Балаган, или Конец одиночеству - Курт Воннегут

Помню еще женщину, она была в лиловом вечернем платье, а на плечи у нее был накинут армейский форменный мундир. На голове у нее красовался старомодный шлем авиатора, в комплекте с очками-консервами. Она размахивала плакатом на длинной палке. «Брюквенная каша», – значилось там.

– Софи, – сказал я, – там, за стеной, не просто средние американцы. Ты совершенно правильно сказала, что они выползли из-под сырых камней – как сороконожки, и уховертки, и черви. У них от роду не было ни друзей, ни родных. Они всю жизнь должны были думать, что их, как видно, забросило не в ту Вселенную, потому что никто в целом свете ни разу не сказал им «добро пожаловать», никто не предложил им никакой работы.

– Я их ненавижу, – сказала она.

– Пожалуйста, – сказал я. – Можешь их ненавидеть. Насколько я знаю, это никому не повредит.

– Не думала я, что ты зайдешь так далеко, Уилбур, – сказала она. – Я надеялась, что ты успокоишься, раз тебя выбрали Президентом. Я не думала, что ты до этого докатишься.

– Что ж, – сказал я. – Я рад, что так получилось. И я рад, что там, за забором, люди, о которых надо заботиться, Софи. Это запуганные отшельники, которых выманили из-под сырых камней новые, гуманные законы. Они словно вслепую ищут братьев, сестер, кузенов, которыми их наделил их Президент как частью национального общественного достояния, до сих пор невостребованного.

– Ты спятил, – сказала она.

– Вполне возможно, – ответил я. – Но если я увижу, что эти люди за забором обрели друг друга, по крайней мере я это за бред сумасшедшего не сочту.

– Они стоят друг друга, – сказала она.

– Вот именно, – сказал я. – И они заслуживают еще кое-чего. И это с ними произойдет после того, как они набрались смелости, чтобы заговорить с незнакомыми людьми. Ты сама увидишь, Софи. Простое знакомство, общение с другими людьми даст им возможность взлететь по эволюционной лестнице за считанные часы или дни, самое большее – за несколько недель.

– И это будет не бред сумасшедшего, Софи, – сказал я, – когда я увижу, что они превращаются в настоящих людей, после того, как многие годы прозябали – ты это правильно заметила, Софи, – в виде сороконожек, и слизней, и уховерток, и червяков.

Хэй-хо.

Глава 37

Софи со мной, конечно, развелась и отбыла со своими драгоценностями, мехами, картинами, золотыми слитками и прочим в квартиру в Мачу-Пикчу, в Перу.

Я сказал ей на прощанье – по-моему, это были едва ли не последние мои слова:

– Ты не можешь подождать, по крайней мере пока мы не составим списки семей? Ты непременно найдешь там имена многих известных женщин и мужчин, которые теперь стали твоими родственниками.

– А я и без того в родстве со многими известными женщинами и мужчинами, – ответила она. – Прощай.

Для того, чтобы составить и напечатать списки семей, нам пришлось возить еще больше бумаг из Национального Архива на теплоэлектроцентраль. На этот раз мой выбор пал на дела времен президентства Улисса Симпсона Гранта и Уоррена Гамалиеля Хардинга.

Снабдить всех граждан личными списками мы были не в силах. Мы сумели только доставить полные списки во все парламенты штатов, полицейские департаменты и публичные библиотеки.

От одного злоупотребления служебным положением я все же не удержался: перед тем, как Софи от меня ушла, я попросил прислать нам списки Нарциссов и Брюкв для личного пользования. И вот сейчас список Нарциссов у меня под рукой, здесь, в Эмпайр Стейт Билдинг. Мне его подарила на день рождения в прошлом году Вера Белка-5 Цаппа. Это первое и единственное издание, увидевшее свет.

И я снова и снова узнаю из этого списка, что моими новоиспеченными родственниками в то время были Кларенс Нарцисс-11 Джонсон, шеф полиции Батавии, штат Нью-Йорк, и Мухаммад Нарцисс-11 X, экс-чемпион мира в легком полутяжелом весе по боксу, и Мария Нарцисс-11 Черкасски, прима-балерина Чикагского театра оперы и балета.

Признаюсь, я все-таки обрадовался, что Софи так и не ознакомилась со списком своего семейства. Все эти Брюквы и в самом деле оказались трущобной семейкой.

Самой знаменитой Брюквой, насколько мне помнится, была какая-то мелкая звездочка из айсревю.

Хэй-хо.

Так вот, после того, как правительство распространило списки семейств, Свободное Предпринимательство занялось выпуском семейных газет. Наша называлась: «Нарцистинная Правда». Софи, которая бывала в Белом Доме еще много раз после того, как развелась со мной, могла читать «Вершки и корешки».

Вера недавно сказала мне, что газета Белок называлась раньше «Родное Дупло».

Родственники давали объявления о поисках работы, капиталовложениях, предлагали разные вещи на продажу, по рубрикам. В разделе новостей сообщали об успехах и триумфах разных сородичей и предостерегали против тех, кто издевался над детьми, был нечист на руку и тому подобное. Печатались списки родственников, которых вы могли навестить в больнице или в тюрьме.

Редакционные статьи призывали то к созданию семейных программ оздоровления, то к созданию семейных спортивных команд и так далее. Была там одна любопытная статейка – в «Нарцистинной Правде» или в «Вершках и корешках», не припомню, – где говорилось, что лучшим обеспечением законности и правопорядка являются семейства с высокими моральными принципами и что полицейские участки вот-вот сами собой отомрут за ненадобностью.

«Если вы узнаете, что ваш родственник связался с преступным миром, – говорилось в заключение в этой статье, – не надо звонить в полицию. Позвоните десяти другим родственникам».

И прочее в таком роде.

Вера рассказала мне, что девиз на первой странице «Родного дупла» был такой: «Добрый гражданин – это добрый семьянин».

По мере того, как новые члены семьи стали знакомиться друг с другом, обнаружились статистически достоверные общие признаки. К примеру, почти все Кипарисы умели играть на каком-нибудь музыкальном инструменте или как минимум правильно напевать мелодию. Трое из них были дирижерами крупнейших симфонических оркестров. Та вдова из Урбаны, к которой являлись китайцы, была Кипарис. Она зарабатывала на жизнь себе и сыну уроками музыки.

Арбузы в среднем оказались на килограмм тяжелее среднего представителя других семейств.

Три четверти Уксусов были женщинами.

И так далее, и тому подобное.

Что касается моего собственного семейства: Нарциссы концентрировались в небывалых количествах в Индианаполисе и его пригородах. Моя семейная газета выходила именно там, и на первой странице, в выходных данных, стояло: «Печатается в Нарцисс-сити, США».