Герои Сталинградской битвы - Светлана Анатольевна Аргасцева

которыми тогда располагала 64-я армия, было невозможно. Но бойцы и командиры 64-й задержали наступление, сорвали намерение гитлеровского командования окружить и уничтожить наши силы на западном берегу Дона».

Большая часть из того, что написано о Сталинградской битве, относится к периоду боев в самом городе. Нам известны поименно все герои – от солдата до генерала – и те, кто совершил подвиги, и те, кто, как принято считать, просто выполнил свой долг, хотя в сражающемся Сталинграде то, что сделал каждый из них, можно считать геройством. Но начиналась Сталинградская эпопея на берегах Дона. В. И. Чуйков, которому выпало быть участником Сталинградской битвы от ее начала и до конца, всегда отдавал должное своим бойцам и командирам, встретившим врага, нацелившегося на город, на дальних подступах. Он считал, что они тоже по праву могут считаться защитниками Сталинграда, независимо от того, пришлось ли им позднее участвовать в городских боях или нет. В 64-й армии было много частей, сражавшихся стойко и умело. Но среди них Чуйков особо выделял 112-ю стрелковую дивизию полковника И. П. Сологуба[33] (после его гибели в августе командиром был назначен полковник И. Е. Ермолкин[34]), 229-ю полковника Ф. Ф. Сажина[35], 33-ю гвардейскую полковника Ф. А. Афанасьева[36]. Эти дивизии, не успев полностью сосредоточиться, до конца июля 1942 года не сдали своих рубежей на реке Чир, сражаясь против превосходящего противника. 112-я дивизия затем отличилась и в Сталинграде.

В разгар боев на Дону в штаб 64-й армии прибыл генерал-майор М. С. Шумилов, назначенный ее командующим, а Чуйков, который в течение почти всего июля исполнял обязанности командующего, оставался его заместителем. Как вспоминал Чуйков, с первых дней они нашли общий язык, отчего работа шла дружно и слаженно.

К концу июля 1942 года продвижение южной группировки 6-й немецкой армии было остановлено. Вермахту не удалось с ходу форсировать Дон на кратчайшем направлении на Сталинград. Не сумев сломить упорное сопротивление Красной армии на Дону, немецкое командование, уверенное в том, что произошла лишь досадная заминка, усилила состав группы «Б», наносящей удар на Сталинград, 4-й танковой армией генерала Г. Гота с задачей: ударом с юга овладеть городом, взяв в клещи войска Сталинградского фронта. Сражение принимало более острую форму, вовлекая все большие ресурсы с обеих сторон, силы наших армий таяли, требовалось принятие экстраординарных мер.

В этой обстановке 28 июля 1942 года вышел приказ наркома обороны № 227, ставший мгновенно известным как приказ «Ни шагу назад!». Этот документ с предельной ясностью показал, какая угроза нависла над Советской Россией, поставив вопрос о самом существовании государства. От Красной армии требовалось остановить врага. Верховное главнокомандование уже имело возможность на многих примерах убедиться, что вермахт почувствовал силу ответных ударов и обескуражен стойкостью наших частей. Выстоять сейчас означало добиться перелома в войне.

Воздействие приказа на действия советских войск проявилось очень скоро. На это обратили внимание и в немецком командовании, хотя вначале этому не придали большого значения. Так, бывший генерал вермахта Г. Дёрр[37], непосредственный участник боев под Сталинградом, впоследствии отмечал, что сопротивление Красной армии усилилось уже в начале августа.

По заданию Шумилова 2 августа Чуйков выехал на юг для выяснения обстановки. Проехав более 20 километров к югу от реки Аксай, мобильный отряд Чуйкова встретил две сильно поредевшие дивизии И. И. Людникова и Д. С. Куропатенко[38], не имевшие связи со своей армией, и два полка гвардейских минометов – «катюш». Все они отходили в направлении Сталинграда. Чуйков принял решение подчинить себе отступающие части и переправить их за реку Аксай, служившую хорошим естественным рубежом. Продолжая собирать отходившие войска, Чуйков вскоре присоединил к сколоченной им группе бригаду морской пехоты, показавшую себя в развернувшемся через два дня сражении с наилучшей стороны, а также кавалерийский полк и несколько других полуразбитых дивизий. Собранные вместе и направляемые опытной рукой, эти части представляли вполне боеспособное соединение, которое Чуйков в рабочем порядке назвал Южной группой. Он доложил штабу фронта о ситуации на этом направлении и получил категорический приказ удерживать занимаемые позиции.

Пятого августа пехотным частям противника удалось на небольшом участке переправиться через реку. О дальнейших действиях врага Чуйков уже мог догадаться по своему, хотя и небольшому, но надежному, приобретенному в боях опыту. Ему было ясно, что за ночь немцы постараются навести переправы для танков и с утра начнут наступление. «Они наверняка будут действовать по шаблону – авиация, затем артиллерия, потом пехота, а за ней танки, – размышлял Чуйков. – Другого порядка в наступлении через водную преграду, даже не очень широкую, они на знают». Предвидя, что немецкая авиация прилетит, когда солнце уже взойдет, он решил нанести удар «Катюшами» по скоплению танков и пехоты рано утром и затем атаковать. Чуйков не сомневался в верности избранного плана. Его беспокоило лишь одно – он не знал, на что способны наспех собранные им войска.

Все произошло именно так, как рассчитал Чуйков. Удар артиллерии на рассвете застал противника врасплох, фашисты были отброшены за реку с большими потерями, а танковая атака сорвана. В течение следующих дней в чуйковской Южной группе выработалась своя тактика: днем советские войска заманивали немцев вглубь своих оборонительных порядков, имитируя отступление, а в темное время суток, когда противник не любил воевать, контратаковали и возвращались на прежние позиции. Почувствовав, что его подчиненные обрели уверенность, Чуйков организовал преследование, в результате которого были захвачены десятки пленных, орудия, пулеметы и другая техника – первые пленные и трофеи за время оборонительных боев под Сталинградом. Подобная ситуация повторялась несколько раз – до 17 августа, когда был получен приказ штаба фронта на отход. В ходе умело организованной обороны группа Чуйкова в этих боях, имея минимальные потери, нанесла противнику такой урон, что после отхода наших частей гитлеровцы долгое время не вели наступление на этом участке фронта, обнаружив отход «чуйковцев» с большим опозданием.

Чуйков не только оборонялся, но и бил врага – без танков, без авиационного и зенитного прикрытия, без противотанковых средств! В этой незапланированно создавшейся ситуации, когда он получил возможность самостоятельно, без лишней волокиты и неосуществимых порой приказов управлять большим соединением, его полководческие задатки проявились ярко и с большой пользой для всего Юго-Восточного фронта.

Девятнадцатого августа немецким войскам удалось форсировать Дон у хутора Вертячий и начать наступление на Сталинград на всех направлениях. Вспоминая сражения в междуречье Дона и Волги, Чуйков не отделяет действия 64-й армии от участия в сражении их боевых соратников, имея в виду прежде всего 62-ю армию. В его словах о событиях середины августа ощущается и горечь поражений и потерь, и растущая гордость за своих солдат: «Остановить врага не удалось, он вырвался на дороги, ведущие к Волге. Но мы сорвали