Если вам дорога жизнь - Джеймс Чейз

- Значит, вы уронили сумочку?

Она улыбнулась, это была приятная понимающая улыбка.

- Ох, шеф, все-таки я - редкая болтунья. Уж вы извините старуху. - Она поудобнее уселась на стуле и продолжала: - Наклонилась я за сумочкой и вижу: ко дну телефонного аппарата лентой прикреплен конверт. - Она открыла свою большую потрепанную сумочку и вытащила оттуда конверт. - Ну, думаю, странности какие, что здесь делать конверту? - Она посмотрела Терреллу прямо в глаза. - Уж не знаю, хорошо я поступила, плохо ли, только я его взяла и открыла. Иначе как бы я узнала, что там внутри? Может, надо было подойти к любому полицейскому и отдать, не открывая? Так надо было поступить?

- И что же в конверте? - спросил Террелл, уходя от ответа.

- Деньги... много денег. - Она посмотрела на него. - Как только я увидела, что там столько денег, сразу поняла: лучше бы и не открывала. И еще поняла: надо идти не к любому полицейскому, а к вам. Столько денег - не всякий устоит перед соблазном, а полицейские ведь не миллионеры.

Террелл откашлялся.

- Позвольте, конверт миссис Доуби? Я напишу расписку, что забрал его у вас.

- Не нужна мне ваша расписка, - отказалась она, передавая ему конверт. - Мне бы домой поскорее, накормить обедом мистера Доуби.

Глава 7

Пок Тохоло бросил на пол апельсиновую корку и ногой зашвырнул ее под кровать. Вытер пальцы о джинсы и протянул руку.

- Сколько насобирали? - спросил он.

Чак вошел в комнату так, будто знал: пол насквозь прогнил и того гляди рухнет под его весом.

При виде индейца, сидевшего на постели, Чака словно парализовало. Еще десять секунд назад он представлял себе, как они с Мег мчатся в машине, а в кармане у него - две тысячи долларов. Монетка столь внезапно перевернулась с орла на решку, что все его рефлексы застыли, будто кто-то одним ударом отсек все нервные окончания, идущие к мозгу.

- Сколько насобирали? - повторил Пок.

Чак взял себя в руки, и часть его мозга все-таки заработала.

Уж не заподозрил ли чего этот полоумный индей?

Он взглянул на Пока - смуглое ничего не выражающее лицо, блестящие черные глаза... нет, если бы он допер, что они собирались его предать, это было бы видно.

- Один не расплатился, - хрипло ответил Чак.

Спиной он ощутил присутствие Мег и сделал шаг вперед, чтобы она тоже могла войти в комнату.

Не глядя на Пока, она подошла к окну, уселась на единственный нормальный стул, приподняла с плеч волосы и тут же их отпустила... видя такое безразличие, Чак едва не кинулся на нее с кулаками. Она подалась вперед, уперлась локтями в подоконник и принялась смотреть на оживленное побережье.

- Думаешь, я куплюсь на такую брехню? - спросил Пок, не сводя глаз с Чака.

Чак облизнул пересохшие губы.

- Спроси ее... конверты собирала она.

- Я спрашиваю тебя, - сказал Пок.

Медленно, неохотно Чак достал из-за пазухи четыре конверта. От его пота они увлажнились, он швырнул их на кровать.

- Один не заплатил... в аэропорте. Я послал ее проверить во всех будках. Нигде ничего не было.

- В аэропорте! - Пок заметно успокоился. - Хансен... да... вполне возможно. Хансен мог не заплатить, но он заплатит. Сполна.

Чак не знал, о чем речь. Он прислонился к стене, стараясь прийти в себя. Тем временем Пок стал открывать конверты и считать деньги. Потом шесть сотенных бумажек толкнул в сторону Чака.

- Завтра еще пять заходов, - сказал Пок. Из кармана он достал кусочек бумаги и бросил на кровать. - Не город, а дойная корова, а?

- Угу. - Чак смотрел, как остальные деньги индеец запихивает себе в карман. - Точно... Угу.

Пок поднялся и мимо Чака прошел к двери.

- Заплатят если не все, то большинство. - Его черные глаза вперились в Чака. - Потому что наложили в штаны от страха. А когда человек боится, он делает то, что ему говорят, - с этими словами он вышел.

После долгой паузы Мег, не поворачивая головы сказала:

- Так что, мне паковаться?

- Ты разве не слышала, что он сказал, безмозглая сучка? - огрызнулся Чак. - Завтра представление повторяется.

- Неужто?

Что-то в ее голосе заставило его резко вскинуть голову. Она продолжала смотреть в окно. Лица не было видно из-за волос, но от ее голоса ему стало не по себе. Внезапно он понял, что сам он ходить по будкам и собирать деньги не сможет - нервы не выдержат. Не сумеет заставить себя. Ведь это же совать голову прямо в капкан! Он представил, как берет конверт, и тут же из укрытия выскакивают полицейские и набрасываются на него. Чака бросило в пот.

