! А теперь давай выкладывай, если не хочешь умереть сию же секунду!

Уна была в ужасе. Она-то надеялась, что все обойдется какими-то меркантильными интересами. И если бы дело касалось только эльфийских сокровищ, то она бы, возможно, все рассказала, ведь она не просто слышала все то, что говорили друг другу этот старик и король, но и четко видела путь, который вел к главному тайнику эльфийского государства. История повторялась. Из-за нее уже пострадало одно государство, и она не могла допустить того, чтобы пострадало другое. Ни ее жизнь, ни жизнь ее друзей, к сожалению, не стоили жизни целого народа.

Она все решила для себя. Ей было суждено встретить свою кончину здесь, в этом темном и сыром подвале, значит, так тому и быть!

— Я ничего тебе не скажу! — твердо произнесла она, смело глядя в глаза охотнику. — Ни у кого из нас нет права владеть тайной целого государства.

— Так, значит, она и вправду все узнала, — вытаращив глаза от радости, проскрипел старик. — Это прекрасно!

Уна посмотрела на него как на сумасшедшего.

— По-моему, вы не поняли меня! Я ничего вам не скажу!

— Ах, голубушка, скажешь, скажешь, никуда не денешься! Наш Ставрос обладает настоящим даром убеждения! Правда, Ставрос? — спросил старик, повернувшись к охотнику.

— Истинная правда! — зло произнес тот и, подойдя вплотную к девушке, сильно ударил ее по лицу.

Уна упала на землю как подкошенная. А он принялся наносить ей удары ногами. Девушка свернулась комочком и издавала лишь слабые выкрики. Боль становилась уже почти непереносимой. Болело все тело, она чувствовала, что вот-вот сознание покинет ее и ее мучениям наконец-то придет конец.