Борьба на Юге. Тревожная весна 1918. - Alexandr Dornburg

своего состава комиссию для разбора дел арестованных, число каковых было уже весьма велико. И не всех моих китайцы успели шлепнуть по недостатку рук и времени. Оставалось еще с тысячу человек, а то и более. Справедливости ради надо сказать, что китайцы Шэн Сю-Чена трудились на 200%. Только полученных трофеев хватило, чтобы рассчитаться с ними за этот месяц и внести аванс за 1/3 следующего. Местные большевики уже насосались богатства как клопы крови!

И вот теперь пленных у меня забирают, вместо того чтобы смести их, как дохлых ос, и спалить! Где справедливость? Это было особенно обидно, так как Новочеркасский Госбанк был уже ограблен большевиками. Деньги ведь нужны всем. Все золото и ценности "товарищи" вывезли в неизвестном направлении. В банке осталось только немного серебра и бумажных ассигнаций на текущие нужды. А где мне брать золото? Не каждый день мы берем на меч большие города, теперь такого долго не случится. А когда у атамана плохо с золотым запасом и вооруженными людьми – его власть не будет вполне легитимна. Но все же я был вынужден уступить, так как в казематах большевиков томились тысячи заложников - наших братьев казаков и офицеров.

"Совет Обороны" крайне озаботила судьба М. Богаевского, увезенного большевиками, в Ростов, почему было постановлено послать Ростовским большевикам ультиматум с требованием немедленно освободить как М. П. Богаевского, так и других казаков, содержащихся в Ростовских тюрьмах. Чтобы подействовать на Ростовский совдеп и побудить его выполнить это наше требование, решено было сообщить ему, что в случае его отказа, все арестованные в Новочеркасске большевики будут расстреляны. А до тех пор пусть гниют в темницах!

Сначала предполагали с таким ультиматумом послать делегацию в Ростов, но опасение, что большевики могут ее арестовать и расстрелять, побудили нас воздержаться от этого и прибегнуть к переговорам с большевиками по телефону. Приведение этого в исполнение было поручено опять же мне. Опять я в каждой бочке затычка!

Я приказал немедленно восстановить прерванную с Ростовом телефонную связь. После долгих попыток, в конце концов, мне удалось дозвонится до Ростовского исполнительного комитета. К телефону подошел какой-то тупой и мерзкий субъект, назвавший себя заместителем председателя исполкома.

Когда он узнал о цели моего вызова, то разразился по моему адресу потоком площадной брани, высказал сожаление, что меня не разыскали в Ростове и не расстреляли и обещал при новом занятии Новочеркасска не забыть это сделать. В общем, отмороженный мозг нации, прототип Паниковского, мастера стиля «А ты кто такой?» Под сению дерев пляша. Совсем не удивительно, что под руководством таких вот удивительных кадров Советский Союз благополучно развалится! Я предложил этому бандитскому главарю за М. Богаевского отпустить всех комиссаров и видных большевиков, арестованных нами в Новочеркасске, а за каждого казака -- по несколько красногвардейцев, но он и это мое великолепное предложение категорически отверг. Моя угроза в случае неисполнения нашего требования -- расстрелять всех пленных большевиков также не подействовала.

Она вызвала лишь новую брань с его стороны и угрозы, не оставить камня на камне при будущем занятии большевиками Новочеркасска. Я видел, что всякие дальнейшие переговоры с этим типом бесполезны и потому, резко предупредив говорившего со мной, что за каждого расстрелянного ими казака, мы будем расстреливать 10 красногвардейцев, приказал прервать телефонное сообщение. Пусть Шэн Сю-Чен еще потрудится!

Так неудачно окончилась моя попытка спасти М. Богаевского тогда, когда его фактически в живых не было. Еще 1 апреля 1918 года, то есть днем ранее этого нашего разговора, М. Богаевский был убит трусливо бежавшим из Новочеркасска Яшкой Антоновым, безумным, как мартовский заяц, недалеко от города Нахичевани в Балабановской роще выстрелом в висок. Скажите мне, где здесь честь? Говоривший со мной слабоумный заместитель председателя Ростовского исполнительного комитета не рискнул мне это сказать, очевидно опасаясь репрессий в отношении захваченных нами большевиков.

Вместе с тем, "Совет Обороны" принял меры улучшения положения дружинников и назначил два своих представителя для встречи и устройства, прибывающих в город станичных дружин. Одновременно, "Совет Обороны" стремился насколько возможно лучше решить продовольственный и финансовый вопросы и с этой целью провел ряд соответствующих мероприятий. В первую очередь, было решено использовать деньги в сумме 620 тыс. рублей, собранных большевиками с жителей города, как контрибуция и случайно оставшиеся в Новочеркасске. Что касается золотого запаса, который был оставлен большевикам 12 февраля при бегстве из Новочеркасска штаба Походного Атамана , то несмотря на все самые тщательные розыски, нам не удалось отыскать никаких его следов.

Но все же у меня не было уверенности, что мы удержим город. Хотя настроение дружинников и не оставляло желать ничего лучшего и они горели кипучей ненавистью к большевикам, но мне казалось, что одного этого еще мало. При всяком успехе казаки сильно воодушевлялись, но еще острее станичники воспринимали неудачу. Последнее объяснялось главным образом тем, что дружинники далеко еще не были по-настоящему организованы и вооружены и вступали в бой стихийной толпой без начальников-офицеров.

Отсутствие нужной спайки и начальников, делало их чрезвычайно впечатлительными. Были случаи, когда при неуспехе станичники просто распылялись на атомы без следа. Для устранения этих недостатков и придания дружинникам минимальной устойчивости, нужно было определенное время. Во всяком случае, требовалось несколько дней, чтобы создать организованные ячейки отрядов, которые могли бы впитать в себя казаков дружин и дать им некоторую стойкость. Но большевики не дремали, и нельзя было рассчитывать, что они дадут нам время и своим наступлением не расстроят наши планы. Поэтому мы решили создать из арестованных нами большевиков группу заложников. Ведь в случае вынужденного нами оставления города, весь свой гнев за наши действия, красные вылили бы на беззащитных жителей. А так поостерегутся. Это свое мнение я высказал командиру Фетисову и последний со мной вполне согласился.

Но, нельзя оставлять врагу город!