Кроме пейзажа. Американские рассказы (сборник) - Вадим Ярмолинец

Ближе всех Ольге оказалась бывшая официантка Юля, которая с двумя детьми и всесокрушающим стремлением к устройству карьеры так и не нашла спутника жизни. Зато вошла в руководство большого взаимного фонда и получила соответствующую зарплату. Помню, как это произошло.

– Взяли? – спрашивает Ольга, впуская в прихожую Юлю, вернувшуюся с рабочего интервью. На той темносерый костюм «Тахари» – жакет и узкая юбка, черные стилеты от «Джимми Чу», сумка «Гермес».

– А куда же они денутся от такой пробивной бабы?!

Они хлопают в воздухе правыми ладошками. Юля смеется, глаза ее сияют.

– Я открываю шампанское, – говорит Ольга и шлепает на кухню.

Сложив свои капиталы, Ольга и Юля приобрели трехэтажный таунхаус с чудесным английским садом на Четвертой стрит и Восьмой авеню в Парк-Слоупе. Ольге в этом году будет 72. Она начинает свой день с занятий йогой в саду, потом идет на кухню. Дом наполняется ароматом свежесваренного кофе. Это сигнал, заменяющий трезвон будильника.

Всегда наполненный детскими голосами, этот дом стал центром семейного притяжения, в поле которого скоро возник старший сын Дая со своей женой и детьми. Обычная история – возраст отправил его на поиски корней, заставив пожалеть, что он пропустил возможность узнать отца ближе. Но в ощущении потери он с удивлением обнаружил силу, прочно связавшую его с обретенными родственниками. Как необычна была их судьба! Как много их оказалось! Как замечательно было то, что он не стал одиноким семенем, занесенным ветром судьбы в чужую землю!

Сидя за большим столом, где звенели посудой и шумели пятеро детей Дая с двумя сводными сестрами, двумя внуками, одной женой, двумя любовницами и невесткой, Юля вспоминала, как 19-летней девочкой стояла у открытого окна еврейского дома в далеком Иерусалиме, всем естеством стремясь сидеть за таким же столом со своей семьей. Я вам говорю: каждому воздается по его устремлениям! Кто-то там, наверху, прекрасно знает о наших самых тайных желаниях!

За этим столом не было лишь Светика. Последним местом ее жительства в Лос-Анджелесе была квартира, которую она делила с порнозвездой Эсси Эбисс, ее настоящее имя было Ванда Преснякова. Соседство, вероятно, и объясняет наличие в крови Светика кокаина, о чем говорится в заключении патологоанатома. Бедолага вышла из дому, будучи сильно не в себе, и угодила под грузовик. Хочется надеяться, что она не участвовала в том же кинопроизводстве, что и ее сожительница. Я внимательнейшим образом пересмотрел не менее полусотни полнометражных фильмов с участием Эсси, с легким трепетом ежеминутно ожидая появления на экране объекта моих поисков. К счастью, этого не произошло. Назовите меня старомодным, но мне не льстит слава сына звезды фильмов «для взрослых». Я очень плохо помню мать и предпочитаю видеть ее такой, какой ее изобразил Дай – очень молодой, взбалмошной, наивной, мечтающей о высокой сцене, цветах и аплодисментах.

Что до отца, то думаю, что именно многообразие прожитых в прозе вариантов собственной биографии и позволило ему так легко подвести черту в пятьдесят пять. К этому возрасту он пережил столько, сколько другим не удается пережить и к ста. Его жизнь и его проза двигались по параллельным каналам: Дай постоянно ожидал момента, когда обстоятельства подскажут новый поворот в его типовой истории. Едва это произошло, он совместил пространство литературы и жизни, выключив компьютер и став из рассказчика действующим лицом.

Его последнее сочинение хоть и не снискало ему посмертной литературной славы, произвело небольшой демографический взрыв, что не может не радовать автора, который, я думаю, посмеивается сейчас где-то над всеми нами, в своей новой постлитературной ипостаси.

Август, 2007

ЭТО НЕ МЕСТЬ!

Как он мог вернуться к ней после всего, что между ними было?

Одни считают, что это та самая любовь, которая, как говорится, глаза застит. Другие придерживаются мнения, что он просто олух Царя Небесного. Приехал в Нью-Йорк из Одессы лет тридцать назад, днем работал, вечером учился, сперва грыз гранит английского, потом мрамор юриспруденции, подсиживал одних, водил в ресторан других. Короче, лез из шкуры, пока не докарабкался до партнерского места в известной юридической фирме, бешеной зарплаты, шестидесятилетия. Третьи утверждают, что на самом деле Леон, Лёня Аппельбаум, просто отомстил предавшей его любовнице самым жестоким из всех возможных способов – заставив жить с ним.

Ну хорошо, давайте попробуем разобраться сами.

