Ломовой кайф - Влодавец Леонид Игоревич

Ложбина постепенно сошла на нет, но тропка осталась. Правда, теперь ее с боков почти ничего не прикрывало — кусты поредели, а у больших лиственных деревьев кроны начинались выше чем в двух метрах от земли. Несмотря на умеренный темп хода, дед Магомад явно подустал.

— Перекур, — шепотом объявил капитан, и все присели за кустами, ощетинившись оружием. Курить, конечно, никто и не думал. Во-первых, потому, что все были некурящие, а во-вторых, потому, что запах табачного дыма — демаскирующий фактор.

— Мы совсем близко от площадки, — сообщил Ляпунов. — Полтораста метров наискосок по склону. Тропа вообще-то прямо туда ведет. Однако есть предложение всем колхозом туда не ходить. Пойдут Топорик и Юрик. Главная задача — убедиться, что насчет вертолета мне не поглючило. Если вертолета нет, то можете обозвать меня старым мудаком. Если он есть, оцените, как и что. Сможете взять сами — рискуйте. Не будете уверены, тихонько вернитесь, подумаем вместе. В эфире пока не базарьте. Отдохнули? Вперед, мы ждем здесь!

Хотя Ляпунов не стал назначать старшего, Юрка и так понял, что начальником будет Топорик, а потому, пригибаясь, двинулся за этим бывалым мужиком.

Топорик свернул с тропки и начал пробираться вверх по склону, перебегая от одного ствола дерева к другому. При этом он все-таки соблюдал направление «наискосок», а потому уже совсем скоро впереди в просветах между деревьями замаячила поляна.

Юрка перебегал следом, стараясь не терять Топорика из виду. Команды Топорик подавал жестами: то ладошкой махал вправо — возьми правее, то пальчиком манил — дескать, держись поближе, то поднимал ладонь вверх — стой, не торопись.

Наконец Топорик всей пятерней помахал: мол, давай ко мне. И сделал рукой такое движение, будто змея извивается. Это означало «ползи по-пластунски». Таран пополз вверх и оказался в траве рядом со своим шефом.

— Титул «старого мудака» Сереге не угрожает, — прошуршал Топорик в самое Юркино ухо. — Два пальца вправо вон от той раздвоенной березки.

Таран глянул. Мама родная! Там действительно стоял небольшой вертолет с наброшенной поверх него маскировочной сетью.

— «Ми-2». — Наметанный глаз Топорика разглядел знакомые контуры даже сквозь сетку. — Как раз то, что заказывали. А вот и охрана. Один ту сторону леса охраняет, другой — другую. Хоть бы, курвы, укрылись как-то. Рассекают в косыночках, тельняшка нараспашку, автомат у бедра… Учить их некому, салажню! А третий, видать, поспать намылился. Вон под вертолетом, в теньке. Ну «сачок», сукин сын! Короче, берешь себе вон того, что поближе, я второго. И ходом к вертолету! Там ты с отдыхающим разберешься. Еще пилот может быть, ну, с тем я сам профессионально побеседую…

Таран прекрасно видел того, кого ему надлежало «снять». Нет, на салагу этот тип был вовсе не похож. Рослый, мордастый, тяжеловесный. Контрактник, что ли? Или омоновец? А может, просто бандюган, переодетый в форму на время дела? Но явно не чеченец, не араб и не африканец. Хотя Юрка, пожалуй, еще с самого начала операции больше всего опасался того момента, когда придется стрелять в федералов, руки у него не дрожали… Дут! Дут! — Топорик и Юрка выстрелили с интервалом в секунду. Оба бойца в зеленых косынках повалились почти беззвучно.

— Вперед! — Топорик высигнул из-за кустов, Юрка за ним, на бегу выцеливая того, что лежал под вертолетом. Дут! Через масксетку было видно, как «сачок» подскочил, коротко вскрикнул и распластался окончательно. Топорик полоснул штурмовым ножом сеть, проскочил к вертолету и отодвинул правую дверцу. От дверцы внутрь кабины шарахнулся явно заспанный мужик в камуфляжных штанах и майке-тельняшке. Он, должно быть, пытался найти кобуру, но Топорик долбанул его прикладом под дых, а потом кулаком по загривку. Мужик так и лег на пол.

— Вызывай наших! — прорычал Топорик. — Скажи, карета подана, даже с кучером!

— Серый! — позвал Юрка в рацию. — Ответь!

— Слышу, — отозвался Ляпунов. — Условились же не базарить…

— Карета есть, с кучером! Тропа свободна!

