Возродившийся (СИ) - Лопатин Георгий

И все было бы совсем зашибись, но напрягал момент с проверкой от КГБ. Поскольку он взял личину детдомовского, то по линии родственников его прижать не смогут, но вот что до всего остального, то тут могли быть варианты. Самым опасным моментом Носов считал процедуру смены паспорта, точнее причину. Если попадется дотошный комитетчик, или из молодых и ретивых, он может поднять дело, опросить свидетелей и тогда все может оказаться очень печально. Дмитрий лишь надеялся на человеческий фактор, а именно то, что для проверяльщиков все эти проверки давно скучная рутина и занимаются всем спустя рукава, довольствуясь формальными причинами и не копая слишком глубоко.

Еще могла нагадить характеристика из армии, но Дмитрий хорошо тогда поспрашивал Владлена и тот воя от боли уверял, что особых косяков за ним на службе не было.

В общем оставалось только ждать и надеяться.

Прогремел на весь мир своим полетом Гагарин.

Забавно, что идеологический отдел сначала не придал этому полету большое значение, типа слетал чел в космос и ладно, так как первая заметка о полете за пределы воздушного пространства вышла небольшим объемом, ладонью закрыть можно, на третьем-четвертом листе газеты. И лишь чуть позже, опомнившись, и то, наверное, после того как по данному случаю завыли на Западе, вышли огромные статьи на передовицах.

Дмитрий наблюдал за тем, как народ воодушевился этой победой, начались стихийные шествия, вылившиеся на Красную площадь. Всем казалось, что еще немного и люди полетят на Луну, а там и на Марс с Венерой.

Вот только Носову не получалось радоваться вместе со всеми. Из памяти всплыла грустная фраза-мем: «Юра, мы все про…ли».

И снова та задача, кою он добровольно взвалил на себя стала казаться ему неподъемной, более того, нереальной. Ведь что может один человек? Механизм, против которого он собирался бороться, ее просто перетрет в нанопыль в своих жерновах и не заметит.

«Соберись, тряпка! Даже одной песчинки достаточно, чтобы поломать механизм, главное знать в какую его часть попасть, и я стану такой песчинкой попавшей куда надо!» — ругался он на себя.

Учебный год подошел к концу, Носов успешно сдал экзамены, даже Даздраперма ни к чему прикопаться не смогла, хотя очень старалась, засыпая его дополнительными вопросами.

И вот новый вызов от капитана Бутурлина.

— Поздравляю с успешной сдачей экзаменов.

— Спасибо, товарищ капитан.

— Моя рекомендация о твоем зачислении в школу КГБ, рассмотрена успешно. Осталось пройти медицинскую комиссию, вот адрес, — протянул капитан листок с адресом, куда, когда и во сколько надо подойти. — Но уверен, с этим у тебя проблем не возникнет.

— Благодарю, товарищ капитан. Я вас не подведу.

— Уверен в этом.

В назначенный день и час Дмитрий зашел в здание медицинской комиссии КГБ расположено недалеко от Лубянки, в Кисельном переулке. Это старый серый дом, типичный для центра Москвы. Вход со двора, так что проходящие по улице Дзержинского не могут видеть, кто входит в это здание.

Идя на медкомиссию, Носов сильно волновался, так как не знал, что его ожидает. Больше всего он опасался проверки на полиграфе. В будущем это обычное дело для силовых структур и служб безопасности крупных фирм хоть как-то связанных с сохранением тайны.

Обнадеживало лишь то, что в СССР всегда отставало в этом плане от Запада.

«В кои-то веки это играет мне в плюс», — невольно подумал Дмитрий.

Носов как-то слышал байку, что сам Сталин запретил использовать полиграфы следственных действиях, а так же различные тесты ставшие популярными в США, так как с помощью этих данных выяснилось, что девяносто процентов посаженных в ГУЛАГ невиновны, и те же девяносто процентов коммунистов… никакие не коммунисты, а примазавшиеся к Партии ради хорошей жизни.

В комнате уже находилось десять человек, таких же как он кандидатов от совсем молодых ребят двадцати лет, до тридцатилетних мужиков. Дмитрий занял свободных стул и стал ждать вместе со всеми.

— Специально тянут… — вдруг произнес один из парней лет двадцати пяти.

