Весенняя коллекция - Джудит Крэнц

— Вы это сами построили? — спросила Джастин, стягивая перчатки. — И сколько на это ушло времени?

— Почти семь лет, — ответил Эйден с гордостью. — Я работал всю неделю, жил неподалеку, так что здесь бывал в основном в выходные. Но когда я нашел дерево — тополь, и дубовые балки, и орех, — оно само подсказало мне, как это должно выглядеть. Со старым деревом нельзя ошибиться — оно тебя направляет. Я даже проводку никому не мог доверить. Чувствовал, что это все мое, не мог отдать в чужие руки. Даже жаль было, когда дело дошло до мебели, это значило, что работа заканчивается.

— Но кто занимался интерьером? — Она еще раз обвела глазами комнату — почти деревенская мебель, на стенах — американские примитивисты и еще — стеганые разноцветные покрывала, на полу — грубые домотканые ковры.

— А никто. Я просто искал то, что сюда подходит. Мне повезло, особенно с покрывалами. То, которое над камином, — его сшила моя прабабка, а остальные я нашел в Новой Шотландии. Теперь здесь можно жить, если, конечно, не бояться холода. Здесь даже летом прохладно.

— Новая Шотландия — это там, где ловят лосося?

— Именно. Если это намек, то я, пожалуй, отправлюсь на кухню, посмотрю, что можно придумать на ужин.

— Я с вами. — Джастин не терпелось взглянуть на кухню.

— Мы так не договаривались! Я же обещал, что буду вас кормить, а на кухне в вас могут проснуться хозяйственные инстинкты, и кто знает, куда это заведет. Я лучше сам там разберусь. А вас я провожу в комнату для гостей, располагайтесь, как вам будет удобно.

Оказавшись в крохотной уютной спальне, окна которой, казалось, должны выходить на Альпы, Джастин стала быстро разбирать чемодан. «Пожалуй, здесь не так уж и ужасно. Во всяком случае, много интересной мебели», — говорила она себе, дрожа от волнения. Если по дому можно судить о его хозяине, то Эйден, вполне вероятно, именно таков, каким показался ей вчера. А из этого следует, что она не окончательно сошла с ума, и это утешает. Утешает и то, что он терпеливо трудился над этим домом семь лет. Терпение — штука хорошая. И дерево — тоже. А терпеливая работа с деревом — дело вообще замечательное.

Эйден, оказавшись на кухне, обнаружил, что миссис Брэди приготовила ирландское рагу, которое оставалось только подогреть. Он поставил жаровню в духовку, чтобы оно не подгорело, и открыл бар. Кажется, Джастин немного успокоилась. Когда она наконец сняла свою шапочку и распустила волосы, он просто был сражен ее естественной, не выставляемой напоказ красотой. Никакая тщеславная дамочка не стала бы прятать волосы под такой шапкой, даже в самую лютую стужу. Неужели женщинам свойственно не только тщеславие? А может, даже Джастин надоедает смотреть на себя изо дня в день?

Он взял поднос, поставил на него несколько стаканов, ведро со льдом, бутылку текилы, подаренную ему на Рождество года два назад, и кувшин с соком, потом подумал и достал еще вишни-мараскино. Внеся все это в комнату, он поставил поднос на журнальный столик у камина и уселся на огромный кожаный диван.

— Что это? — спросила Джастин, выйдя из своей комнаты. На ней были розовые рейтузы, толстые шерстяные носки и свободный белый свитер с надписью «Нью-Йорк Джайентс».

— Пока ничего, но будет то, что я обещал, «Текиловый рассвет».

— Ого, — буркнула Джастин, воздерживаясь от комментариев.

— Смотрите — сначала я кладу лед, потом лью текилу, затем добавляю апельсиновый сок, он — как солнечные лучи, а сверху я кладу вишенку, она изображает восходящее солнце. Угощайтесь!

— Но солнце бывает красным только на закате, — заметила она, беря стакан.

— А на Гавайях?

— Понятно. — Так вот он какой, «Текиловый рассвет». Мало чем отличается от водки с соком. — У меня какое-то странное чувство, — шепнула вдруг Джастин. — И не очень приятное.

— Что такое?

— Здесь есть кто-то еще, — тихо и испуганно сказала она. — За нами наблюдают. Не двигайтесь, делайте вид, что ничего не заметили.

— Руфус, выходи! — позвал Эйден. — Она хорошая.

Откуда-то выплыл огромный белый персидский кот и медленно подошел к ним. Он был невероятно красив, даже для перса. Он просто царил в комнате.

— Боже мой! — воскликнула Джастин.

— Подобные комплименты ему нравятся. Руфус стесняется женщин, настоящий кот холостяка. На самом деле он считает себя собакой. Может, потому, что он кастрат — трудно держать дееспособного котяру в городе. Иди сюда, детка, позволь представить тебе Джастин. Вы не боитесь кошек? Аллергии на них нет?

— Никакой, — ответила Джастин. Она обожала кошек и умела расположить их к себе — главное, сидеть неподвижно, будто вам все равно, даже не смотреть на кота. Эти изумительные непонятные животные могут смириться со всем, кроме недостатка внимания.

Руфус, перевернувшись в воздухе, прыгнул Эйдену на колени.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы коты такое вытворяли?

— Просто потрясающе, — согласилась Джастин. — А больше котов у вас нет? Знаете, у Хемингуэя было штук тридцать кошек. Их ценил даже Пикассо — он говорил, что бог создал жирафа, слона и кошку. А про людей он не упоминал.

— Руфус не позволил бы мне завести другого кота, он очень ревнив. Поэтому он делает вид, что вас не замечает, а краем глаза все время за вами наблюдает. Он видит в вас угрозу.

— Бедняга! Скажите, что ему нечего волноваться, — улыбнулась Джастин. Руфус уже поглядывал на нее с любопытством, так что оставалось немного подождать. Джастин с удовольствием завела бы кошку, но одинокая женщина с кошкой — это слишком пошло.

— У вас случайно свитер именно с этой надписью или вы болеете за «Джайентс»? — спросил Эйден.

— Конечно, болею, как и все. «Джетс» слабаки, но, по-моему, все Нью-Йоркцы чувствуют себя обязанными смотреть матчи обеих команд. Жаль, что завтра играют и те, и другие — «Джетс» в Буффало, а «Джайентс» в Далласе. — И они понимающе переглянулись. — Я всю неделю злилась по этому поводу. Ну разве можно так составлять расписание! Кретины! Лучше всего было бы поставить два телевизора рядом и смотреть оба матча.

— Это можно устроить.

— Ой, Эйден, правда?

— Я уже все подготовил, — гордо сообщил он.

— А вдруг выиграют и те, и другие? Бывают же чудеса на свете.

— Выпьем за это!

— Ах, да!.. Да, это нечто… Мягко, ароматно, и пьется легко.

— Кажется, это слишком крепко.

— Ерунда! Можно вишенкой закусить.

— Джастин… — вдруг сказал он с надеждой.

— Да? — Она невинно улыбнулась. Какие синие у него глаза, даже кажутся почти черными, пока он на тебя не посмотрит. И взгляд такой сияющий, как играющая в лунном свете волна.

— Съешьте еще одну вишенку, — сказал он хрипло, — они такие маленькие.