Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова

для конструирования личного образа заказчика. Так, Юн Тонсом, политический деятель, высокопоставленный чиновник, коллекционер и каллиграф, заказал свой портрет с предметами, лично привезенными им из Китая в 1771 году (см. прим. 96). Герой сидит за столом с набором предметов, характеризующих его как ученого мужа с утонченным вкусом: книги, подставка для кистей, тушечница, курильница. При этом Юн Тонсом в колофоне называет себя человеком недостойным и пишет, что место ему не на высоком посту при дворе, а в горах. Можно предположить, что дорогие предметы, разложенные перед героем, призваны не говорить о материальном достатке и стремлении к накоплению, а отражать высокие конфуцианские идеалы портретируемого, способствовать конструированию образа благородного мужа.

Ли Хаын (

1812–1898), принц-регент и отец вана, а затем императора Кочжона ( прав. 1864–1907), также предстает на портрете в компании предметов из его коллекции: меч, часы, очки, курильница, брикет туши с изображением дракона, четки, нефритовая печать. Портрет формирует образ Ли Хаына как ученого мужа с изящным вкусом, коллекционера и носителя конфуцианских идеалов (рис. 43).

Рис. 43. Ли Ханчхоль. Портрет Ли Хаына. 1869 г.

Шелк, тушь, краски, 97 × 57,6 см. Музей истории Сеула, Сеул (Seoul Museum of History)

Свиток «Десять друзей» кисти Ли Инмуна — яркий и редкий пример конструирования образа посредством коллекционных предметов (рис. 44). Произведение написано по заказу состоятельного чиновника, интеллектуала, коллекционера по имени Со Чиксу (

1735–?) в честь завершения строительства его резиденции «Дом десяти друзей» у подножия горы Пугаксан в Ханяне. В колофоне в верхней части свитка заказчик записал, что попросил Ли Инмуна изобразить, как он проводит время в компании десяти друзей[170]. Художник представил «элегантное собрание» шести мудрецов во главе с Со Чиксу на берегу горного потока с водопадом.

Рис. 44. Ли Инмун. Десять друзей. 1783 г.

Бумага, тушь, краски, 127,3 × 56,3 см. Слева полностью, справа фрагмент. Национальный музей Республики Корея, Сеул (National Museum of Korea)

Пять друзей изображены в человеческом облике, еще пять — это предметы, разложенные рядом с главным героем. Сам Со Чиксу сидит спиной к скале — среди всех героев только он одет в халат топхо и головной убор чончжагван (

) корейского ученого мужа; остальные облачились на китайский манер. Со Чиксу перечислил героев, представленных в облике людей: китайский монах Чхоль Ён (1620 — ок. 1705), символизирующий интерес к пхунсу ( , кит. фэншуй); Сугён — персонификация китайской книги по физиогномике, популярной в Чосоне в XVIII веке; танский поэт Ду Фу (712–770); музыкант Ван Бао эпохи Чуньцю (ок. I в. до н. э.) и персонификация эликсира бессмертия. Таким образом, изображенные ученые мужи — это великие герои и идеи прошлого, с которыми Со Чиксу наслаждается воображаемым общением.

Остальные пять друзей — это предметы, разложенные рядом с Со Чиксу: меч, бутыль, книги, кисти, свиток. Со Чиксу был страстным коллекционером японских мечей, любил любоваться ими. Это занятие стало популярным в XVIII веке: считалось, что меч нужен ученому мужу для самодисциплины, преодоления жадности и отстаивания истины. Бутыль с напитком тотонжу (

) говорит о том, что Со Чиксу ценит хороший алкоголь и является знатоком дорогой китайской керамики. Кисти символизируют Дун Цичана (1555–1636), китайского художника и каллиграфа, которого особо почитали янбане-интеллектуалы XVIII века. Автор развернутого перед Со Чиксу свитка — китайский художник Шэнь Чжоу (1427–1509), пользовавшийся особым признанием среди художников-интеллектуалов. Стопка книг — это трактат «Цветоводство» Чэнь Хаози (1615–1703)[171], указывающий на увлечение хозяина собрания садоводством.

Таким образом, каждый из «десяти друзей» рассказывает о предпочтениях Со Чиксу. Пхунсу, физиогномика, эликсир бессмертия символизируют широкий круг его интересов. Ду Фу, Дун Цичан, Шэнь Чжоу — это его любовь к поэзии, каллиграфии, живописи. Вино, музыка, цветоводство — утонченный вкус, а меч — способность управлять эмоциями и сознанием. «Друзья» помогли создать для Со Чиксу образ интеллектуала, увлеченного поэзией, живописью, коллекционированием, садоводством, то есть занятиями, которые считались достойными высокообразованного представителя привилегированного сословия.

Еще один показательный пример конструирования образа — свиток «Отдых Сокчхона» кисти придворного художника Ким Хигёма (

годы жизни неизвестны), написанный для высокопоставленного потомственного военного янбана по имени Сокчхон Чон Ильсан ( 1700–1753) (см. в примечаниях по ссылке свиток «Отдых Сок Чхона»[172]).

На свитке жарким июньским днем Чон Ильсан отдыхает в большой беседке и наблюдает за тем, как слуга моет его коня в ручье. Компанию чиновнику составляют три кисэн: одна играет на каягыме (

), вторая держит длинную трубку господина, а третья спускается по ступенькам с бутылью в руках. У ступеней ждет девушка со столиком с закусками для хозяина.

На полу рядом с Чон Ильсаном разложены кисти, книги, тушечница, бумага, на колонне над героем висит меч, в руке он держит сокола. Кисть, тушь, тушечница, бумага испокон веков считались в конфуцианской цивилизации главными «друзьями ученого мужа», а меч, конь, сокол и кисэн — «друзьями военного чиновника»[173]. Сокол — это не только любовь к охоте, но и символ достоинства и принципиальности чиновника, поскольку эта смелая, грациозная в полете птица не ест протухшее мясо, а значит, имеет чувство собственного достоинства. Как мы помним, военные в конфуцианском государстве подвергались дискриминации со стороны гражданских сановников. Возможно, «друзья ученого мужа» были изображены здесь, чтобы создать образ Чон Ильсана не просто как военного, а как ученого мужа, не уступающего тем, кто занимал гражданские должности.

Досуг в компании кисэн

Конфуций говорил: «Благородный муж должен остерегаться трех вещей: в молодости, когда жизненные силы не окрепли, — сладострастия; в возмужалом возрасте, когда они только что окрепли, — драки; и в старости, когда они ослабели, — любостяжания»[174]. Во второй половине XVIII века с развитием жанровой живописи художники стали изображать и иную сторону жизни янбанов, не всегда отличавшуюся нравственностью, выдержкой и соблюдением высоких моральных принципов. Так, художник Ким Хондо и в большей степени Син Юнбок оставили нам свидетельства того, что янбане поддавались разного рода соблазнам и любили весело и роскошно проводить время в компании девушек кисэн.

Кисти Ким Хондо приписывают ширму из восьми сцен о нравах представителей привилегированного сословия. На четырех из них янбане проводят время с кисэн: жарят мясо на природе зимой, наслаждаются музыкой и приятной компанией в саду, гуляют в кибане (

) — заведении, где кисэн принимали и развлекали гостей (рис. 45). Такие сцены не раз