Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская

и почему, – предложил Оттоленги. – Я могу попытаться поговорить с монсиньором Гвискарди27, старый лис мне благоволит с тех пор, как я поддержал его племянницу, дебютировавшую в Нувель-Орлеане.

– Это отличная мысль, – кивнула леди Камилла. – Я знакома с этим толстым хитрецом, но весьма отдалённо. Когда вы сможете быть в Венеции?

– Тут вопрос не в том, когда я смогу поехать в Венецию, – усмехнулся Оттоленги, – а в том, когда монсиньор меня примет. Сейчас скажу Майлзу, пусть свяжется с его секретарём и договорится.

– Отлично. А что скажете вы, Полин?

Полина сорвала травинку и сунула в рот стебелёк, из-за этого голос её звучал невнятно.

– Честно говоря, у меня нет идей. Пока что эта история кажется мне примерно столь же достоверной, как… – она хотела сказать, «как история ухода Джироламы в монастырь, рассказанная Карлом», но сжалилась над певцом. – Как карнавальный костюм. Вам показывают роскошное платье и маску, но они могут скрывать под собой старуху, мужчину или вообще не человека, а эльфа, например.

– Эльфа можно отличить по манере двигаться, – возразил Оттоленги.

– Это неважно, – Полина отмахнулась. – Я же о другом: о недостоверности известных нам сведений.

«И ещё о том, что мне отчего-то не даёт покоя тот человек, который скрывался в заброшенной гостинице, – додумала она. – Могут ли быть связаны эти два персонажа, загадочная монахиня и человек без имени? Могут ли они быть из одной пьесы?».

– Тогда так: спрашивать буду я, вы – записывать, а Карл хмуриться и крутить ус.

Рука Оттоленги невольно потянулась к несуществующим усам, он приосанился и сделал строгое лицо.

– Отлично! – восхитилась Полина.

– Ну, не зря же меня всегда хвалили за сценическое мастерство! Голос – это то, что боги дали, а вот играть роль не каждый сумеет…

Майлз Вернер по-прежнему смирно сидел на скамеечке, жмурился на солнце и вид имел совершенно счастливый.

– Даже жалко его дёргать, – приостановился Оттоленги. – Но деваться некуда. Майлз!

Пока он, отведя Вернера в сторону, вполголоса давал ему инструкции, леди Камилла повернулась к Полине.

– Отчего-то мне не даёт покоя история Джироламы, рассказанная нашим великим басом, – сказала она.

– Да ну, по-моему, сущая ерунда! Какой-то сюжет из плохого либретто, смесь «Сельской чести» и «Риголетто», и всё это разбавлено страданиями какой-нибудь дамы с камелиями. Я понимаю, конечно, что синьор Оттоленги среди этих сюжетов живёт, но всё равно…

Камилла покачала головой, но ничего не ответила. Да и не могла бы, потому что Вернер уже закивал и потянул из кармана коммуникатор, а Оттоленги вернулся к своим спутницам.

– Ну что, нас ждут бочки, бутылки и загадочные изменения в самом загадочном из продуктов, созданных разумными?

И он распахнул перед дамами тяжёлую деревянную дверь, ведущую в винодельню.

Мать-настоятельница ждала их, занимаясь самым что ни на есть прозаическим делом: она мыла бокалы. Вернее, не совсем так: мылись и ополаскивались они магически в двух больших металлических раковинах, которые ранее скрывались за раздвижной стеной, а сама аббатиса выуживала мокрые бокалы из воды и тщательно вытирала мягким полотенцем.

– А сушить магически не быстрее будет? – тут же спросила Полина.

Просто она очень, очень не любила мыть и вытирать посуду.

– Быстрее, – кивнула аббатиса, не прекращая своего занятия. – Но хуже. Бокалы должны сверкать, а этого можно добиться только вручную. Почему, вы думаете, любой бармен в свободное время перетирает стекло?

– Никогда не интересовалась этим… – пожала плечами Полина. – Помочь вам?

– Ну-у… а вы сумеете?

Она выдала неожиданной помощнице чистое полотенце и посмотрела на леди Камиллу.

– Вы уже приняли решение?

– Да. Мы попробуем вам помочь, но, как вы понимаете, у нас будет много вопросов.

– Спрашивайте, – разрешила аббатиса. – Если на что-то не смогу ответить я, значит, позову сестёр.

– Хорошо… Синьор Оттоленги, поскольку мисс Майнд занята, записывать придётся вам.

– Да, конечно! Э-э-э… Мать Октавия, у вас найдётся листок бумаги и магическое перо?

Всё требуемое нашлось, конечно, и Карл устроился за одним из дегустационных столов, преданно уставившись на двух женщин, готовых к разговору.

– Вы говорили, матушка, что, кроме вас, ещё три сестры имеют доступ сюда, в винные подвалы, – начала леди Камилла.

– Совершенно верно. Мария Эстелла, Франческа и Элена. Самая старшая среди них – Элена, она энолог по образованию и призванию, – аббатиса скупо улыбнулась. – Сюда, да и вообще в монастырь, Элена попала только потому, что здесь выращивалась интересовавшая её лоза.

– То есть, в первую очередь именно эта сестра должна была понять, что не так с вином?

– Да-а… Но здесь дело в том, что она отсутствовала довольно долго, почти три недели, и вернулась… ну да, два дня назад. Собственно, накануне вашего первого визита сюда, в монастырь.

Полина, натирая очередной бокал до неземного сияния, задумалась, может ли быть связано недавнее

возвращение сестры Элены и странное исчезновение лже-баронессы. «Не стоит забывать, что post hoc non est propter hoc 28, – строго сказала она себе. – Фальшивая баронесса фон Эшенбах вряд ли связана с монахиней, сто лет просидевшей под виноградной лозой и ничем иным в мире не интересующейся. Но проверить надо!»

Между тем леди Камилла продолжала допрашивать аббатису, и чем дальше, тем сильнее этот процесс можно было определить словом «потрошение».

– Значит, сейчас сестра Элена здесь, в монастыре.

– Да, должна быть.

– Очень хорошо, – леди Камилла удовлетворённо кивнула, и Оттоленги сделал пометку на исписанных им листах. – А что вы скажете об остальных?

– М-м-м… Мария-Эстелла с нами совсем недавно, собственно, она была пострижена каких-то полгода назад. До этого три года была послушницей, сперва в монастыре святой Авеллии, а потом здесь. Эта сестра к производству вина не имеет отношения, но зато она прекрасный бухгалтер, – аббатиса перевела дух и спросила. – Быть может, вы хотите чего-нибудь? Воды, вина?

Леди Камилла глянула на Полину, на Карла, затем повернулась к настоятельнице и прищурилась:

– Пожалуй, мы бы попробовали то самое вино, о котором говорим всё время. Это возможно?

– Сколько угодно! – с горечью усмехнулась аббатиса. – Пробуйте, пейте, и даже можете с собой взять. Если захотите. Одну минуту!

Она скрылась за дальней дверью и почти сразу вернулась, неся две запылённых бутылки. Поставила их на стол, небрежно обтёрла и пальцем выманила из одной пробку. Рядом с бутылкой возникли четыре сверкающих бокала, и Оттоленги разлил вино. Полина попробовала…

«Ну, вино… Ну, не фонтан, конечно, но, если бы меня не предупредили, я бы в жизни не сказала, что оно какое-то не такое!» – подумала она и пригубила ещё раз. На втором глотке её уверенность поколебалась, на четвёртом Полина отставила бокал и спросила:

– А