Он поднял клочок бумаги, оставленный Поком, и прочитал:

"Аэропорт. Будка В.

Автовокзал. Будка 4.

Вокзал. Будка 1.

Эксельсиор. Будка 2. Эдлон. Будка 6".

Пусть расколются хотя бы трое: это полторы тысячи, да плюс шестьсот, что ему отдал Пок! Только на сей раз он в этот притон не вернется, дудки! Подснимут последний конвертик - и сразу ходу! И чем он думал, когда решил вернуться сюда за шмотками?

- Слушай, - сказал он, - завтра мы забираем деньги и смываемся. Сразу, никуда не заезжая. Вот где я прокололся. А завтра, только денежки собрали и по газам, ищи-свищи! Он пока дотумкает, мы будем уже далеко.

Она повернулась и посмотрела на него.

- Да, Чак, мелковато ты плаваешь, - сказала она спокойно. - Я думала, ты хоть что-то из себя являешь, а ты... Дура я, и все. Что у меня теперь есть? Вообще ничего. Ничего с минусом.

- Ты, бестолковая, две тысячи-то мы с тобой поделим! Это как, ничего с минусом? - взвился Чак. - Завтра мы с тобой будем в большом порядке. Пойдешь брать деньги?

Она отвернулась и посмотрела в окно. Из океана на лодках возвращались ловцы губок. Три человека вытаскивали на берег стофунтовую черепаху. Торговцы-семинолы жонглировали апельсинами и кричали на безразличных покупателей.

Чак встал и подошел к ней. Оттащил ее от окна. Вцепился в нее горячими потными руками, как следует встряхнул.

- Пойдешь или нет? - заорал он.

- Пойду, - сказала она, и Чак отпустил ее - уж слишком отсутствующий был у нее взгляд. - Мне теперь все до лампочки, понял, ты, лотерейный билет с золотой каемочкой?

Тем временем Пок остановился перед столом улыбающегося индейца-толстяка, хозяина меблированных комнат.

Звали этого индейца Ошида. С виду добродушный простяга, но под этой оболочкой скрывался один из заправил местного преступного мира, человек весьма могущественный. Меблированные комнаты были прикрытием его многообразной деятельности. Он имел счет в швейцарском банке. Держал в руках сеть, через которую шла торговля наркотиком ЛСД. Двадцать шесть проституток-индианок регулярно приносили ему четвертую часть своего заработка. Он получал два процента от всех продаваемых на местном рынке фруктов, потому что заключил сделку с человеком из мафии. Ему отчислялся один процент прибылей от продажи черепахового супа, потому что на фабриках по разделке черепах работало много индейцев, а почти всех работающих индейцев он контролировал. В его карман шли три процента от платы за парковку на набережной - в противном случае запаркованные машины просто сталкивались в воду.

Ошида был теневой фигурой, к нему сходились нити почти всех операций, что проводились в прибрежном квартале, и у него хватало ума держаться в тени.

Сидеть за столиком в обшарпанных меблированных комнатах, улыбаться, ковырять в зубах и складывать в голове цифры - это доставляло ему удовольствие. На него работали люди. Деньги текли рекой. Так чего ему не быть счастливым? Из Парадиз-Сити деньги перетекали в Берн, в Швейцарию. Деньги - они были для него предметом восхищения, как картина Пикассо для поклонника живописи. Вот они, твоя собственность, ты смотришь на них - и ты счастлив.

Пок Тохоло Ошиде нравился. Толстяк знал - этот парень опасен, но, если хочешь выколотить деньгу из этого так глупо устроенного мира, где нет никакого порядка, ты должен быть опасным.

Он знал, что Пок - это Палач, как знал и обо всех преступлениях в городе. Поквитаться с белыми богачами - это была толковая мысль. А толковыми людьми он всегда восхищался. Да, у Пока не все в порядке с головой, ну и что? У многих, кто вершит в этой жизни важные дела, с головой не в порядке. В общем, раз этот малый выдумал, как нагнать страха на белых богачей и выудить у них денежки, он заслуживает его, Ошиды, одобрения.

И когда Пок остановился перед столом Ошиды, тот одарил его самой широкой своей улыбкой.

- Мне нужен пистолет, - негромко сказал Пок.

Ошида наклонился и из коробки, что стояла в дальнем углу его стола, вытащил зубочистку. Сунул ее между двумя золотыми коронками, не сводя глаз с Пока.

- Какой? - спросил он.

- Хороший... ноль тридцать восьмого калибра, автоматический, пристрелянный.

Ошида вытащил зубочистку, вытер ее об рукав и сунул обратно в коробку.

Ошида восхищался людьми, которые перед ним не трепетали. Пок был одним из них.

- Подожди.

Встав из-за стола, он понес свою тушу в заднюю комнату. Минут через десять вернулся - в руках его был коричневый сверток, перевязанный ленточкой. Он положил сверток на стол.