К черту «бизнес как всегда» - Ричард Брэнсон

Когда не так давно я просматривал раритетные издания журнала Student конца шестидесятых годов, то наткнулся на историю, которая точно отражала то, что происходило в мире четыре десятилетия назад. Однако по мере чтения я начинал понимать, что эти же слова могут быть на первой странице любой газеты и сегодня – стоит лишь изменить имена и названия. Перефразируя известный французский афоризм, это значит, что «чем больше вещи меняются, тем в большей степени они остаются тем, чем были».

«Этим летом американские гетто вновь накрыла волна насилия, булыжники летали на улицах Парижа, русские танки вошли в Чехословакию, а на Вьетнам по-прежнему падают бомбы».

«Каждый день пропасть между студентами и остальными членами общества становится шире. С каждой демонстрацией, с каждой протестной акцией от студентов отворачивается очередная часть общества. После каждого газетного репортажа очередной представитель взрослого мира начинает считать, что студент – это не что иное, нежели человек вообще, его отношение к обществу безответственно и деструктивно, вся его жизнь сконцентрирована на сексе и наркотиках, а полезный вклад в общество равен нулю. Чем шире становится эта пропасть, тем больше вреда это приносит и обществу, и студенчеству».

Массовые беспорядки в Великобритании летом 2011 года могли стать прекрасным шансом для того, чтобы понять проблемы, стоящие перед молодым поколением, и узнать у них самих, что может быть сделано, чтобы им помочь. Как общество в целом, мы не выполнили свои обязательства перед молодыми людьми, оставив их без работы и без реальных шансов в жизни.

Наш партнер из Kids Company Камила Батмангхелидж посвятила свою жизнь тому, чтобы у британской молодежи все-таки был этот шанс. Камила стала профессионалом в использовании активной поддержки в качестве бренда. Любой успешный бизнес может стать брендом – то есть стать узнаваемым, отличным от других. Что удивляет меня, так это то, что некоторые считают странным, когда социально ориентированные предприниматели делают то же самое, чтобы привлечь внимание к своим благотворительным фондам или организациям. Если это работает для бизнеса как такового, так почему же не для всех его разновидностей? И социальные предприниматели лидируют в этой игре. Посмотрите хотя бы, как Kids Company стала одной из самых знаменитых и любимых благотворительных организаций в Британии. Их инструментом был не маркетинг. Они генерировали громкие, хлесткие заголовки, за которыми стояли реальные, трогательные истории. Они наседали на британских законодателей, извлекая пользу и из вынужденных компромиссов, и из двойственного отношения, сложившегося в стране к молодым людям.

Недавно Камила опубликовала статью в The Intependent о беспорядках в Лондоне – статью, которая била в самую точку. С поразительной проницательностью она писала:

«Работая в течение ряда лет на улицах Лондона, многие из нас были встревожены тем, что большие группы молодежи создавали свои собственные антисоциальные сообщества с правилами, отличными от общепринятых. Там человек сам отвечал за свое выживание, потому что общество в его восприятии не даст ему ничего. Брать то, что тебе нужно, силой, оправданно в районах, где царит принцип “человек человеку – волк”, а вожак получает лучшую часть добычи. К тому же экономика наркотиков создает параллельную субкультуру, где наркоторговец экономически более эффективен, чем социальные агентства, у которых просто недостает средств, чтобы на равных соперничать в этой борьбе.

Скрытому, то есть неявному, расцвету негативного отношения к истеблишменту, как ни странно, помогает сам истеблишмент. Такое отношение растет и усиливается тогда, когда мать тащит ребенка в социальную службу с криком о помощи – а охрана вышвыривает их обоих. То же самое происходит и в блистательных учебных заведениях, которые – потихоньку, без шума – избавляются от наиболее беспокойных подростков. Загляните в психиатрические больницы. Чем там заниматься пациентам, кроме отдирания кусков обоев от стены? Загляните в социальные молодежные центры. Там работники просто запираются в офисе, потому что на всем остальном пространстве доминируют возбужденные и обозленные молодые люди с их подручными псами. Попробуйте доехать со своим ребенком в коляске по лестницам многоэтажек, маневрируя между презервативами и шприцами, до лифта, где в лучшем случае вы будете задыхаться от мочи, а в худшем вас просто изнасилуют. Иммиграционная служба приезжает в соседний дом, чтобы забрать с собой “просрочившего визу”, а его дети истошно вопят. Дети Британии, не имеющие документов, живут с матерями, которые зарабатывают проституцией – но этого не хватает на жизнь.

