Солнце в огне - Ксения Хан

развязаны руки, Ли Хон сам вручил ему приказ от своего нового имени и считал, что Совет, пусть и нехотя, будет следовать его указаниям. Генерал Мун Нагиль приравнивался к советникам Фракций и мог от своего имени решать, как действовать и куда направлять войско. Новости Рэвона поселили в сердце Ли Хона сомнения, хотя прежде он и не думал об этом: мог ли Нагиль оставить королевские указы при себе и не донести до Совета волю нового короля Чосона?

Что бы это дало ему?

Чем его прижали, что сейчас он срывал с себя слой за слоем, обнажая Великого Зверя?

Ли Хон подумал, что готов прямо сейчас жениться на дочери советника Лю, если это вытащит его из плена немедленно и даст Нагилю свободу, которую он заслуживает. Как иначе спасти страну? Без Великого Зверя, который подчиняется генералу драконьего войска, а не делает из него свою игрушку, им не выиграть войну.

Рэвон был прав, с неудовольствием заметил Ли Хон, и он, и все люди в Чосоне слишком полагаются на одного Дракона, забывая о собственных возможностях. Говорить о своих выводах вслух он, конечно, не станет.

– Страдания заставляют нас действовать необдуманно, – сказал Рэвон, врываясь в тягучие, точно тёмная вода в Жёлтом море Черепахи, мысли Ли Хона. Он вновь обратил внимание на собеседника.

– Много ты знаешь о страданиях, господин предатель.

– Достаточно, ваше высочество, чтобы понимать, в каком отчаянии находится мой брат.

Он называл так Нагиля с тех пор, как они стали вести регулярные беседы, и Ли Хон не в первый раз отмечал, как преображается лицо Рэвона, когда он говорит о Нагиле. В нём не было злости, не было зависти, которую принц пытался там найти. Рэвон говорил, и разочарование сочилось из каждого его слова, точно мёд из приторных сладостей, которые ему подавали в детстве во дворце матери. Ли Хон никогда не любил те конфеты, от них слипался рот и сводило зубы.

– Я не спрашивал прежде, – заговорил Ли Хон после паузы. Рэвон оторвал руку от лица и посмотрел на принца. – Ты позволил Нагилю забрать его упрямую госпожу. Почему?

Он скривил губы, надменно, лишая себя образа сострадательного старшего брата. Впрочем, при Ли Хоне Нагиль никогда не называл его хёном[24], хотя, должно быть, продолжал так о нём думать. Их связывало слишком многое, и это многое было сильнее очередной войны за власть.

– Ваше высочество, – усмехнулся Рэвон самодовольно, – раньше она была моей госпожой.

Ли Хон прыснул, не поверив его словам, но секундный взгляд, задержавшийся на лице Рэвона, остудил его пыл.

– Врёшь! – воскликнул он. Потом потянулся к Рэвону через доску, сбивая рукавом тонкой чогори расставленные там камешки. – Правда? Великий Лазурный Дракон, а Нагиль знает об этом?

– Зачем мне врать о таком? Вы думаете, у меня были бы шансы привести Йонг в наш мир, если бы она не доверилась мне целиком и полностью?

Последнее хотелось стереть из памяти, как ухмылку с губ Рэвона, чтобы он прекратил позорить Сон Йонг.

– Фу, – выплюнул Ли Хон. – Это тебе надо было становиться имуги, ты заслуживаешь участи сосуда для змея.

– К сожалению или счастью, ни дух мой, ни тело моё не подходят Великому Зверю, – ответил Рэвон серьёзно.

И пусть имуги Великим Зверем никогда не был, и пусть прежде Чосон не знал змея в обличье человека, Ли Хон вдруг понял, что говорят они о другом. Он никогда не спрашивал, почему вместо Рэвона, которого готовили с детства к тому, чтобы быть Хранителем Дракона, им стал Нагиль. Судьба была коварна со всеми, и Ли Хон был тому наглядным подтверждением – он и сам не должен был стать наследным принцем Чосона.

Не должен был стать королём.

– Неловко всё получилось, – договорил Ли Хон вслед за своими мысленными рассуждениями. Рэвон удивлённо вскинул бровь, и принц указал на него и потом на себя. – Ты и я. По сути, мы оба в плену, только я пришёл сюда по своей воле, потому что защищал тех, кто мне дорог, а ты оказался в руках Тоётоми, потому что хотел ту силу, которой тебя лишили.

– Ваше высочество, – устало вздохнул Рэвон, – вы смотрите, но не видите. Прямо как в Драконе и Фениксе – стремитесь к тому, о чём не знаете, теряя опору. Для того чтобы достигнуть цели, нужно уметь оглядываться и следить за теми, кто стоит у вас за спиной.

– За моей спиной Совет, которому нельзя доверять.

– Вот именно. – Рэвон кивнул и стал собирать камешки от игры. Аудиенция окончена, время вышло: теперь он вновь собирался покинуть принца до завтрашнего вечера. – Я оставлю вас на несколько дней, мне нужно встретить важного гостя.

– Кого это? – наудачу спросил Ли Хон.

Рэвон усмехнулся:

– Человека, которому Нагиль с удовольствием бы свернул шею, если бы не упустил из виду. Впрочем, я тоже не питаю к нему никакой любви. Думаю, вы и сами вскоре познакомитесь с ним.

Кто бы это мог быть? Ли Хон проследил за Рэвоном, пока тот убирал игральную доску, и отвлёкся: в комоде лежала карта, которую Ли Хону пришлось отрисовывать по памяти.

– Кто стоит за твоей спиной, Рэвон? – спросил он, когда камешки спрятались в холщовых мешочках, а доска – в ящике, непозволительно близко к карте. Рэвон выпрямился.

– Зло, ваше высочество. И его стрела метит промеж лопаток не мне.

Он ушёл, оставив Ли Хона в раздумьях, но эту загадку принц раскусил быстрее, чем затихли шаги Рэвона.

Стрела метила в Нагиля.

Мишенью всегда был Дракон. И Ли Хон был для него приманкой.

* * *

Начался месяц сосоль[25], сезон малых снегов. Ли Хон теперь старался проводить в саду больше времени, наблюдая, как медленно и тихо падают с неба первые снежинки. Серые из-за стоящего над Ульджином смога от регулярных залпов из пушек с кораблей Тоётоми. Редкие из-за нагретого взрывами воздуха.

Знал он катастрофически мало, но из подслушанных разговоров асигару понял, что отвоёванные японцами территории медленно освобождались под напором вдвое увеличившегося чосонского войска. Ли Хон делал выводы, которые его обескураживали: похоже, к Чосону присоединилась Империя Мин, но на каких условиях они договорились, если Нагиль передал указ нового короля в руки Совета? Он переживал, хоть и старался не показывать вида, что Совет всё же бросил его и отказался от законного наследника Чосона.

Тогда действия Нагиля обретали смысл: не получив помощи у Совета, он обратился к Дракону и теперь на своих условиях вершил суд. И отдавал Великому Зверю власть большую, чем тот