Чудо - Ирвин Уоллес

— Glace vanille pour deux[20],— перевела официанту Жизель и добавила, тоже перейдя на английский: — И бутылочку «Эвиан».

Когда официант удалился, Лиз обеспокоенно обвела взглядом помещение кафе, его посетителей и полезла в сумочку за пачкой сигарет.

— Мы все еще находимся на территории этого вашего святилища или здесь уже можно курить? — спросила она.

— Да, вы можете курить,— ответила Жизель.

Сунув в рот сигарету, прикурив, затянувшись и выпустив густое облако табачного дыма, Лиз вновь воззрилась на своего экскурсовода.

— Знаете, Жизель, мне бы кое-что хотелось знать. Скажите, ведь на самом деле вы не верите в то, о чем рассказывали мне насчет Бернадетты и Девы Марии? Вы просто выдали мне все те байки, которыми потчуете туристов?

Прежде чем ответить, Жизель помедлила.

— Я выросла в семье убежденных католиков.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Какого ответа вы от меня ждете? Мы не понимаем многое из того, что происходит в мире. Возможно, чудеса существуют.

— А возможно, это всего лишь пропаганда и рекламные трюки.

— Не исключено,— согласилась Жизель.— Но вы, вероятно, не католичка и поэтому можете воспринимать все по-другому.

— Дело не в этом! — нетерпеливо возразила Лиз. — Черт, я и сама знаю, что в мире существуют вещи, которым нет объяснения! Я тоже читала Чарльза Форта!

Жизель подняла на нее удивленный взгляд:

— Кого?

— Неважно. Этот парень писал о феноменах, которые наука не в состоянии объяснить. Но за всей этой чепухой про Бернадетту кроется нечто большее. Девчонка, наверное, была чокнутой. Неужели вы действительно верите, будто Дева Мария и впрямь пообещала ей вернуться на следующей неделе?

Жизель заколебалась.

— Я… я не знаю. Наверное, в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году все это действительно казалось более правдоподобным, нежели сегодня. Нынешний мир более рационален и прагматичен, в нем остается все меньше места для мистицизма и чудес.

— А вот я и мысли не допускаю о том, что есть хотя бы малейший шанс второго пришествия Богоматери. Я уверена, что это обман, придуманный церковниками. Видно, дела у них шли не ахти как, вот они и решились на такое очковтирательство.

— Очковтирательство? — озадаченно повторила француженка.— А-а, вы имеете в виду что-то, что вводит в заблуждение? — Она улыбнулась.— Тем не менее это заставило вас приехать сюда. Почему вы здесь?

— Это моя работа. Я должна зарабатывать на жизнь, и приходится выполнять все указания шефа, даже если они кажутся мне идиотскими. Что касается Лурда, то он решил, что ожидаемое здесь событие привлечет интерес миллионов доверчивых простаков по всему миру. Да, я сюда приехала. Но вот почему вы здесь, Жизель?

Прежде чем Жизель успела ответить, к их столику подошел официант с подносом, на котором стояли две вазочки с мороженым и бутылочка минералки «Эвиан». Разместив все это на столе, он поставил рядом с каждой из женщин по бокалу и положил салфетки. Стоило официанту отойти, как Лиз торопливо наполнила бокал и жадно выпила воду, а затем принялась за мороженое.

— Я повторяю свой вопрос,— проговорила она.— Почему вы здесь?

— Я здесь родилась,— просто ответила Жизель.— Я здесь живу и работаю. В конце концов, мне нравится Лурд, и я не нуждаюсь в каком-либо «очковтирательстве», как вы выразились, чтобы испытывать интерес к этому городу.

— Я задала свой вопрос, поскольку считаю, что вы слишком хороши для подобной дыры. К тому же вы великолепно говорите по-английски. Кстати, где вам удалось так здорово выучить язык? Наверняка не в этом захолустном городишке с его провинциальными школами.

— Я не сказала, что провела тут всю жизнь. Раньше я жила в Нью-Йорке,— с гордостью сообщила Жизель.— Работала в Организации Объединенных Наций.

Лиз даже не попыталась скрыть охватившее ее удивление:

— Правда?

— Чистая правда.

— В ООН? Что вы там делали?

От внимания Лиз не укрылось, что поначалу Жизель не хотелось отвечать на этот вопрос, но затем она тряхнула волосами и все же сказала:

— Когда Шарля Сарра назначили представителем Франции при ООН, он нанял меня в качестве своего личного секретаря.

— Сарра…— проговорила Лиз, напрягая память.— Это ведь бывший министр культуры? Но с какой стати ему нанимать, вы уж меня извините, провинциальную девушку для работы, которая требует высокой квалификации?

