Четыре сокровища неба - Дженни Тинхуэй Чжан

почему-то мокрые. Она не похожа на Линь Дайюй из романа, но похожа на Линь Дайюй, являвшуюся мне в видениях: голубые глаза, длинный нос, эти розоватые губы. Ее атласный жакет и юбка ярко блестят в полумраке комнаты. Рыболовная сеть накинута как шаль.

– Ты что, плавала? – тупо спрашиваю я. Затем, вспомнив, где я и что сейчас произойдет, я встаю и машу на нее руками. – Тебе нужно уйти, – говорю я, желая чего угодно, только не этого. Она каким-то образом оказалась здесь, а это значит, что я не так одинока. Мы обе пересекли океан для того, чтобы оказаться здесь.

– Не надо так драматизировать. Я здесь только потому, что ты просила меня о помощи, нравится тебе это или нет.

Мой взгляд скользит по часам на стене. Почти девять. Клиент вот-вот прибудет. Но Линь Дайюй не должна быть здесь, когда он войдет. Я пока не знаю, существует ли она только для меня, или ее могут видеть и другие. Где ей спрятаться?

Словно зная ответ, Линь Дайюй встает со своего места в кресле и идет ко мне. Я помладше, возможно, та я, которая существовала до всего этого, хочет убежать. Но что-то – она? – удерживает меня.

Теперь она стоит передо мной, ее голубые глаза опущены. Когда тебя помнят, как воплощение трагедии, наверное, твой лик всегда должен быть обращен к центру земли. Затем она кладет свои влажные руки на мое лицо и открывает мне рот. Мы смотрим друг на друга, она – сказка, которая выглядит как я, а я – девушка с незанятым телом. Было время, когда я ненавидела ее, потом я боялась ее, потом я была в таком бреду, что могла бы полюбить ее. Теперь я не знаю, что чувствую. Но Линь Дайюй не ждет, пока я разберусь. Она залезает ко мне в рот прежде, чем я успеваю что-либо сделать, и исчезает.

Госпожа Ли выбегает из своего кабинета, ее щеки пылают.

– Он здесь, – кричит она, подлетает к двери борделя, одной рукой держась за шпильку в волосах, другой приказывает мне встать. – Готова?

Я встаю, чувствуя, как внутри растекается Линь Дайюй.

– Что думаешь? – спрашивает она внутри моей шеи. – Мы готовы?

4

Мужчина – это не мужчина, а мальчик.

Я понимаю это по тому, как он двигается: словно его тело выросло быстрее, чем все остальное, и он еще не чувствует себя в нем как дома. Сливовый чаншань висит у него на плечах, как простыня на веревке. Мальчик стоит и смотрит, одновременно дерзко и испуганно, ожидая, что кто-нибудь усомнится в нем.

Это шок видеть его здесь. Глаза у него в форме крошечных рыбок, волосы коричневато-черного цвета, который напоминает мне древесные грибы. При взгляде на него мое сердце тянется к семье, к дому. Возможно, он ненамного старше меня.

Мальчик не один. По обе стороны от него стоят двое мужчин, их лица белые и одинаковые. Мне приходит на ум иероглиф «пара», 雙, две птички, сидящие на вершине. Птицы следуют друг за другом и подражают друг другу в полете, и так же двигаются эти белые мужчины: две пары рук скрещиваются слева направо, две груди вздымаются и опускаются одним и тем же жарким дыханием. Мальчик выглядит так, будто хочет убраться от них как можно дальше.

– Добро пожаловать, – говорит госпожа Ли всем троим. Она кланяется. Двое белых мужчин не возвращают ей поклон.

– Это она? – спрашивает один из них. Внутри меня Линь Дайюй наклоняет мою голову вниз, мои глаза скользят по полу.

– Это Пион, – говорит госпожа Ли, ее голос налитой, как лето. – Подарок от туна «Радостный обряд». Она идеально подходит.

– Слышишь? – говорит мальчику второй. – Она в твоем распоряжении, Мул. Она может подойти ближе? Пи-и-и-о-о-о-он, иди сюда.

Госпожа Ли поворачивается ко мне, кивая. Я плетусь в направлении их голосов, мои матерчатые туфли бесшумно ступают по толстым коврам на полу.

– Подходит по команде, – радостно говорит первый. – Ты умеешь крутиться? Покрутись для нас, красотка.

Я представляю Ласточку, как ее бедра описывают овал, как ее спина превращается в змею, танцующую в воздухе. Я поворачиваюсь вправо и верчусь, выпячивая бедра.

Я слышу, как они говорят:

– Хорошо. Ох, это хорошо.

Когда я снова оказываюсь с ними лицом к лицу, я поднимаю глаза, ища взгляд моего клиента. У него слабое лицо – такое, когда подбородок уходит в шею. Я насчитываю три черных волосинки на его верхней губе, все растут в разные стороны. Он не смотрит на меня, вместо этого уставившись в пространство рядом со мной, его губы дрожат. Я понимаю, что он так же напуган, как и я.

– Мы вернемся утром, Мул, – говорит один из белых мужчин, подталкивая мальчика вперед. Он спотыкается и падает на меня. Инстинктивно я подхватываю его. Двое белых смеются. – Похоже, она и правда позаботится о тебе сегодня вечером.

Я беру мальчика за руку, мягкую, как живот, и веду его к лестнице.

Он сидит на моей кровати. Я стою у двери. В комнате рядом с нами Ирис уже начала развлекать своего первого посетителя этой ночью. Ее хихиканье проникает сквозь стену. Мы с мальчиком не смотрим друг на друга.

Внутри меня снова оживает Линь Дайюй. Я слежу, как мои ноги продвигаются вперед, приближаясь к тому месту, где на кровати сидит он. Линь Дайюй дует мне в шею. Я поднимаю руку. Кладу ее ему на плечо.

Он дергается от прикосновения.

– Что… что ты делаешь?

– Разве это не то, чего вы хотели? – говорю я.

– Сэр, – добавляет Линь Дайюй.

Он выпячивает грудь, выпрямляется. Пытается выглядеть крутым.

– Как я могу быть уверен, что ты именно то, чего я хочу? – возражает он. – Я хочу девушку, которая никогда раньше не спала с белым мужчиной. Я знаю, чем вы, шлюхи, занимаетесь, что вы позволяете им осквернять себя. Я не потерплю девушку, которая позволила себя испортить.

– Я не такая, клянусь. Я ни с кем не была раньше.

Он смотрит на меня, образ крутого мужчины разбивается. Снова выглядывает мальчишка.

– Я твой первый?

– Да. – Что-то внутри меня замирает. – Вам есть чему меня научить.

Он сдувается.

– Я тоже никогда ни с кем не был.

Мы смотрим друг на друга, полные любопытства, задаваясь вопросом, что станет делать другой. Если я продолжу говорить с ним, думаю, я смогу отсрочить акт, отодвинуть его подальше своими словами.

– Почему ты здесь? – спрашиваю я. – Кто те мужчины с тобой?

Он тоже рад отсрочке.