Солнечный ветер - Нани Кроноцкая

вцепившись пальцами в подлокотники и неотрывно смотрела на мужа.

– Погода без изменений, – Петровна промолвила.

– Горыныч спит в собственном боксе, – поспешил успокоить биолог.

– Если следовать строго по расчетной траектории снижения то мы приближаемся к полосе правее посадочной оси на семь градусов. – Петровна задумчиво произнесла.

– Вижу, – Макара эта информация нисколько не удивила. – Приготовиться к маневрированию.

– Высота двадцать. Ключевая точка торможения. Заход на посадку?

– А вот и нет, – Аверин вдруг потянул на себя рычаги и огромная туша «Совы» с левым креном энергично свернула круто влево, на север, начав прямо с крутого маневра заходить на посадочную полосу .

Тут прорезался голос диспетчера, и если опустить все то нецензурное и непереводимое, из всего того, что он вопил, то останется краткое: – Что ты творишь, отморозок?!

– Из-за штормового ветра вкупе с отсутствием климатического сопровождения посадки, капитан корабля принял решение дополнительно погасить скорость, зайдя по наиболее выгодной в вышеуказанных условиях траектории посадки. – Голос Петровны звучал обвинительно. – Корабль описал плавную петлю с разворотом на 180º и…

Сила планетарного тяготения обрушилась всей своей тяжестью на «Сову», коснувшуюся полосы.

Десять секунд, рывок, мягкий удар, – это щит торможения принял фрегат в свои ласковые объятия.

– С креном в сорок пять на крыло, капитан… – прошептал Игорек потрясенно.

– Это детали. Доложить по отсекам.

– Приземление борта A- IIV класса проведено в ручном режиме с опережением расчетного времени на одну секунду. – С явно выраженным удовольствием продолжала Петровна доклад о «деталях». – Посадочный пробег занял двадцать четыре секунды. На скорости двести шестьдесят три километра в час его протяженность составила одну тысячу шестьсот двадцать метров. Отклонение от заданной осевой линии составило сорок четыре сантиметра! – С каждой фразой ее голос становился все холоднее. И адресованы интонации были явно неведомому диспетчеру. – Несмотря на встречно-боковой порывисто-штормовой ветер и десятибалльную низкую облачность, до программно-рассчитанной точки остановки корабля продольный промах составил всего сорок пять метров.

– Недолет… – философски прокомментировал капитан.

В ответ раздались громкие аплодисменты…

– Кэп, ты сегодня сам себя превзошел! – Родик проголосил мальчишеским, ломающимся голоском.

– Ничего необычного, – тихо ответил Аверин, глядя в гало-проекцию. Нэрис заставила себя улыбнуться, видя и понимая: – ему это нужно. И неважно, что ломит все мышцы от непривычного бремени гравитации неприветливого Шедара. Улыбнуться несложно.

Только вот… почему так тревожно?

***

– Ты рехнулся, Аве-рин?!

Какая знакомая фраза. На скольких языках этой тесной галактики Мак ее уже слышал? Как и множество вариантов произнесения его гордой и древней фамилии. Этот еще даже не самый корявый, бывало похуже.

– Мы знакомы? – намеренно растягивая гласные звуки на гулком имперском капитан вопросительно поднял бровь.

Он сидел на неудобном и твердом стальном постаменте за ослепительно-белым столом, посреди душного кабинета старшего дознавателя сектора. Ему было скучно.

– Что? – дознаватель не понял. Молоденький и наивный, насколько вообще может быть наивен и молод занимающий эту должность. Судя по знакам на форме – младший лейтенант. Судя по круглому совершенно лицу и раскосым янтарным глазам, – коренной шедарианец. Невысокий и коренастый, он нервно поежился под полным жалости взглядом Макара.

– Я – землянин. И с незнакомыми представителями цивилизации мы, земляне, обращаемся исключительно только на «Вы».

