Когда поют цикады - Стивен Амидон

догадаться, чем дело кончится. Недоверие, сменившееся подозрением. Надо было воспользоваться услугами адвоката. Но он действительно кого-то видел. Мужчину. Мужчину, который не хотел, чтобы его видели.

Въезд на Локаст-лейн был заблокирован машиной полиции штата. Патрик остановился на обочине. Дом Бондурантов почти целиком скрывали деревья во дворе, однако из-за ветвей проглядывали полицейские машины и фургоны. Рощица, где он заметил человека, располагалась непосредственно за их участком – вчера ночью он ехал в противоположном направлении. Сейчас, в лучах яркого апрельского солнца, темный лесок выглядел всего лишь скоплением деревьев размером с теннисный корт. И тем не менее. Кто-то там стоял. Терпеливый, бесстрастный, в чем-то виноватый. Патрик был в этом уверен.

Даниэль

Едва прознав об аресте, она тут же ринулась в участок. Возможно, стоило сперва позвонить, но по телефону проще было от нее отмахнуться. А потакать полиции она была совершенно не настроена. Внутри нее наконец-то вскипела ярость. Как-никак, ей обещали уведомить в случае подвижек. Что ж, арест личности, убившей твоего ребенка, определенно можно трактовать как подвижку. А она узнала об этом от посторонних.

С этими копами ухо придется держать востро. Это и дураку ясно. Она поняла это в тот самый момент, когда они поинтересовались ее местонахождением прошлой ночью. Да, разумеется, подобные вещи необходимо выяснять для протокола. Вот только вопрос прозвучал отнюдь не как простая формальность. Детективы по-настоящему верили, будто она была способна причинить вред Иден.

А после звонка Прокопио стало еще хуже. Даниэль была дома, куда ее привез из отделения нервный молоденький полицейский. Возвращение домой, однако, оказалось ошибкой, что выяснилось, стоило ей лишь переступить порог. Ее вдруг начало трясти, как при наступлении лихорадки. Она прошла на кухню и подумала: «И какого хрена я делаю на кухне?» Женщина перебралась в спальню, где сняла рабочую одежду. Подыскать черное для траура проблемы не составляло. У нее оставалась уйма шмоток со времен татуировочного и еще черт знает какого периода тусовок с байкерами. Одежда по-прежнему подходила, хотя жизнь и стала совершенно другой.

Потом Даниэль оказалась перед дверью в спальню Иден. Скотчем к ней был приклеен вырезанный из журнала заголовок. «Угроза Иден». Что бы это ни значило. Она взялась за ручку, но тут же отдернула руку. Детективы велели ей не трогать вещи дочери – возможно, им придется просмотреть их. Да и все равно ей не хотелось заходить внутрь. Вместо этого она уткнулась лбом в полоску выцветшей помятой бумаги и второй раз за день зарыдала, удваивая общее количество плачей за двадцать лет. Прошла минута, и ее отпустило.

Она заново накладывала тушь, когда позвонил Прокопио. Иден транспортировали. Так и выразился. Транспортировали. Теперь Даниэль может ее увидеть.

– Хочу еще раз напомнить, что вы не обязаны этого делать.

– Я должна.

– Возможно, без этого вам будет легче.

– Я не ищу облегчения.

– Как скажете, – отозвался детектив тем самым тоном знатока, что ей всегда нравилось слышать от мужчин.

– Могу я кое о чем спросить вас?

Прокопио выдержал паузу – достаточно долгую, чтобы продемонстрировать недовольство, – и отозвался:

– Разумеется.

– Как долго она пролежала, прежде чем ее нашли?

– Боюсь, я не вправе разглашать подобную информацию.

– Но вы ее видели. У Бондурантов.

– Да, видел.

– Я к чему… Она была раздета?

– Нет, одета, – с величайшей неохотой сообщил детектив.

– А она выглядела… не знаю, спокойной? Или по ней можно было понять, что она страдала?

– Боюсь, я… Полагаю, здесь вам смогут помочь врачи.

Именно тогда Даниэль и решила, что Прокопио с нее хватит. Раз уж он не в состоянии отыскать в себе достаточно порядочности, чтобы высказать утешительную ложь, то и черт с ним. Впредь общаться она будет только с Гейтс – эта, по крайней мере, умеет притворяться, будто ей не плевать.

Детектив назвал ей бостонский адрес. Еще одно здание, еще одна стоянка, еще одни незнакомцы. Ее ожидали. Молодой врач с бородкой и латиноамериканка, соцработница. «Слишком поздно для вас обоих», – подумала Даниэль. Попетляв по коридорам, они остановились перед дверью, над которой горела красная лампочка.

– Имеются некоторые повреждения, прежде всего глаза, – предупредил бородатый врач. – Вам следует подготовиться.

– А как вы это делаете? – спросила Даниэль.

– Простите?

– Подготавливаетесь.

Мужчина взглянул на соцработницу, которая не пойми зачем кивала, будто поддакивая невысказанному ответу. Затем врач постучался, и дверь открыл парень в хирургическом костюме. Все вошли внутрь. Даниэль ожидала увидеть картинку из телесериала – подвальное помещение с трековыми светильниками и телами в больших выдвижных ящиках. Смесителями и раковинами. Визгом электропилы. Но глазам ее предстала лишь пустая комнатушка с каталкой по центру. Впрочем, процедуру демонстрации покойника медики провели как полагается – откинули тонкую зеленую простыню поверх тела Иден. Тут в фильмах не обманывали. Глаза девушки были приоткрыты, на волосах над левым ухом темнел сгусток крови. Если бы не глаз, белок которого окрасился в тошнотворный лиловый цвет, словно бы его замазали краской, она бы выглядела как спящая Иден.

– Как она умерла?

– Внутримозговое кровоизлияние, – ответил врач.

– От удара?

– Судя по всему, ударилась головой после сильного толчка.

– Поэтому у нее глаз и…

– Совершенно верно.

– Ее изнасиловали?

– На этот счет мы пока не пришли к окончательному решению.

– Да бросьте!

– Судя по всему, сексуальный контакт имел место. Его природу вам придется обсудить с детективами.

Все ждали. Ранее Даниэль воображала, что будет не способна покинуть дочь, как только окажется рядом с ней. На деле, однако, всего через несколько секунд ее уже так и подмывало сбежать. И ей совершенно не хотелось прикасаться к Иден, вдыхать ее запах, нашептывать дочери на ухо что-нибудь глубоко личное. Это была не Иден. Всего лишь мертвое тело, в котором раньше жила ее девочка. Если ей хочется увидеть Иден, поискать придется в другом месте.

– И что дальше?

– Вам надо будет договориться с похоронным бюро, – ответила женщина. – Мы вам поможем с организацией.

– Но тело вам выдадут только через несколько дней, – поспешил предупредить бородатый врач.

– Это еще почему?

– Необходимо произвести вскрытие.

– Разве я не должна давать на него согласие?

– В подобных случаях оно не требуется.

«В подобных случаях». Даниэль развернулась и покинула комнату. И не останавливалась до тех пор, пока перед ней автоматически не раздвинулись входные двери. Ее переполняло желание что-нибудь сделать, вот только она не знала, что именно. Но домой точно не поедет. Не сейчас. А копы не хотели, чтобы она путалась у них под ногами. Это они дали понять достаточно ясно.

Тогда-то и позвонил Билл Бондурант. С их последнего разговора он