Леди с дурной репутацией - Тереза Ромейн

— Итак, каковы дальнейшие планы?

Теперь Джордж выглядел озадаченным, Изабел — обеспокоенной, а Дженкс, конечно, угрюмым.

Кассандра вздохнула: на ум пришел единственный ответ:

— Будем делать то же, что и всю прошлую неделю: смотреть, слушать, анализировать.

* * *

Таким образом, все началось заново. Кассандра всматривалась и вслушивалась, собирала факты где только можно. Следующая неделя пролетела в вихре визитов, чаепитий и ужинов, и на каждое мероприятие — спасибо Селине! — полагалось новое платье.

За то, что общество распахнуло перед ней объятия, тоже следовало поблагодарить Селину, которой, судя по всему, понравилось участвовать в приключении, оставаясь в тени. Она представила миссис Бенедетти всем своим знакомым, в том числе образцу элегантности — леди Тисдейл, пожилой даме с острым взглядом и своеобразным чувством юмора, а также молодой миссис Гадолин, чье богатство полностью соответствовало ее откровенному желанию быть во всем светской леди. Была еще леди Хелен Селуин: хрупкая, тщательно одетая, манерная, которая каждый разговор переводила на достоинства своих юных сыновей, — а также немыслимое количество милых богатых леди-дебютанток и недавно вышедших замуж.

Перед Кассандрой стояла цель оказаться в центре слухов, и, конечно, ей это удалось. Создавалось впечатление, что светским дамам, кроме как посплетничать, и заняться-то нечем.

Разговоров было больше, чем дел, и с тем лишь результатом, что каждое действие оценивалось и рассматривалось до тех пор, пока жизнь не улетучивалась из него.

Для Кассандры это было хоть и странно, но скорее нравилось. Впервые в жизни она предавалась лени, испытывая при этом новое ощущение, что у нее достаточно возможностей, чтобы решить это дело: и время будет, и улики появятся.

Помимо пристойных визитов и чаепитий, мисс Бентон едва ли не каждый день попадала в скандальные ситуации. Джордж, как мог, старался обучить ее правилам этикета и постоянно напоминал, что не следует барабанить в дверь мужского клуба «Уайтс», требуя, чтобы он вышел к ней, нельзя курить на публике сигары, и вовсе не из-за того, что они вызывали кашель. Нарушала она требования общества и по мелочам, например, носила на поясе картонку для лент и сама выскакивала из кареты, причем не все оплошности допускались непреднамеренно — некоторые ошибки делались специально.

Светские дамы, казалось, принимали миссис Бенедетти с распростертыми объятиями, как экзотическое существо, но ее это нисколько не смущало, и она пользовалась их расположением не стесняясь. Пять фамилий оставшихся в живых членов тонтины: Деверелла, Ардмора, Джерри, Кавендера и Брейтуэйта — она осторожно упоминала в разговорах и вслушивалась в эхо сплетен, но они просто тонули, не приносили никакой информации. Ради развлечения, чтобы узнать, какие сплетни ходят вокруг герцогского наследника, Кассандра как-то упомянула маркиза Нортбрука. Оказалось, ничего шокирующего: юные леди похихикали, Селина выразила неудовольствие, леди Тисдейл фыркнула, а леди Изабел с таким любопытством посмотрела на Кассандру, что та залилась краской смущения, чем была весьма удивлена.

Вот дьявол! Эта милая дама переняла от своего мужа Дженкса острую наблюдательность.

Но не все время, которое она проводила в обществе, Кассандра предавалась лени. Во-первых, при первой же возможности она заскакивала на Боу-стрит. Если кому-то и взбрело в голову следить за эксцентричной кузиной Ардмора, то его наверняка заинтересовало, чем так привлекает ее внимание суд магистрата Лондона.

В деле, которое было поручено Чарлзу, наблюдался небольшой прогресс. Сторож, несмотря на то что ловил взглядом молодых женщин, ничего дурного не делал, по крайней мере когда за ним наблюдали.

— Джейн делает все, что в ее силах, — сказал Фокс, когда сестра в очередной раз пришла на Боу-стрит.

Это было почти как визит вежливости — в роскошном платье она приехала на карете герцога и своим появлением произвела фурор.

Кассандра уже хотела было возмутиться по поводу участия в этом деле Джейн, но прежде, чем ей удалось произнести хоть слово, Фокс поднял руку, останавливая ее:

— Я понимаю. Вы, мисс Бентон, сказали, что справитесь сами. Но как? Вы ведь здесь почти не бываете.

Кассандра попыталась подобрать убедительные слова, но не смогла. Информаторы, конечно, не марионетки, которых можно задействовать, когда понадобится. Успех сыщиков зависит от отношений именно с такими, как Джейн, и здесь должно быть полное доверие и взаимопонимание, а оно не возникает за один день.

Фокс был прав. Учитывая недееспособность Чарлза, ей пришлось бы постоянно находиться здесь, а сейчас такой возможности у нее не имелось.

Ей пришлось отступиться от этой мысли, отползти прочь, как испуганному крабу.

— А что насчет карманных краж в «Друри-Лейн»?

— Все по-прежнему. Когда собираетесь туда наведаться в своем новом экзотическом обличье?

Нельзя сказать, что тон у Фокса был неблагожелательным, но в его голосе прозвучал укор, и Кассандре стало стыдно, как бывало раньше, когда бабушка уличала ее в неблаговидном поступке.

Вообще-то за прошедшую неделю у нее появилось ощущение, что она находится не на своем месте и делает не то, что надо. Ее работа для Боу-стрит стоит или выполняется кем-то другим спустя рукава. И как Чарлз сможет удержать свое место, если она не выполняет необходимую работу?

Одно хорошо: Чарлзу пришлось резко сократить расходы, убавив свою расточительность, пока оставался в постели. В начале недели Джордж заплатил Кассандре следующие пять фунтов, и в этот раз они остались в ее кармане, отчего она испытывала чувство вины. Ей казалось, что брать деньги, а тем более оставлять их неправильно, ведь тратить их было не на что.

Возможно, ей вообще не за что платить. В конце концов, никто из тонтины больше не подвергался нападению. Герцог Ардмор тем временем начинал ворчать — все громче и громче — по поводу сложившейся ситуации: ему надоело находиться под наблюдением, контролировать каждый свой шаг. Все оказалось не так уж серьезно: лорд Деверелл пришел в себя после ранения и начал появляться в обществе, и, если не знать о его пострадавшей конечности, никто ни о чем и не догадается.

Нужно ли ей и дальше оставаться в Ардмор-хаусе? Ей некого охранять, в то время как сама она оказалась в опасности. Но это была не та опасность, какая может угрожать сыщику во время работы. Что, если она поверит во все это: в свою роль, в свои фантазии, в свою известность? Конечно, чтобы вжиться в роль, нужно поверить в нее, но каждый сыщик может рассказать массу историй о том, как пагубно погружаться в роль слишком глубоко. Например, по окончании расследования лжедокер при возвращении домой не может избавиться от площадной брани, а ростовщик, который привык иметь дело с дешевыми побрякушками, не замечает