Врал он, конечно. Но отказать себе в маленьком удовольствии Мак не смог. В конце концов его выдернули прямо с посадочной полосы, заставили оставить корабль, проведение послеполетного обслуживания, размещение экипажа, переложив всю ответственность на плечи помощников! Так что, пусть теперь терпят его. Ничего, не растают.

– Ты… Вы понимаете, что за посадку фрегата в ручном режиме…

– Капитаном корабля, имеющим опыт подобных посадок больший, чем у кого-либо во всем флоте Империи? – даже не знаю… наверное, отпуск дадут наконец.

Каждое Макаром произнесенное слово отражалось на смуглом лице дознавателя нервной дрожью.

– Зачем вы меня вызвали? – Аверин медленно встал, возвышаясь над лейтенантом. Ему все это надоело. Хотелось поесть, забрать Нэрис, парней, и рвануть с ними в горы. Пыльный Шедар там давил не так сильно, к тому же, он знал там отличный космотель, просто прекрасный.

– Приказано задержать до прибытия представителя… – вяло промямлил ему дознаватель.

Макар нахмурился. Ничего хорошего не предвещала подобная прыть. Но ничего не поделаешь, служба есть служба.

– С чем это связано, вы конечно не знаете? – строго Аверин спросил, и дознаватель скривился. – Контакты моей личной связи я вам оставляю, не потеряете. По прибытию представителя, – вызовите, я вернусь. Мы здесь пробудем еще декаду как минимум.

– И еще есть проблема, простите, – стушевавшийся окончательно лейтенант снова вжал голову в плечи. – Ваш биолог…

– Инспектор первого ранга Гесс Оранг? – не мог не добить его Мак. Кажется, дознавателю поплохело. – Какие у вас с ним проблемы?

– Он категорически не желает покидать ваш фрегат, говорит, что…

– А вы в состоянии предоставить нам на замену полный штат для обслуживания биостанции? – Макар шагнул плавно вперед, вызвав ужас у лейтенанта. – Или хотите ответить перед комиссией по защите редких растений и животных за гибель всей нашей коллекции? Нет? Я так и думал. Еще есть вопросы?

И не дождавшись ответа от окаменевшего окончательно дознавателя, Макар развернулся и вышел. Даже немножечко полегчало.

Дверь за спиной с тихим шелестом быстро задвинулась. Серые стены, низкие серые потолки, запах камня и пыли. Здравствуй, Шедар, он соскучиться не успел, совершенно.

Тихий зуммер сигнала вызова личной связи, и идущий по длинному коридору Макар улыбнулся.

– Ты как? Я волнуюсь, – только один голос в этой вселенной мог заставить его позабыть про грозящие всем неприятности.

– Ничего нового, Солнышко. Все негодуют и возмущены, как обычно. Неприятная личность, этот твой невозможный Аверин.

Тихий смех.

– Меня все устраивает. Возвращайся, мы ждем, капитан.

20. Карамболь

α Кассиопеи, обитаемая планетарная система Шедар, планета Шедар. Созвездие Кассиопеи.

Легко было сказать «Возвращайся».

И представить себе его уставшее лицо, глубокие тени, снова залегшие под грозовыми глазами, – совершенно не сложно. Гораздо труднее привести себя в некое даже подобие «нормального состояния». Ведь я не имею малейшего права на слезы. Даже при виде Макара, уходившего с корабля под конвоем, я смогла не заплакать. Крепко взяла себя в руки, зубы стиснула и получилось. Я обязана быть с экипажем, я психолог, в конце-то концов. Ну… почти. Пусть я пока недоучка и самозванка. Но… это ведь ничего не меняет?

Вот именно.

Поплутав вдоволь по верхней палубе и четко поняв, что даже не представляю, где шервов выход в сторону рубки находится, я жалобно позвала:

– Петровна! – помня историю наших запутанных отношений с ИскИном, особенно ни на что не надеясь.

– Нужна помощь? – она тут же откликнулась. В чем тут подвох? Нужно