Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках - Эдуард Берзин

Когда же Прапаньча доходит до Кертанагары, то его краткий и суховатый исторический очерк о королях Сингасари и Маджапахита, правивших до царствовавшего в его время Хайям Вурука, внезапно прерывается длинным и страстным панегириком. Кертанагаре он отводит больше места, чем основателям обеих династий. Его единственного он сравнивает с величайшими героями древнего эпоса — Пандавами и более чем прозрачно намекает, что Кертанагара был новым, высшим воплощением Будды на земле. Государственная мудрость Кертанагары, по мнению Прапаньчи, была безмерна. Как бы предвосхищая критику «Параратона», он пишет: «Воистину, это был монарх не праздный, свободный от склонности к алкоголю[38]; он был весьма ревностен в делах управления, ибо ясно видел, какие трудности надо преодолеть, чтобы защитить мир (человечество. — Э. Б.) в эпоху Кали»[39] (цит. по [227, т. III, с. 48]).

Такая разница в оценках коренится отнюдь не в том, что поэт Прапаньча был по совместительству главой буддийской церкви Маджапахита, а «Параратон» написан явно с шиваитских позиций. Ведь Прапаньча одновременно хвалит и Кертаджайю и Кертанагару за глубокое знание шиваитской религии. Главное расхождение в оценках этих двух работ заключается в различии политических взглядов их авторов. Прапаньча писал в 1365 г., в эпоху максимального расцвета яванской централизованной монархии, когда обе церкви находились в твердом подчинении у государства, но духовенство получало хорошее содержание и не имело особых оснований для недовольства. «Параратон» был написан в конце XV в., когда государство Маджапахит фактически уже распалось на отдельные феодальные владения, а с севера ему грозили силы ислама, готового поглотить и индуистскую и буддийскую религию. В такой обстановке авторы «Параратона» недолго искали изначальных виновников гибели государства и «веры отцов». Конечно же, это были Кертаджайя и Кертанагара, стремившиеся подмять под себя религию.

Вернемся теперь к политике Кертанагары в 70—80-х годах XIII в. Голландский историк С. Берг в опубликованной в 1950 г. статье с тенденциозным названием «Кертанагара — неверно понятый основатель империи» утверждал, что все, что Прапаньча писал в «Нагаракертагаме» об объединении Кертанагарой Индонезии, есть только плод поэтической фантазии. На деле власть последнего короля Сингасари ограничивалась пределами Восточной Явы и острова Мадура (кстати, то же самое С. Берг писал и о наследнице Сингасари — индонезийской империи Маджапахит) [77; 78]. Политическая направленность «сенсационного» открытия С. Берга, которое признали многие западные историки, совершенно очевидна. В те годы, когда молодая Индонезийская республика только что завоевала свою независимость, определенным кругам было очень выгодно доказывать, что фактическое объединение территории нынешней Индонезии было осуществлено только голландскими колонизаторами, а сами индонезийцы никогда не были способны к созданию своего государства, охватывающего весь архипелаг.

На деле Кертанагара правил твердой рукой и, несмотря на феодальные мятежи (в 1270 г. в Сингасари разразилось восстание Чайяраджи, в 1280 г. — Махиса Рангкаха [227, т, III, с. 47–48]), в 1275 г. его могущественный флот выступил в завоевательный поход и примерно в течение десятилетия подчинил себе почти все прибрежные районы Индонезии, а также Малайю. Как писал Прапаньча: «Все, что принадлежало Пахангу (Малайе. — Э. Б.), все, что принадлежало Малайю (Суматре. — Э. Б.), все смиренно склонилось перед ним. И также все, что принадлежало Гурупу (группа островов Горонг. — Э. Б.), и все, что принадлежало Бакулапуре (Калимантан. — Э. Б.), ища его поддержки, прибегло к его стопам. Не говоря уже о Сунде (Западная Ява. — Э. Б.) и Мадуре, ибо вся земля Явы была ему подчинена» (цит. по [227, т. III, с. 48]). В 1284 г. войска Кертанагары покорили остров Бали. «Он послал людей в землю Бали, чтобы ее подчинить, — пишет Прапаньча, — и рату (королева) Бали была быстро побеждена, взята в плен и доставлена ко двору монарха» (цит. по [227, т. III, с. 48]).

В начале XX в., в глубинных районах Суматры близ г. Па-данг Роко на р. Сукгай-Лангсат была обнаружена надпись Кертанагары: «…в месяц Бхадрапада года эпохи Сака 1208 (август — сентябрь 1286 г.)… статуя Амогхапасы Локешвары (Будды. — Э. Б.) вместе с четырнадцатью другими статуями привезена с Явы в Суварнабхуми (Суматру. — Э. Б.). Это дары принца Висварупакумара (наследного принца Сингасарн. — Э. Б.) помещены в области Дхармашрайи (столицы государства Малайю на Суматре. — Э. Б.). С этой целью Его Величество Шри Кертанагара Викрама Дхармоттунггадева приказал ракриану[40] Махамаптри Дьях Адвайябрахме, ракриану Сирикап Дьях Сугатабрахме, судье Пайянана, Данг Ачарья Дипанг-керадисе и ракриану Демунг Пу Вире сопровождать их. Все жители Малайю, включая брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр, все арии во главе с Его Величеством Сримат Трибхуванараджа Мауливармадевой с воодушевлением и радостью приняли эти дары» [249, с. 26].

