История «не»мощной графини - Юлия Зимина

мной всегда была бабуля. Я не знал, что такое тоска, не был знаком с оскорблениями и наказанием, не говоря уже о рукоприкладстве и голоде с холодом. Мы с Льюисом из разных миров и раньше я не задумывался, как живется таким детям, но сейчас, когда наглядно увидел…

«Пора втягиваться в дела отца, тем более он просил об этом и не раз», – размышлял я, сидя в экипаже напротив Роланы, молодой девушки с титулом, которая так трепетно прижимала к себе зареванного мальчонку из простого народа.

Смотрел на юную графиню, на ее искренние чувства и эмоции, и понимал, что обязан помочь. Кем я буду, если откажусь восстановить справедливость и защитить ребенка?

Не хотел думать, какое у Роланы сложится обо мне мнение, откажи я ей. Да, уже успел осознать, что оно для меня важно и это удивительно, ведь раньше я не беспокоился о подобном. Было все равно, что подумают прилипчивые барышни. Каждая из них готова зайти очень далеко, только чтобы заслужить мое расположение, но не Ролана Мэй Лин: самоотверженная, плюющая на устои мира девушка, сумевшая привлечь к себе мое внимание еще в первую нашу встречу.

Приняв решение, от которого бабуля точно придет в восторг, я направился к лавке, встречая торговца. От одного взгляда на этого сального, обливающегося потом хряка, зубы стиснулись, хотя на лице не дрогнул ни единый мускул.

Мне хватило воображения представить, как он дергал Льюиса и шипел ему, чтобы мальчонка отдал деньги. От этой сцены захотелось рвануть вперед и впечатать подошву моего сапога в грудь борова, тем самым грубо усаживая его на задницу.

Стоит ли говорить, как он испугался, когда Льюис осторожно вышел из-за юбки Роланы, за которой прятался? Даже гадать не пришлось, этот лавочник уже хаотично соображал, как выпутаться из ситуации, в которую вляпался по самые уши.

– Ну что, приступим к расчету? – холодно усмехнулся я, переступая порог.

Торговец осторожно шагнул назад, но потом в нем проснулась смелость.

– Конечно! – кивнул он, взволнованно дыша, но усиленно делая вид, что мальчишки рядом со мной нет. – Здесь пятнадцать буханок хлеба и восемь багетов. Раз, два, семь… Одиннадцать кренделей и шесть пышек с джемом…

Пока лавочник нервно бормотал, пересчитывая свой товар, я скосил внимание в сторону юной графини, лицо которой было охвачено яростью. Глаза молодой девушки метали молнии, а губы агрессивно поджались, что выдавало ее воинственный настрой.

«Она удивительная», – подумалось мне.

– С вас тринадцать золотых, пять серебряников и двенадцать медяков, – кивнул лавочник, оборачиваясь к нам.

Его раздражающая улыбка напоминала душевнобольного. Сразу видно, он выдавливал ее из себя, прикладывая при этом немало усилий.

– Сколько лавочник забрал у тебя? – обратился я к Льюису.

Мальчонка вскинула на меня взгляд, в котором плескались усталость, страх и грусть.

– Двадцать одну золотую монету…

«Ролана дала ребенку так много?» – промелькнула мысль в голове.

– Что?! – возмущенно заверещал торговец, жадно хватая ртом воздух. – Я ничего у него не забирал! Я…

– А разве хоть кто-то сказал, что речь идет о вас? – перебила его лживые пыхтения дочь графа, которая, как мне показалось, была на грани.

– Нет, но-о… – сдулся лавочник, с тревогой поглядывая то на меня, то на Ролану.

– Считаю, это говорит о многом. А вы что скажете, лорд? – обернулась синеглазая красавица.

– Я солидарен с вами, – кивнул ей в ответ. – Но самое важное, что это почти признание его вины.

– О чем речь, уважаемые? – обливался потом боров, нервно пропитывая свой лоб, какой-то грязной тряпкой.

«И этими руками, да в таких-то условиях он продает булки? Мерзость!»

– Верните ребенку деньги, которые украли у него! – угрожающе произнес я, смотря неотрывно, как дрожат руки мужчины.

– Я ничего у него не крал! – стоял он на своем. – Это он чуть не обокрал меня, гаденыш!

– Рот! – рыкнула Ролана. – Закрой свой прогнивший рот! Мало того, что отобрал у ребенка монеты, так еще и обвинил его в воровстве, обрекая на страшную участь!

– Повторюсь! – толстяк омерзительно тряс вторым подбородком. – Я ничего у него не воровал! И вообще! Кто вы такие?! Я пожалуюсь на вас герцогу Уинс Оуну! Это его земли и…

– Доран, Эрон! – позвал я своих стражей, верной тенью сопровождающих меня везде, куда бы я не пошел. – Схватите его.

Лавочник мгновенно притих после моих слов, а потом, когда на него начали наступать два крепких мужчины, он ломанулся к запасному выходу, опрокидывая один из стеллажей.

Далеко убежать ему не удалось.

К моменту, когда руки алчного торговца были заломлены, и его, скорчившегося, вывели на улицу, возле лавки собралось довольно много любопытствующих, что мне и было нужно.

– Пустите! – пыхтел торговец, дергаясь. – Я буду жаловаться!

– Что происходит?

– Кто эти мужчина и женщина?

– Ох, они ему сейчас руки вывернут! – взвизгнула одна из дам, пробиваясь через толпу, чтобы подойти ближе.

– Я не крал! – драл горло лавочник, пока Доран, не церемонясь, пнул его под коленями, отчего торговец упал на них, вызывая гул толпы. – Не крал ничего! – мотал он головой, тяжело дыша.

Его лицо раскраснелось, а все тело дрожало.

– Ты не крал, верно, – заговорил я, отчего люди притихли. – Ты отнял у ребенка монеты. Применение силы это не воровство, согласен, – я цепко держал Льюиса, чувствуя на себе взгляд Роланы. – Но все же наказуемо. Руку отрубить тебе, увы, нельзя, но вот палец…

– Что?! – завизжал резаной свиньей лавочник. – Люди! Вы слышите?! Что творится?! Позовите стражу! Быстрее! Пожалуйста! – разрыдался он, когда по моему сигналу Эрон вытащил тесак, с невозмутимой физиономией подкидывая его в воздухе.

– Вы не имеет право! Кто вы такие?! Я не виноват! – наматывал сопли на кулак торговец, стоя на коленях посреди многолюдной толпы.

– Я Лимар Уинс Оун! И на правах наследника дома, управляющего этой землей, я могу самолично наказать тебя!

Узнав, кто перед ними, люди испуганно притихли замирая.

– У меня есть свидетель! – отчаянно мотал головой торговец. – Жавотта! – всхлипывал он, смотря на ту самую женщину, что расталкивала толпу, подбираясь ближе. – Жавотта! Скажи им! Скажи, что я не виноват! Ну что ты молчишь?! – зарычал лавочник, вновь начиная рыдать.

– Вы подтверждаете его