— Зачем? — спросил другой, совсем молодой.

— Нервы мотают… Проверка такая. Мне знающие люди говорили, что тут для таких как мы специальные ловушки сделаны…

— Какие?

— Запустят идти по пустому коридору, и вдруг гаснет свет, пол под ногами неожиданно исчезает и человек проваливается вниз, падает на что-то мягкое, включается свет и врачи измеряют кровяное давление. Или вот еще: из-под тебя неожиданно выдергивают стул и стреляют над ухом из пистолета, после чего опять же измеряют кровяное давление.

— Вот же…

«Провокатор или этот хмырь специально зачем-то хочет избавиться от „конкурентов“? — подумал Носов. — Или просто трепло, коему в радость попугать окружающих?»

Впрочем, тех, кто поведется на такие байки и заранее изнервничается, так что в итоге завалит комиссию, Дмитрий жалеть не собирался. КГБ не та структура, где могут работать доверчивые люди да еще со слабыми нервами.

Наконец кандидатов стали вызывать по одному. Дошла очередь и до Носова. Но все-таки слова провокатора заставили немного опасаться, ведь кто его знает, что в действительности происходит в стенах КГБ? Но нет, никаких стрессовых ситуаций не создавалось, все прошло чинно и пристойно.

Само медицинское обследование самое обычное. Кандидат проходит врачей-специалистов: терапевта, лора, хирурга, окулиста, невропатолога и прочих.

Несмотря на простоту формы, даже некоторую формальность, медкомиссия КГБ является делом очень серьезным, особенно ее чисто медицинская часть. Малейшее отклонение от установленной нормы в здоровье — и кандидат объявляется негодным для службы в КГБ. К примеру, зрение должно быть 100 %, включая и цветоощущение. Очкариков не принимают. Если раньше кандидат имел переломы костей, операции, серьезные заболевания — негоден.

Как потом узнал Дмитрий, для кандидата, поступающего в разведку КГБ, положение усугубляется еще и тем, что медкомиссию должна проходить и его жена, к здоровью которой предъявляются такие же требования, как к самому кандидату. Так что он невольно порадовался тому факту, что не стал заводить серьезных отношений, хотя кандидаток для этого было предостаточно.

«А то вдруг бы не прошла и меня бы срезали», — подумалось ему.

Врачи в КГБ настолько всемогущи, что повлиять на их решение не может никто. Но, как говорится в народе, законы для того и существуют, чтобы их обходить. И если создается ситуация, когда КГБ хочет принять кандидата, а врачи его не пропускают, то в ход пускаются дружеские отношения, подарки и прочее, которые в Советском Союзе гораздо сильнее законов.

Разве что второй этап медицинской проверки мог преподнести сюрпризы. Но не в случае с Дмитрием. А все дело в том, что проводили тесты на проверку сосредоточенности, слуховой и зрительной памяти. А с памятью у него все обстояло отлично.

— Поразительно! — воскликнул один из докторов. — Стопроцентный результат!

Дмитрий даже подумал, что зря так выделился, но потом решил, что в данном случае кашу маслом не испортишь.

Еще Носов помимо полиграфа имел опаску при проверке у психолога. Эти мозголомы не так просты и обмануть настоящего специалиста сложно, а надо думать в КГБ служат именно такие и… какого же оказалось его изумление, когда выяснилось, что никаких психологов в КГБ нет. Более того, как выяснил Дмитрий чуть позже, в СССР вообще не готовили психологов!!!

«Как так⁈ Психиатры есть, а психологов нет!» — удивлялся он.

Позже выяснил, что в СССР считалось, что психология — порождение буржуазного общества.

Он от этого тезиса только за голову схватился.

«Да что бы вас! Мы не только полимеры просрали вместе с электроникой, но еще и психологию, а вместе с ней и понимание людей и как результат — упустили все общество!» — зло думал Носов.

Дмитрий после таких «удивительных» «открытий» стал лучше понимать, отчего в КГБ такой большой процент предателей. Так для них все условия для работы созданы. Невольно начнешь думать, а не специально ли это все сделано засевшими на самом верху врагами? Но Носов все же склонялся к мысли, что это просто человеческая глупость, она как известно не имеет пределов.