Это не отдельно взятая атака на человеческое достоинство. Это постоянно повторяющееся унижение – быть нищим в обществе изобилия. Молодые и думающие обитатели гетто пытаются понять: почему им досталась холодная и открытая всем ветрам Британия, почему они осуждены жить во тьме, где даже их принадлежность к роду человеческому ни в чем не может им помочь? Дикость живет внутри каждого из нас. Некоторым из нас повезло: нам не пришлось становиться дикарями, чтобы выжить. Другие, устав от всех прочих попыток, справедливо прибегают к насилию».

Впервые я столкнулся с Kids Company в ноябре 2007 года. Тогда мы стартовали со справочной службой Virgin Mobile 118–918, целью которой был сбор средств для отдельных благотворительных фондов, работавших с бездомными или беззащитными подростками. Virgin Unite позаботилась о том, чтобы в список таких фондов была включена и Kids Company. На открытии нашей программы я и познакомился с этой экстраординарной женщиной: того же роста, что и я, в красном тюрбане и в черно-сине-красном платье. Я понятия не имел, кто она такая, потому что она говорила только и исключительно о футболе.

В углу комнаты стоял настольный футбол, и она намекнула, что легко у меня выиграет.

– У меня страшный удар левой, – сказала она, подмигнув.

Это и была Камила Батмангхелидж, основатель фонда Kids Company. Кстати, как и я, Камила – дислексик. Но со спортом у меня всегда было в порядке, будь это даже настольный футбол. Я расплылся в улыбке:

– У меня тебе не выиграть.

– Я выиграю.

– Нет.

Что может быть лучше здоровой порции конкуренции и духа соперничества, чтобы подзавести меня как следует? Один из странных элементов дислексии заключается в том, что иной раз человек путает левое с правым. Но это не помешало нам носиться вокруг стола и прикидывать, по каким воротам пробить маленьким пластиковым мячом.

Камила выиграла. Разбитый вдребезги, я опустился на колени и поцеловал ее ступню. С этого мгновения мы стали друзьями.

Камила всегда cтремилась помогать людям. Когда ей было всего девять лет, еще до революции на ее родине, в Иране, она заявила, что хочет открыть сиротский приют. Она заставила свою мать вступить в общество развития детей, чтобы читать издаваемые им журналы. Проблема, однако, была в том, что ее дислексия не давала ей возможности читать что бы то ни было. Работая на полставки психотерапевтом в социальной службе Южного Лондона, двадцатилетняя Камила поняла, почему так много детей пропускают назначенные сроки приема: у них не было ни родителей, ни опекунов, которые могли бы привезти их на место. Тогда она изменила характер своей работы. Камила освободила кладовку для метел и предметов для уборки в одной из начальных школ и назвала ее Местом, Где Надо Быть. Дети, нуждавшиеся в ее услугах, должны были просто появиться там – в любое время. Пять лет спустя она оставила Место, Где Надо Быть, которое к тому времени стало общенациональным благотворительным фондом, работающим по ее модели с сотней тысяч ребятишек, и основала Kids Company. Сегодня Kids Company опекает 14 000 детей – в основном лондонцев. И это происходит лишь в одном богатом городе западного мира, где тратятся миллиарды на решение проблем детской бедности и детских лишений – проблем, которые так и не решаются.

– Люди просто не видят, что происходит на самом деле, – сказала Камила во время нашего «настольного» матча. – И нам необходимо действовать.

Kids Company берется за работу с детьми, которые находятся в ужасающих, немыслимых условиях – многие из них психологически травмированы на всю жизнь перенесенным насилием. Этих детей Камила и ее сотрудники стараются ввести в общество, в обычный, нормальный мир. Камила верит в своих воспитанников. Она знает, какую огромную пользу они принесли бы обществу, если бы у них был такой шанс.

Согласно статистике, опубликованной в New Economics Foundation and Action for Children, каждый год в Британии либо подвергаются насилию, либо оказываются заброшенными полтора миллиона детей. Шокирующая цифра. Еще миллион детей живет с родителями-наркоманами. Да, эти две группы местами пересекаются, но можно сказать, что мы говорим о двух миллионах британских детей, которые так или иначе живут в ужасных условиях. В среднем более полумиллиона этих детей попадает в социальную службу. И вот здесь-то, по словам Камилы, начинается бред.