Алькор - Кира Уайт

слишком шумных идиотов к порядку. С другой стороны, может, они специально отвлекают на себя внимание?

Ксандер проверяет последнее помещение перед тем, как Кейд переходит к заветной двери. Нахмурившись, наблюдаю за каждым его действием. Он жестом подзывает нас подойти.

– Я отвлеку восточников на себя и дам знать, сколько их там вообще. Будьте готовы.

Стряхиваю со спины рюкзак и бесшумно опускаю его на пол, чтобы не мешал. Кейд встает прямо напротив двери, мы с Ксандером по бокам. На несколько секунд наши взгляды пересекаются.

– Готова? – спрашивает он одними губами.

Отвечаю без раздумий:

– Да.

Я давно уже готова.

Перевожу внимание на Кейда. А как, собственно, он собрался отвлекать на себя внимание? Не собирается ведь он?..

Додумать не успеваю. Органа колотит кулаком по двери с такой силой, будто собрался снять ее с петель.

Глаза расширяются в изумлении, когда Кейд резко распахивает ее и абсолютно самоубийственно заходит внутрь, рявкнув при этом таким уверенным голосом, что, не знай я правды, непременно поверила бы, что он здесь главный:

– Какого хрена вы тут устроили?

Из помещения не доносится ни звука, и если бы тут внезапно объявился сверчок, было бы совершенно в тему. В ожидании хоть чего-то смотрю в напряженное лицо Ксандера, который со своего ракурса беспрепятственно может проследить за тем, что творится хотя бы в части помещения. Я же ничего, кроме обшарпанной стены, не вижу.

– Ты… – вдруг блеет незнакомый мужской голос, обладатель которого совершенно лишен оригинальности, потому как миг спустя повторяет: – Ты…

– Пятеро, – громко сообщает Кейд, что служит сигналом к действию.

Ксандер оказывается в помещении на мгновение раньше меня и тут же идет в наступление. Озираться по сторонам времени нет, мельком замечаю знакомый цилиндрический гроб, но не отвлекаюсь на это. На Кейда навалились сразу двое заключенных, вооруженных длинными ножами. Ксандер с одного удара в челюсть сносит со своего пути одного и уже надвигается на следующего.

Пятый оказывается самым сообразительным и тянется за пистолетом. Приложив максимум сил, швыряю в него нож и сразу же снимаю с крепления топорик. Лезвие пробивает нагрудник восточника, но этого определенно недостаточно. Мужчина яростно ревет, резко выдергивает из несерьезной раны мое оружие и бросает в обратном направлении, сверкая ненавистью в глазах. Отбиваю нож рукояткой топора и срываюсь с места, потому как заключенный, вопреки моим ожиданиям, не забывает про пистолет.

В тот момент, когда он выдергивает его из кобуры, с замаха отсекаю руку по самый локоть. Мужчина орет так громко, что закладывает уши, но это не длится долго. Кулак Ксандера впечатывается ему в середину лица, слышится хруст сломанного носа, после чего наступает тишина.

– Нужно их добить, – тяжело дыша, говорит Кейд.

– А как же допрос? – тут же возражает Ксандер, склоняясь над только что поверженным противником.

Этот вряд ли вскоре заговорит по-нормальному.

– Посмотри, что сделали эти ублюдки, – мрачно бросает Кейд.

Оборачиваюсь, не обращая внимания на то, что он взмахивает рукой в противоположном от себя направлении, и застываю на месте. Футболка Органа окрашена алым. Кровь продолжает сочиться из пореза, пересекающего всю грудную клетку, все сильнее пропитывая ткань.

– Ты ранен! – вскрикиваю я.

– Знаю, не ори, – устало произносит Кейд, шагая к двери, чтобы через пару секунд ее захлопнуть. Привалившись задом к ближайшему столу, он продолжает: – Мы сильно нашумели, лучше здесь не задерживаться. Нужно добить гребаных выродков, остановить чертову кровь (какого хрена ее так много?) и проверить эту дрянь.

Он снова указывает жестом в том же направлении. Но все внутри меня противится тому, что придется приблизиться к капсуле, стоящей в правом от входа углу. Насколько я успела заметить, она не пуста. Но сейчас не до нее, стоит оказать Кейду помощь до того, как он истечет кровью.

– Ксандер, где аптечка?

Рид с мрачным видом перерезает горло моему противнику, перешагивает через его отрубленную руку и направляется к двери, за которой остались наши рюкзаки. Забрав их и проверив коридор, он возвращается и идет прямиком к Органа.

– Раздевайся, – приказывает Ксандер.

Кейд не отпускает по этому поводу никаких шуточек, что заставляет насторожиться. Скинув с себя разрезанную ножом противника футболку, он тут же прижимает ее к ране. Порез длинный, но из-за количества крови непонятно, насколько он глубокий. Хочу подойти, чтобы помочь, но решаю не мешаться под ногами. Кейд вскидывает голову, его взгляд безошибочно находит мой. Лицо Органа слегка бледное, но на нем отсутствуют какие-либо признаки того, что ему больно.

– Хоффман, не стой без дела. Проверь тела…

– Я сам это сделаю, – прерывает Ксандер, щедро поливая кусок ткани водой из бутылки.

Кейд косится на него и втягивает воздух сквозь сжатые зубы, когда Рид принимается промывать его рану.

– Ладно. Одним делом меньше. Хэтти, на тебе капсула.

– Я сам проверю, – твердо произносит Ксандер, заставляя меня нахмуриться.

Больше не обращаю на них внимания, потому как Органа явно не терпится от меня избавиться, чтобы избежать засвидетельствования его человеческих чувств. Боится показывать на людях свою слабость? Понимаю, никто этого не любит.

Ксандер, в свою очередь, по каким-то причинам не желает подпускать меня к капсуле. Он узнал, кого в ней заперли?

Горло сдавливает от плохого предчувствия, и, если еще минуту назад я всеми силами хотела этого избежать, теперь ничто не остановит меня от того, чтобы добраться до истины.

Отворачиваюсь и медленно шагаю к капсуле, сосредоточив на ней все внимание. Ноги кажутся невероятно тяжелыми, постепенно замедляюсь и торможу в метре от цели, пораженно глядя на открывшуюся картину.

Внутри находится полностью обнаженная девушка, ее тело покрыто синяками в форме отпечатков ладоней и пальцев, это свидетельствует о том, что ее изнасиловали перед тем, как убить. Грудь и бедра в кровавых разводах и точечных гематомах, напоминающих отпечатки зубов.

Подношу ладонь ко рту, сдерживая тошноту.

Пожалуйста, пусть это будет не Эмер!

Спутанные и так же покрытые кровью темные волосы девушки свисают так, что полностью скрывают лицо, а по тому состоянию, в котором они сейчас пребывают, точный оттенок разобрать невозможно. Не думая, что делаю, замахиваюсь и с силой бью топором по стеклянной крышке гроба. По руке расходится вибрация, едва не вою от боли и с трудом удерживаю топор в онемевших пальцах. На поверхности капсулы остается только неглубокая царапина. Черт!

– Ксандер? – хриплю я, не узнавая собственный голос. – Ее можно открыть снаружи?

– Сейчас подойду, – в тот же миг отзывается он.

Судорожно вздыхаю, ощущая, как дрожат руки. Не могу оторвать взгляд от несчастной девушки, с каждой новой секундой находя на ее теле все новые следы