В ветреный февральский вечер Леон заходит в стриптиз-клуб на Вест 36-й стрит, где знакомится с танцовщицей Линн Кроссбин. Ей двадцать два года. Она приехала из чистенькой, но мертвоватой Женевы. Она хочет посмотреть на город, который никогда не спит, и заодно показать себя. От стойки бара они переходят в отдельный кабинет с типовым для таких мест названием «Шампанская комната». Девушки любят шампанское. Приглушенный свет, тихая музыка, засаленный бархат красных диванов, глухое мычание за тяжелой портьерой. Здесь Леон переживает оргазм всей жизни. Он потрясен до основ. Нет, серьезно, а что он видел дома? Сколько он просил жену надеть черные чулки и пояс:

– Неля, раз в жизни!

– Не морочь голову! – отмахивалась та и, видя его обиду, удивлялась: – Чего тебе не хватает так? Зачем тебе это?

Так никогда и не поняла – зачем.

Красива ли его новая любовь, нет ли – вопрос спорный. Кому что нравится. Большегрудая подкрашенная блондиночка с серо-голубыми глазами и настоящим талантом к тому роду деятельности, которая на данном этапе интересует Леона больше всего. Тут главное не изображать непонимания на лице. Жена, с которой прожита жизнь, сын, тоже очень занятой юрист, постоянно забывающий поздравить с днем рождения, – что там еще? Один взгляд в зеркало и испорченное на целый день настроение. Вам это не знакомо?

Аппельбаум снимает Линн квартиру в одной из стеклянных башен Верхнего Ист-Сайда. Они ужинают в «Баббо», купаются на Сент-Барте, слушают в Метрополитене вердиевский «Реквием». Оркестром дирижирует модный Гергиев, в труппе певцов – бесподобная Рене Флеминг, но Линн едва скрывает зевоту. Публика в вечерних нарядах привлекает ее больше происходящего на сцене.

Что думает по этому поводу мадам Аппельбаум? Она ничего не думает по этому поводу. Она занята. Полгода она проводит в Майами, потому что нью-йоркская зима ее убивает. Еще она ездит на винные аукционы в Европу. Она арендует место на Вест 15-й в Мясоупаковочном районе, где у нее хранится роскошная коллекция Амароне-Бертани. Один раз была у сына в Гонконге.

Сообщение о связи Леона бьет ее с изрядной силой, но гордость позволяет легко согласиться на развод. Ты хочешь жить с этой прошмандовкой?! Ха-ха-ха-ха! Ты? С ней! Что ты будешь с ней делать? Вытирать сопли? Кто держит? Конечно, если бы у нее был компромат на предателя, в суде она бы получила от него максимум. Поломанная жизнь стоит денег. Но где взять этот компромат?

Чтобы ответить на этот вопрос, введем в историю 25-летнего Михаила Бахонько. Майка. Он – любовник любовницы Нелиного негодяя. Молодой человек приехал в Нью-Йорк по студенческой визе. Из Чебоксар. О, эта чудесная виза J-1, поставщица в Америку самых интеллигентных в мире официантов и кухонных работников! Работай и путешествуй! Гуляй и веселись! Майк трудится в клубе для женщин, где за удовольствие подержаться за рельефное мужское тело платят двадцатку. Сложенную вдоль купюру с визгом вкладывают под резинку плавок танцора. В принципе он, конечно, не танцор. Он – качок-любитель с выпускного курса факультета иностранных языков Чебоксарского университета, не проявивший энтузиазма к работе школьного учителя.

Майк нужен Линн для удовлетворения тех потребностей, которые ее пожилой друг удовлетворить не в состоянии. Она любит это дело до седьмого пота, до полного изнеможения. По молодости и простоте она, конечно, не пользуется словом «потребности». Для нее это – романтика, игра в прятки с нудным стариканом. Она стоит в одних туфлях у окна спальни и смотрит на разноцветные коробочки автомашин, ползущие по дну ущелья под ее ногами. Скоро-скоро у входа в дом должен появиться плечистый парень в желтой куртке. С высоты, где она находится, он похож на яркую булавочную головку на черной после утренней поливки мостовой. Майк. Мишя, как она, бывает, нежно называет его.

Ничего не поделаешь, содержание молодой женщины в некоторых случаях включает оплату услуг помощника, который поддерживает тонус подруги так же, как спортивный «мерс» или очередная пара туфель от Маноло Бланика.

Как утверждают некоторые женщины, все мужики одинаковы. Отчасти они правы. Казалось бы, что общего у юриста, разбирающего миллиардные корпоративные тяжбы, и исполнителя экзотических, как их называют, танцев, единственным достоянием которого является хорошо выраженная мускулатура? Что?! Тяга к этим мягким губам, к этой груди, круглой и твердой, как два круга швейцарского сыра! О, этот сыр! У меня у самого при одной мысли о нем начинается обильное слюновыделение!