Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

— Красота, — выдохнул Матвей. — Как долго они будут висеть?

— Месяц минимум, — ответил я, потрепав его по макушке. — За это время они потеряют половину влаги, покроются благородной плесенью и станут твердыми, как дерево, но зато смогут храниться очень долго.

— А как узнать, что они готовы?

— По звуку, — я постучал пальцем по одной из свежих колбас. Звук получился глухой. — Когда они высохнут, звук станет звонким. Словно по дереву стучишь.

Федот обошел все ряды, любуясь результатом нашей работы:

— Мастер, а сколько таких колбас можно сделать за месяц?

— При нашей команде — около пятиста штук. Каждая весом в фунт. Этого хватит, чтобы кормить отряд в сто человек целый месяц.

— А если увеличить количество работников?

— Тогда мы сможем создать запас на годы вперед. Представьте — кладовые, полные колбас, которые не портятся. Любая осада, любой неурожай нам будут не страшны.

Мои помощники переглядывались с восхищением. Они начинали понимать масштаб того, что мы создавали.

— Ну что ж, — сказал я, окидывая взглядом наше творение, — первый шаг сделан. Процесс запущен. Через месяц узнаем, насколько хорошо мы поработали.

Я погасил жаровню и закрыл дверь подвала на тяжелый засов. Наши колбасы начинали свой долгий путь превращения в деликатес.

На следующий день я отправился в канцелярию управляющего с планами строительства сыроварни. Степан Игнатьевич сидел за своим массивным дубовым столом, изучая какие-то торговые документы. Рядом с ним стоял главный плотник крепости — Василий, мужчина с недоверчивыми глазами.

— Степан Игнатьевич, — сказал я, разворачивая на столе свои чертежи, — я готов приступить ко второй части проекта. Вот детальные планы сыроварни и я написал что нам потребуется из оборудования.

Управляющий отложил свои бумаги и склонился над моими чертежами. Я видел, как его глаза внимательно изучают каждую деталь — план здания, схему сырного пресса, расчеты для примитивной вентиляции. Мне потребовалось вспомнить все, что я знал о сыре и сыроварнях, чтобы создать эти чертежи.

— Впечатляющая работа, — сказал он наконец. — Но скажи мне честно — сколько это будет стоить?

Я достал отдельный свиток со сметой и протянул ему.

Степан Игнатьевич ознакомился и присвистнул:

— Немалая сумма, но князь дал добро, значит, найдем средства.

Он повернулся к плотнику:

— Василий, что скажешь? Сможешь сделать такой пресс?

Плотник долго изучал мои чертежи, хмурясь и что-то бормоча себе под нос. Наконец поднял голову:

— Сложная конструкция и дуб нужен особый — без сучков, выдержанный. Весь хороший дуб ушел на укрепление стен после последнего штурма.

— Найдем другой, — сказал Степан Игнатьевич.

— Может, и найдем, — неохотно согласился Василий. — Но нескоро. Месяца через два, не раньше.

Я почувствовал первый укол тревоги. Два месяца задержки означали, что первый сыр мы получим только к лету.

— А что насчет строительства самого здания? — спросил я.

Степан Игнатьевич вызвал главного каменщика — Игната, грузного, бородатого мужика.

— Игнат, — сказал управляющий, — нужно построить новое здание. Вот план.

Каменщик едва взглянул на планы:

— Не могу, Степан Игнатьевич. Все мои люди заняты на восстановлении северной башни. Князь приказал закончить к весне.

— А сколько нужно времени на башню?

— Месяца три, если повезет с погодой.

Еще три месяца. Я начинал понимать, что происходит.

— Может, возьмете дополнительных рабочих? — предложил я.

— Откуда? — пожал плечами Игнат. — Всех хороших мастеров уже переманили соседи, а учеников зимой не найдешь.

Степан Игнатьевич отправил каменщика и плотника по делам, а сам задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Что-то мне не нравится, — сказал он наконец.

— Что именно?

— Слишком много совпадений. Дуба нет, и каменщики заняты, и рабочих не найти. Будто кто-то специально создает препятствия.

В этот момент в канцелярию вошел посыльный с запиской от казначея. Степан Игнатьевич прочел ее и мрачно покачал головой:

— Вот и последний гвоздь в крышку гроба. Казначей пишет, что выплата на строительство не может быть утверждена из-за непредвиденных военных расходов.

— Каких расходов?

— Закупка дополнительного оружия, ремонт укреплений, содержание дружины… Стандартный набор отговорок.

Я сжал кулаки. План был ясен как день — старая гвардия, проиграв в открытом совете, начала тихий саботаж. Каждый по отдельности имел уважительную причину, но все вместе они создавали непреодолимую стену препятствий.

— И что теперь? — спросил я.

— Теперь мы идем к князю и жалуемся, — сказал Степан Игнатьевич, поднимаясь из-за стола. — Хотя не уверен, что это поможет. Князь не любит вмешиваться в хозяйственные споры.

В этот момент дверь канцелярии распахнулась, и вошел Ярослав. По его лицу было видно — он в ярости.

— Алексей! Степан Игнатьевич! — воскликнул он. — Я только что от казначея. Он мне такую чушь рассказывал про непредвиденные расходы…

— Мы в курсе, — мрачно сказал управляющий. — И это только начало. Плотники говорят, что дуба нет, каменщики заняты другими делами…

— Саботаж, — отрезал Ярослав. — Чистой воды саботаж. Эти старые пни решили похоронить твое начинание, Алексей.

— Но что мы можем сделать? — спросил я. — Формально они все правы. У каждого есть уважительные причины.

— Формально — да, — согласился Степан Игнатьевич. — А по сути — они действуют как сговорившиеся. Вопрос в том, как это доказать.

Мы сидели в унылом молчании, обдумывая ситуацию. Проект, который еще вчера казался на пороге триумфа, сегодня балансировал на грани провала. Старая гвардия нанесла точный удар — не открыто, а исподтишка, руками собственных людей князя.

— Нужно искать другие пути, — сказал я наконец. — Может, обратиться к частным мастерам? Или закажем в соседних землях? Есть такая возможность?

— Слишком дорого и слишком долго, — покачал головой Степан Игнатьевич. — К тому же во время войны никто не будет продавать нам важные ресурсы.

Ярослав ударил кулаком по столу:

— Не может быть, чтобы не нашлось решения! Мы же не какую-то блажь затеваем, а важный проект, полезный!

— Стратегически важный для нас, — поправил управляющий. — А для них — угроза их положению и влиянию.

Дверь канцелярии неожиданно открылась. На пороге появился воевода Всеволод с какими-то документами в руках.

— Степан Игнатьевич, я хотел обсудить с вами вопрос о… — он замолчал, увидев наши мрачные лица. — Что-то случилось?

— Случилось, — мрачно