— Как вы можете догадаться, я была не единственным его секретарем. У него их было несколько. Что касается меня, я занималась его личными делами.

— И все же…

— Могу рассказать вам, как это произошло,— торопливо продолжила Жизель.— Сарра и его супруга — ревностные католики, по крайней мере она, и, естественно, они приезжали в Лурд. Это было три года назад. Случилось так, что их экскурсоводом оказалась я. Моя расторопность и знание английского языка, которое я почерпнула из общения с британскими и американскими туристами, произвели на Сарра известное впечатление. Поэтому, когда он получил назначение в ООН и стал подбирать персонал, он вспомнил обо мне и пригласил к себе. Я была просто потрясена!

— Могу себе представить,— кивнула Лиз.

— Пройдя в Париже соответствующую подготовку, на которую ушло несколько недель, я отправилась в Нью-Йорк вместе с послом и другими сотрудниками.

От приятных воспоминаний глаза Жизель загорелись, и она тряхнула своим конским хвостом.

— Это было потрясающе! Работа открыла передо мной новые горизонты, позволила увидеть мир. Я могла бы работать там всю жизнь, но через год Сарра сократил штат, и я получила расчет.

Лиз посмотрела на молодую красавицу оценивающим взглядом и поинтересовалась:

— А мадам Сарра на протяжении этого года также находилась в Нью-Йорке?

— Нет, дела заставляли ее оставаться в Париже. Она приехала в Нью-Йорк только на второй год командировки ее мужа.

— И после этого вас уволили? — уточнила Лиз.

— Ну-у…— беспомощно протянула Жизель.

— Вы не обязаны ничего объяснять,— успокоила ее Лиз,— я прекрасно понимаю, каковы могли быть мотивы вашего увольнения. На нескольких светских мероприятиях я встречала Сарра, видела его жену, а теперь вижу вас. Предполагаю, что либо вы спали с вашим боссом, либо мадам боялась, что это может произойти. Наверняка вместе с вами были уволены все его сотрудницы моложе тридцати лет и симпатичные. Можете не отвечать, в конце концов, это не так уж важно. В общем, после этого вы вернулись сюда, верно?

— Не сразу. Я приехала в Париж и оставалась там несколько недель. У меня появились амбиции, которых не было раньше. Мне хотелось вернуться в Организацию Объединенных Наций в качестве переводчика. Это прекрасная и очень хорошо оплачиваемая работа. Я слышала, что в Париже существуют курсы подготовки переводчиков для ООН — ISIT. В переводе на английский это расшифровывается как Высшие курсы переводчиков и синхронистов. Я навела справки. Обучение занимает три года, в течение которых я могла бы совершенствовать свой английский, а также изучать русский и немецкий языки. Отличные курсы, но очень дорогие: десять тысяч франков в год и, соответственно, тридцать тысяч за все обучение, плюс расходы на жилье и питание… Поэтому я решила вернуться в Лурд, работать как вол и откладывать каждый франк. Чтобы экономить, я даже живу со своими родителями. Так сказать, сижу у них на шее. У них квартира в Тарбе, не очень далеко от Лурда, и каждое утро мне приходится добираться до работы из соседнего города. Каждый день после обеда я отправляюсь домой, а рано утром снова еду в Лурд. Я твердо решила накопить достаточно денег, чтобы поступить на эти курсы. Закончив их и получив диплом, я смогу получить хорошую работу в ООН. Это все, чего я хочу. Кстати, посол Сарра обещал помочь мне.

Лиз Финч внимательно слушала собеседницу. Она уже покончила со своей порцией мороженого, а теперь пила воду и краем глаза смотрела на девушку-гида.

— Значит, у вас на уме только одно — скопить как можно больше денег? — спросила она.

— Да,— ответила Жизель,— но, к сожалению, на этой работе много не накопишь.

Лиз вытащила из пачки новую сигарету и прикурила от зажигалки.

— Возможно, вам стоит вообще бросить это занятие? — будничным тоном произнесла она.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Жизель.

— Я хочу сказать, что существует множество других способов заработать необходимую вам сумму.

— Какие, например?

— Ну, скажем, вы можете использовать в качестве источника дохода меня,— стала объяснять Лиз.— Сама я не богата, но я работаю на богатое американское информационное агентство. АПИ, как известно, готово платить значительные суммы за возможность получить эксклюзивный новостной материал. Если бы нашелся человек, который помог бы мне раскопать в Лурде что-нибудь сенсационное, он бы прилично заработал. Он помог бы мне, АПИ и, следовательно, самому себе.