Клубника со сливками - Светлана Демидова

А этот Юрин папаша, похоже, дело знает. Видать, большой ходок. Не зря прожил свои шестьдесят. Они с ним, конечно же, еще встретятся… Непременно… Чтобы еще раз так же неистово и щедро… Лариса достанет ему сколько угодно часословов и всяких других книг. Никто и не заметит их пропажи. Где там этой курице Анечке! А потом, когда дело с квартирой будет сделано, она выбросит этого кобеля из головы. Все-таки Никита стар, хотя еще и о-го-го… Но она любит только Юру. А все эти мужики, они только для тела. Как же много надо ее телу! Лариса передернула плечами от так и не утоленного желания и опять положила руку Никиты себе на грудь.

Римма с Гариком как раз собирались ужинать, когда кто-то позвонил во входную дверь.

– Римма! К тебе! – крикнул из коридора Игорь.

Вытерев мокрые руки о полотенце, она вышла в коридор. Рядом с Гариком стояла худенькая, плохо одетая женщина с красным носом, возле которого держала скомканный и, похоже, несвежий носовой платок.

– Здравствуйте, Римма Геннадьевна – поздоровалась женщина. – Вы ведь Римма Геннадьевна? Брянцева? Я не ошиблась?

– Не ошиблась, – согласилась с ней Римма.

– А я от Валечки…

– От какой Валечки?

– От Валечки Поляковой…

– Поляковой? – удивилась Римма, посмотрела на Гарика и пожала плечами. – Я не знаю никакой Поляковой.

– Ну… вы просто забыли… Столько лет прошло…

– Тогда напомните, пожалуйста!

– Можно, я куда-нибудь присяду? – жалобно попросила женщина. – Ноги после всего совершенно не держат…

– Да-да, конечно, – спохватился Гарик. – Проходите в комнату… – И он почти насильно снял со странной гостьи полудетскую курточку и повесил в шкаф.

– Понимаете, я Раиса, родная сестра Валечки, а она… – Сев на самый кончик предложенного ей стула, женщина сморщила свое худенькое личико и принялась вытирать глаза, из которых побежали мелкие слезинки. Потом она задавленно всхлипнула, взяла себя в руки и продолжила: – А Валечка… Она, знаете ли, умерла… Вчера похоронили… вот как…

– Но, простите… – взволновалась Римма. – Я действительно не могу вспомнить вашу сестру. Где мы с ней виделись? Почему вы пришли именно ко мне?

– Я понимала, что вам вряд ли захочется все это вспоминать, но… я нахожусь в совершенно безвыходном положении! Иначе я бы не пришла, уж поверьте!

– Да что, в конце концов, происходит?! – возмутился наконец Гарик. – Объясните же, в чем дело?

– А вы, видимо, муж, да? – обратилась к нему женщина – вместо того чтобы объяснить цель своего визита. – Но… конечно же, не тот… Да? – И она обернулась к Римме.

– Что значит – «не тот»? – спросил Гарик и заслонил собой Римму, чтобы незнакомка смотрела на него. – Я у нее один муж, насколько мне известно!

– То есть… вы допускаете, что вам может быть не все известно? – произнесла очень странную фразу женщина.

– В каком смысле? – спросил Гарик, которому отнюдь не хотелось говорить посторонней женщине, что он знает о недавнем Риммином любовнике. Но любовник – это ведь не муж.

Женщина опять повернулась к Римме и запела свою песнь сначала:

– Риммочка…. вы понимаете, я никогда бы не потревожила вашу спокойную семейную жизнь, если бы не крайние обстоятельства…

– Да говорите же, черт возьми, что у вас за обстоятельства! – взревел Гарик.

Женщина вздрогнула и начала говорить:

– В общем, так, Римма… с моей сестрой вы лежали в роддоме двенадцать лет назад… Да, именно двенадцать. Оленьке как раз исполнилось двенадцать две недели назад.

– В каком еще роддоме? – жалко хохотнула Римма. – Я никогда не была в роддоме.

– Конечно, вы постарались выбросить это из своей памяти, но Оленьку-то не выбросишь… Такая милая девчушка… Точная ваша копия. Такая же беленькая, с кудрявинкой…

– Ничего не понимаю, – выдохнула Римма, тяжело рухнув на диван напротив женщины, которая назвала себя Раисой. – Что еще за Оленька?

– Ну как же… Ваша дочка… Валечка назвала ее Оленькой…

– Что вы несете? – прошелестела Римма. – У меня нет никакой дочери… У меня вообще не может быть детей…

– Правильно… Мы все вас уговаривали взять девочку, потому что роды у вас прошли с патологией, тяжело… Врач говорил, что детей больше у вас не будет, но уговорить взять ребенка тогда не удалось…

– Что за бред?!! Да вы…

– Ну-ка тихо! – остановил женщин Гарик. – Давайте-ка все по порядку! Вы хотите сказать, что двенадцать лет назад Римма родила девочку?

– Да, – кивнула головой Раиса.

– Да это же… – взвилась Римма.

– Погоди, – спокойно осадил ее Гарик и опять обратился к гостье: – И она оставила ее в роддоме?

– Наверно, у нее были причины на это… Вы не подумайте, что я осуждаю! Валечка была так счастлива, что у нее есть дочка! И все благодаря вашей жене…

– То есть ваша сестра взяла девочку?

– Да! Взяла! У нее родился мертвый ребенок, и когда ваша жена отказалась… Ну… вы понимаете… Но мы долго Риммочку уговаривали… Не думайте, что мы прямо так и налетели на ее девочку!

Римма потеряла всякое ощущение реальности. Ей казалось, что стены комнаты наползают на нее и хотят раздавить. Она решила больше не оправдываться, потому что бесполезно. Эта Раиса говорит очень складно. Судя по всему, Гарик ей верит. Ну и что? Пусть верит. Пусть уходит. Она не звала его…

– Ну и чего вы, собственно, теперь хотите? – спросил Раису Гарик.

– Понимаете, тут такое стечение трагических обстоятельств! Год назад погиб в автомобильной катастрофе муж Валечки – Александр. Хороший был человек! Пусть земля ему будет пухом… А Валечка… она его очень любила… впала в тоску… У нее и без того диабет, а тут смерть мужа… В общем, похоронили мы ее…

– И что?

– И вот… Оленька осталась совсем одна… Понимаете, я проводником работаю… Езжу на Дальний Восток. Меня по нескольку недель не бывает дома. А муж у меня жутко пьет… И сын тоже… взрослый… такой, знаете, дебошир… Нельзя к ним девочку. Она же как ангелок! Вот посмотрите! У меня и фотография есть – вылитая Риммочка! Валечка-то с Сашенькой темноволосыми были, а Олечка… Сейчас сами увидите!

Женщина покопалась в помятой черной сумке с лопнувшими и кое-как сшитыми ручками и достала из нее завернутую в двойной листок из школьной тетради фотографию. Гарик взял ее в руки, и лицо его тут же пошло красным пятнами. С фотографии светлыми кроткими глазами на него смотрела маленькая Римма. Он нервно сглотнул и не своим голосом проговорил:

– И вы хотите…

– Да… Я подумала, может быть, вы уже нажились без детей-то… Может, заскучали. Может, возьмете Оленьку-то? Нельзя ее, такую нежную… беленькую… чистенькую… к моим мужикам! Вы уж извините, что я так откровенна, но… вы же понимаете…