В 1292 г. знаменитый итальянский путешественник Марко Поло посетил на обратном пути на родину северо-западную часть Индонезии и впоследствии в своих записках так описал Яву того времени: «Через тысячу пятьсот миль на юг и юго-восток от Чианбы (Тямпы. — Э. Б.) остров Ява. Так рассказывают сведущие мореходы, а они это знают. То самый большой на свете остров в округе более трех тысяч миль; владеет им большой царь; живут здесь идолопоклонники и никому в свете дани не платят. Остров очень велик.

Водятся у них и перец, и мускатные орехи, и пряности, калган, кубеба (вид перца. — Э. Б.), гвоздика и всякие, какие только есть в свете, дорогие пряности. Приходят сюда много судов и купцов, закупают тут товары и наживаются. Богатства здесь столько, что никому на свете ни счесть, ни описать его. Великий хан (Хубилай. — Э. Б.) острова не мог захватить оттого, что путь сюда далек, да и плавание опасно. Большие богатства вывезли отсюда купцы Зайтона (Цюаньчжоу) и Манги (Южный Китай. — Э. Б.) и все еще вывозят золото» [29, с. 174–176].

Из этого описания ясно, что Кертанагара в начале 90-х годов XIII в. контролировал не только золото, добывавшееся на Суматре, но и гвоздику и другие тонкие пряности, единственным центром производства которых были Молуккские о-ва. Но в это время держава Кертанагары уже прошла свой апогей. Угроза нападения великого хана монголов Хубилая в 1292 г. отнюдь еще не миновала, как полагал Марко Поло, а, наоборот, вот-вот грозила превратиться в реальность. Серьезные осложнения возникли к этому времени на западе Сингасарской империи. Войска короля Сукотаи Рамы Камхенга отвоевал у Кертанагары Малаккский п-ов и, более того, вторглись на Суматру. Во многих местах им помогали восстания местных княжеств, не желавших более переносить иго Сингасари.

Чтобы восстановить прежнее положение, Кертанагара, собрав все свои силы, в начале 1292 г. направил огромную армию и флот под командованием своего лучшего полководца Махиса Анабранга на Суматру [249, с. 29]. Он, видимо, рассчитывал одним сильным ударом покончить со своими противниками на западе, а затем быстро вернуть войска на Восточную Яву, чтобы противостоятъ монголо-китайскому нашествию. Но он не принял в расчет третьей враждебной ему силы — крупных светских феодалов и шиваитского духовенства, давно ожидавших момента, чтобы нанести ответный удар великому централизатору.

Организатором антиправительственного заговора стал Арья Вирараджа, за эти годы значительно укрепивший свое положение на Мадуре. Но умевший действовать преимущественно чужими руками, он решил использовать как главную военную силу оттесненных в государстве Сингасари на второй план феодалов Кедири и в первую очередь их естественного вождя правителя Дахи Джайякатванга. Он направил к Джайякатвангу своего сына Вирондайю со следующим письмом: «Я хочу уведомить Ваше Величество, что Вы подобны охотнику, который должен уметь использовать всякую удобную возможность и место. Так воспользуйтесь же ими. В данный момент поля сухи, и трава не растет. Листья падают, осыпая всю землю. Холмы невысоки, и реки неопасны. Там живет одинокий старый тигр, которого не следует бояться. Буйволы, коровы и олени не имеют сейчас рогов. Сейчас хорошее время, чтобы охотиться на них, пока они щиплют траву. Нет никакой опасности. Там остался только один тигр, но он старый и беззубый. Это Мпу Раганата»[41] (цит. по [249, с. 27]).

Хотя Джайякатванг был двоюродным братом Кертанагары (который и утвердил его на вассальном сингасарском троне в 1271 г.), он жадно ухватился за это предложение. Вирондайя помог кедирскому князю выработать план нападения на Сингасари. Наступление было решено вести двумя корпусами. Один корпус под командованием генерала Джаран Гурунга должен был, наступая с севера, выманить остатки войск Кертанагары из столицы. Поэтому его авангард продвигался с максимальным шумом, под музыку гонгов и барабана, неся сотни развивающихся знамен и наводя панику на окрестное население. Другой корпус под командованием первого министра Кедири — Махиса Мундаранга в это время в глубокой тайне, скрытыми переходами, должен был подойти к Сингасари с юга.