— Понял, выдвигаемся!

НА КАРЕТЕ С КУЧЕРОМ

— Проверь, все ли отдыхают? — приказал Топорик, торопливо застегивая наручники на пилоте и запихивая ему в рот кусок рукава камуфляжки, висевшей на крючке в кабине. Этот кусок Топорик наскоро отхватил ножом.

Первым Юрка проверил того, кто лежал под вертолетом. В голову навылет — контрольного не надо. Затем пробежался до остальных — тоже нет проблем. А со стороны тропы на поляну уже выбежали Ляпунов и Милка с Ольгердом, которые буквально волокли под руки Магомада.

— Посиди, Хасаныч, мы только сетку стащим! — бросил капитан старику. — Юрик, приглядывай! У вас был один риск — те, на речке, услышать могли.

Ляпунов и все прочие взялись за камуфляж, Топорик осваивался в кабине, Юрка караулил, укрывшись за деревом.

Он был так сосредоточен, опасаясь прозевать супостата, что даже вздрогнул, услышав, как за спиной громко чихнул и заурчал вертолетный двигатель.

— Бегом! — крикнул Ляпунов, призывно размахивая рукой. Магомада уже втаскивали в вертолет. Юрка сломя голову пересек поляну, запрыгнул в кабину, последним влез капитан.

— Газуй, авиатор! — крикнул он Топорику. — А то эта братва уже проснулась!

Юрка понял, что Ляпунов имеет в виду граждан, поддежуривавших на речке.

— Понял! Взмываю! — отозвался новоявленный пилот. — Прошу всех занять места и не курить!

Лопасти уже крутились вовсю, корпус слегка дрогнул, и вертолет, немного покачиваясь, стал подниматься над поляной…

— Надо же, летю! — порадовался Топорик и, накренив ротор вперед, потянул машину вперед с набором высоты.

— Угон воздушного судна при отягчающих обстоятельствах, — квалифицировал действия Топорика Ляпунов. — Куда будем сбывать похищенное, а?

— Хрен его знает! — хмыкнул Топорик. — Почем нынче в Турции наши «двушки»?

— Сколько у тебя горючки?

— До Ханкалы, возможно, хватит.

— Нам в другую сторону, не забыл?

— Дотуда точно не хватит. Границу, может, и перелечу, но только грузинскую. «Где же ты, моя Сулико?»

— Нет, «Сулико» нас не устроит. Папашу в другой стране ждут: «Пред Баку спокойно лег, пред Баку спокойно лег Каспий побежденный!»

— Ни хрена такого не слышал! — удивился Топорик. — Это из Муслима Магомаева, что ли?

— По-моему, аж из Рашида Бейбутова, если тебе это что-нибудь говорит.

— Ничего не говорит, — вздохнул Топорик. — Я и Муслима плохо помню. Молодой ишо!

— «Сулико», между прочим, еще товарищ Сталин любил слушать! — напомнил Магомад с легким благоговением. — Если б он сейчас воскрес — такого бардака никогда бы не было.

— Ну да, — скептически заметил Ляпунов, — поехали бы всем Кавказом под Магадан — и нет проблем.

— Не всем! — возмутился Магомад. — Частично. Но тогда, в сорок третьем, он лучше сделал, валлаги, чем демократы теперь! Да, увез голодными, да, морозил в поездах, да, в степь выселил. Но крови тогда много меньше было. И Грозный только немцы немного разбомбили, а не русские. Восстание тогда Гитлер готовил и резню — это вам любой старик скажет, если он, иншалла, разум не потерял. Я маленький был, но хорошо помню, что люди говорили. А теперь, когда старый стал, много зон повидал, могу сказать: всех нас, советских, надо вот так держать! Как Сталин! Иначе беспредел и бардак получается…

— Этот, «кучер», никак в себя пришел! — перебила Милка. — Может, даже что-то сказать хочет.

— Кляп-то на фига забивал? — проворчал Ляпунов, брезгливо выдергивая обслюнявленную тряпку. — Думаешь, его с воздуха услышит кто-нибудь?

Пилот вообще-то еще не очень пришел в себя, что после удара по башке, нанесенного Топориком, было вполне понятно. Он тупо хлопал глазами и пытался мотать головой, очевидно, не понимая, почему шея так плохо поворачивается.

— Говорить можешь? — спросил Ляпунов. — Чья машина? Кто вас посылал?! Отвечай, «вертушечник» поганый!

— Не розумем… — пробормотал вертолетчик невнятно.