Любовь на палубе - Кейси Стоктон

— Именно так, как я себе представлял, — тихо проговорил он.

Я затаила дыхание, пока он обходил кровать и ложился на свою сторону. Простыни шуршали, и он тяжело вздохнул, расслабляясь.

— Джек? — прошептала я, протягивая руку через подушки. Его пальцы сразу нашли мои. Я сжала их, вложив в этот жест всю теплоту, на которую была способна. — Спасибо. Никто никогда не делал этого для меня.

— Щекотал? Могу понять почему. Ты визжишь пугающе громко.

— Нет, — я сглотнула, — укрывал меня.

Он долго молчал.

— Твои родители просто не были фанатами ритуалов перед сном? — спросил он осторожно.

Я набрала воздуха в грудь.

— Мои родители умерли, когда Амелия была младенцем. Мне было четыре, когда нас забрала бабушка. Она много работала, чтобы нас прокормить. Двух работ ей едва хватало.

— И ты пожертвовала своим детством, — прошептал он.

Я на мгновение замерла.

— Она нас любила. И делала всё, что могла. Я никогда не чувствовала себя одинокой. Но человек, который о нас заботился, был всегда на грани изнеможения. И я помогала, как могла.

Тишина повисла между нами.

— Не хочу показаться странным, но… если тебе когда-нибудь понадобится, я всегда готов снова тебя уложить, — пробормотал он.

Я тихо рассмеялась, чувствуя, как что-то тёплое расползается по груди.

Джек, кажется, почувствовал, что разговор исчерпан. Он приподнял мою руку и коснулся губами запястья.

— Спокойной ночи, Ло.

Я сжала его пальцы, позволяя ему держать мою руку на его груди, пока сон медленно не завладел мной.

Глава 15

Джек

Образ Лорен в купальнике прошлой ночью был всем, на что я мог надеяться, и даже больше — элегантной и красивой, несмотря на то, что была достаточно скромно одета. У неё был отличный вкус. Но, похоже, за ночь её чувство стиля куда-то испарилось. Её наряд для сегодняшнего сноркелинга в Карибском море выглядел так, словно она собиралась в монастырь, а не на пляж. Чёрный с длинными рукавами, от шеи до запястий, в сочетании с тёмными бордшортами до колен.

И всё равно она умудрялась выглядеть изящно. Может, дело было в том, что она снова собрала волосы в этот строгий низкий хвост.

— Я думал, у тебя всего два купальника, — сказал я, когда она вышла из ванной.

Лорен подошла к зеркалу у туалетного столика, посмотрела на меня через отражение и начала распускать хвост, деля волосы на две части.

— Это не купальник, — ответила она.

— Согласен, — уверенно сказал я.

— Это страховка.

— От мужчин?

Она начала скручивать переднюю прядь, заплетая её в сложную косу. О, она заплетала французскую косу.

— Во-первых, я не одеваюсь для мужчин.

— Нет, ты одеваешься для работы, которую хочешь получить.

Взгляд, которым она снова на меня посмотрела, заставил меня задуматься, попал ли я в точку.

— А во-вторых, в этом случае функциональность важнее стиля. Я очень легко обгораю.

Теперь я почувствовал себя виноватым за то, что поддел её. Она и правда была очень светлокожей.

Лорен нанесла солнцезащитный крем на лицо и снова попыталась поправить лямки под своей защитной рубашкой.

— Мне нужно было надеть другой купальник под это, но этот… он как-то странно сидит, — она поморщилась, снова дёргая лямки. — Ужасно давит. Когда я мерила его дома, такого не было.

— Почему бы просто не надеть тот, другой, под этим всем? — спросил я.

— Он порвался… в чувствительном месте.

— Но он же будет под этим всем, — я обвёл её наряд руками. — Никто ничего не увидит.

Она покачала головой.

— Не хочу рисковать. А вдруг я порву эти шорты о камень? Тогда я не буду прикрыта.

— Можно же иногда отпускать себя, перестать всё контролировать, знаешь?

Я явно сказал что-то не то. Лицо Лорен напряглось, губы сжались. Она схватила свою сумку, надела сандалии и направилась к двери, не проронив больше ни слова.

Я поспешил за ней, успев схватить ключ, телефон и обувь.

— Я не это имел в виду…

— Нет, именно это ты и хотел сказать, — резко оборвала она.

— Эй, — я ускорился, но она даже не сбавила шаг.

Я явно задел её за живое, и это не давало мне покоя.

— Лорен, прости. Я не хотел обидеть…

Она резко развернулась ко мне, её глаза сверкали, а палец больно ткнулся мне в грудь.

— То, что я хочу быть готовой ко всему, не значит, что я не умею получать удовольствие. Можно быть осторожной, защищать себя от проблем и всё равно быть весёлой.

Я шагнул ближе, заставляя её палец сильнее впиться в мою грудь.

— Да, можно. Но можно и лишать себя радости, если слишком зацикливаться на контроле.

Я вспомнил её признание прошлой ночью — о том, что никто никогда её не укрывал. Это задело меня. Я с трудом сдержался, чтобы не убрать эту глупую стену из подушек и не обнять её, не дать ей почувствовать себя в безопасности.

Жизнь забрала у неё детство слишком рано, и я вдруг подумал: а вдруг она никогда не научится отпускать это, если никто не покажет, как это сделать?

Она покачала головой, опуская руку.

Я поймал её ладонь, притянув её ближе. Наши лица были всего в нескольких сантиметрах друг от друга, наши груди почти соприкасались. Почти.

— Позволь мне показать, как это — просто отпустить ситуацию.

Её карие глаза поймали мой взгляд.

— Это звучит, как отвратительный подкат.

— Мне не нужно тебя кадрить. Ты уже моя девушка.

— Но я не твоя, — прошептала она. — Не по-настоящему. Я здесь ради Амелии. Она — мой приоритет на эту неделю.

Значит, она не собиралась отвлекаться. Ни на чувства, ни на эту химию, что пульсировала между нами.

Наши дыхания смешивались, сердца били быстрее. Я вдруг захотел притянуть её ещё ближе, почувствовать тепло её губ, слить это напряжение в поцелуе. Я даже представил, как это могло бы быть.

Но я не мог этого сделать. Мы заключили соглашение. Это всё ради того, чтобы держать Сидни на расстоянии.

К тому же, Лорен была здесь не ради меня.

После того, как я узнал больше о семье Лорен прошлой ночью, о её отношениях с Амелией, мне вдруг стало ясно — этот свадебный круиз был чертовски сложным испытанием для обеих сестёр Фоули. Одна из них выходила замуж, а другой предстояло пережить это событие, осознавая, что у них никого больше нет. Ни родителей, ни бабушки, которая их вырастила, ни дальних родственников — никого.

Поцеловать Лорен сейчас означало бы стать именно тем безнравственным ловеласом, каким она меня считала —