Герои Сталинградской битвы - Светлана Анатольевна Аргасцева

фронта. Наиболее значительным оно было в полосе 62-й армии: в живой силе – в 1,8 раза, в танках – почти вчетверо, в крупнокалиберной артиллерии – в шесть раз. Некоторые советские дивизии в обеих армиях, защищавших Сталинград, имели в своем составе всего по 500–1000 человек, а в десяти танковых бригадах оставалось 146 танков. Предпринятые в помощь защитникам города по приказу Ставки удары с северо-восточного направления армий Сталинградского фронта не достигли желаемого результата. К 12 сентября войска 62-й и 64-й армий были вынуждены отойти на городской оборонительный обвод. Вместе с войсками уходили, торопясь к переправам, люди, угоняя скот, захватив с собой остатки своего имущества. В этот день в районе Купоросное немцы вышли к Волге и разорвали фронт, изолировав 62-ю армию от остальных войск. На следующий день бои уже шли на улицах города.

За день до этих событий Чуйкова вызвали в штаб фронта. Он не выезжал в тыл уже более месяца. То, что он увидел по дороге в город, потрясло его. В своих воспоминаниях он описал ту драму, которая разворачивалась на его глазах: «Проселки забиты или отходящими войсками, или беженцами. Фашистские самолеты совершали разбойничьи налеты на мирных жителей… На переправах создавались пробки. Паромы через протоки Волги работали с перебоями. На берегу скопились повозки и машины с ранеными. От этой картины щемило сердце, но я ничем им помочь не мог. Увидя мои генеральские знаки различия, меня обступили с расспросами: “Как дела в городе?”, “Сдадим ли Сталинград?”, “Когда остановится отступление?”

– Сталинград не сдадим! – заверил я раненых. – Этого не может быть! Дальше отступать некуда!

Ну, а когда меня спрашивали, когда подойдет за ними транспорт, я ничего ответить не мог. Раненые лежали под открытым небом… Перебои с едой. Врачи и медсестры валились с ног от усталости…

В темноте мне удалось переправиться через Волгу. Западный берег в огне. Зарево пожара освещает и Волгу, и восточный берег. Можно не зажигать фар. Не искушенному в боях человеку показалось бы, что в пылающем городе уже нет места для жизни, что там все разрушено, все сгорело. Но я знал: на том берегу продолжается бой…»

Утром 12 сентября Чуйков явился в штаб Юго-Восточного фронта. Командующий А. И. Еременко в присутствии члена Военного совета Н. С. Хрущева объявил Чуйкову о назначении его командующим 62-й армией. Задачи были обозначены коротко и ясно: немцы решили любой ценой взять город, отдать Сталинград фашистам невозможно, отступать дальше нельзя и некуда. Командарм 62-й армии генерал Лопатин[40] считает, что его армия город не удержит. На вопрос Еременко, как он понимает задачу, Чуйков ответил: «Я приму все меры к удержанию города и клянусь, оттуда не уйду. Мы отстоим город или там погибнем». Вечером того же дня Чуйков вернулся на правый берег. Найти КП армии оказалось очень непросто. В указанном месте у реки Царица, которое ему сообщили в штабе фронта, его не оказалось. Блуждать в надвигавшейся темноте по разрушенному городу было небезопасно. Случайно повстречавшийся офицер сообщил, что искать надо на Мамаевом кургане.

На КП Чуйкова встретил начальник штаба армии Н. И. Крылов[41]. Поздоровавшись, Крылов продолжил начатый ранее телефонный разговор, показывая Чуйкову на карте, участки, о которых шла речь, и подробно объясняя задачу какому-то командиру. Чуйков понимал, что таким образом он постепенно вводил его в курс дела, поскольку времени на подробный доклад у него не было. Они словно общались на понятном обоим языке, отлично понимая друг друга уже в первые минуты совместной работы. Чуйков почувствовал, что с этим человеком он быстро сработается. Именно так и произошло впоследствии. Они не только прекрасно дополняли друг друга как военачальники, но и крепко сдружились, сохранив эти отношения на всю жизнь.

Помещение КП армии трудно было даже назвать блиндажом. Это была широкая щель, прикрытая хворостом и соломой и присыпанная небольшим слоем земли. Внутри на земляном полу возвышались предметы «интерьера», сделанные тоже из земли: лавка, кровать и стол с разложенной на нем картой. В этом же пространстве оборудовано место для связистов. В первые часы пребывания на своем КП Чуйкову представился случай показать и ближайшему окружению, и подчиненным свой характер командарма и понимание боевой задачи. Узнав, что командир танкового корпуса без разрешения перенес свой КП на самый берег Волги, оказавшись позади КП армии, Чуйков приказал ему вместе с комиссаром срочно явиться с докладом. Когда вызванные товарищи прибыли, в блиндаже уже находились офицеры штаба армии и дивизионный комиссар К. А. Гуров. В их присутствии Чуйков в категоричной форме объявил генералу – командиру танкового корпуса и его комиссару, что расценивает их поведение как грубейшее нарушение приказа № 227, а следовательно, как дезертирство с поля боя. Оба провинившихся готовы были провалиться сквозь землю от стыда. Чуйков строго предупредил их и приказал немедленно вернуть КП на прежнее место. Вне всякого сомнения, весть об этом разговоре и о крутом нраве нового командующего мгновенно разлетелась по армии.

Когда Чуйков принял командование 62-й, она по своей сути мало чем напоминала полноценную армию, от этого грозного военного понятия оставалось лишь название. Просто сказать, что она была ослаблена в предыдущих сражениях, означало бы только полуправду, потому, что многие соединения фактически перестали существовать в изначальном виде и не могли самостоятельно выполнять положенные им боевые задачи. Так же ошибочно определять ее силу по количеству дивизий, танковых и других частей, входивших в нее. В некоторых дивизиях оставалось по 100–200 бойцов, а в танковых бригадах по одному-два танка. Армия оказалась полностью отрезанной от соседей, ее фланги упирались в Волгу. У Чуйкова было около 50 тысяч человек, тогда как наступающий на него противник имел 170 тысяч солдат, 500 танков, 3 тысячи орудий. В воздухе господствовала немецкая авиация, совершавшая до трех тысяч вылетов в сутки. Поддержка нашей авиации была раз в десять меньшей.

Задача этой мощной группировки противника была очевидной для нашего командования, а немцам казалась простой, решаемой в несколько дней: разгромить оставшиеся советские войска и сбросить остатки 62-й армии в Волгу. Перестроив свои силы, противник повел наступление на центральную часть Сталинграда. Что же делать командующему в такой ситуации, на что опереться, как отстоять город?

Первым конкретным шагом Чуйкова, при отсутствии резервов и в ожидании подкреплений, обещанных командованием фронта, стала одобренная Военным советом армии раздача оружия коллективам предприятий города и создания вооруженных рабочих отрядов. Чуйков запретил любой самовольный отход с занимаемых позиций без ведома его и начальника штаба. Введение этой меры сопровождалось принятием решения о том, что командующий и штаб армии должны оставаться в Сталинграде и на левый берег или на острова ни в коем случае не отходить. Чуйкову оказалось