Половецкий след - Посняков Андрей

Пока же нужно делать вид. Хоть Верунку и жаль! Ничего, еще придет время. Поквитаемся, припомним… Вот что теперь делать с Ланой? Выводить из игры очень уж не хочется – с таким трудом добыли, подставили вдове. Однако через кого половчанка теперь будет передавать сведения? Ну… это все можно придумать, решить… Пока же…

– За усадьбой твоей, Брячислава, теперь лично присматривать буду, – откровенно предупредил Михаил. – За всеми твоими людьми.

– Это зачем еще? – вдовица недовольно скривилась.

– А затем, что средь них сообщники могут оставаться! – с наглой усмешкой сотник подозвал коня.

– Какие еще сообщники?

– Всякие. Вот и присмотрим… – Сотник ловко уселся в седло, погладил коня по гриве. – Ты, любезнейшая, список мне предоставь всех твоих людишек, кто на усадьбе. И особо отметь тех, кому не очень-то доверяешь.

– Да я никому не доверяю! – откровенно рассмеялась вдова. – Вот еще – дворне доверять! Да за ними пригляд ежечасный нужен. Уж такой косорукий народ, чуть отвернешься – все наперекосяк сделают! Да вот они все у меня где!

Брячислава показала кулак и велела Акинфию запрягать лошадей в нашедшиеся сани.

– В церкву заедем, а потом – домой… А список я тебе, боярич, пришлю – к завтрему…

Вечером сотник допросил Глузда. Вернее, просто побеседовал – но, вдумчиво и по весьма конкретному вопросу.

– Давай-ка, унот, вспомни – как ты у колодца с Верункой встречался. Кто при этом был?

– Да как всегда… – сидевший на лавке парнишка суетливо заерзал. – Бабы. Старостиха приходила, да Андрея Немого жена… Да наставница Матрена… А, девки еще были! Лада, Любка… Той, что в проруби утопла, – подружки.

– Ну, это все свои… – про себя промычал сотник. – А больше никого не заметил? Ну, мимо кто проходил, пробегал… Или там – мелкие отроцы в снежки играли?

Этого как раз и не замечают. Самого обычного. Тех, кто примелькался…

– А ведь играли! – встрепенулся Глузд. – Снежками кидались. Я им еще кулаком погрозил. Да там мелкота одна!

– Та-ак… – Михайла забарабанил пальцами по столу. – Давай, вспоминай – что за мелкота?

Сотник знал – Глузд вспомнит! Сам еще в таком возрасте, что недалеко от «мелкоты» ушел. Вот кто по-взрослее – то же Архип, Демьян – уж точно не вспомнили бы, а этот… Тут надежда есть.

– М-м-м, – прикрыв глаза, отрок снова заерзал, не зная, куда деть руки. – Легота, Федотки Лющика сын, был… кидался… С ним – Понтя… Феропонт… еще такой рыжий, Кирьян, кажется… Да, Кирьян… Этих точно помню.

– Феропонт и Кирьян – чьи? – быстро уточнил Михайла.

Ратное все же хоть и большое, но – село, все друг друга знали. Вот и Глузд…

– Кирьян – Глафиры-кухарки сын, а Понтя – плотника Завидобы. Ну, что в артели у дядьки Сучка.

– Понятно… А Глафира-кухарка у нас – чья?

– Того не ведаю, – парнишка опустил глаза. – А Киря – мелкий совсем. Лет, верно, восемь…

– Ладно… Понимаю – информацией владеешь не всей. Хорошо, Глузде. Ступай, и о беседе нашей никому ни слова.

– Как можно, господин сотник? Не совсем же тупой…

– Илью позови, как уходить будешь.

– Есть!

Явившись, секретарь прояснил сразу же:

– Так это… Так вдовицы Брячиславы кухарка-то! На ее усадьбе живет… Я уж не знаю, кто – холопка али просто служанка, челядь в общем. Ан нет! Мужик-то ее покойный, в мор сгинувший, в закупах у вдовы ходил! Верно, и Глафира мужнину «купу» отрабатывает.

Выпроводив Илью, Миша нервно заходил по горнице. Ничто не радовало нынче его взгляд: ни постеленные на пол тканые дорожки, ни стоявшая на столе массивная серебряная чаша – ендова, ни расписанная под хохлому посуда. Да еще пурга на улице разыгралась, метель…

Настроение «господина сотника» было под стать погоде – мрачным. Лезли в голову нехорошие мысли – снова все следы вроде бы вели к вдове Брячиславе, а вот доказать это поди попробуй! Кто-то очень хитрый – враг! – явно переигрывал Михаила, и оттого хотелось скрипеть зубами и ругаться матом. А еще тревожили думы о Лане. Погибшая в Царьграде Варвара, теперь вот – Верунка… Жалко девок. Не уберег! И следующая кто? Полочанка? Подарок Костомары… Подарок… Но ведь и живой человек, юная красивая девушка, которую он, Михаил, нагло и цинично использовал. И ладно бы – в личных сексуальных целях! Так нет – доверил опаснейшее дело!

«Да-да, сэр Майкл! Опаснейшее. Враги тебя самого переигрывают, что уж говорить о бесхитростной юной девчонке? Вычислят и ее… пытать будут… убьют. И все – по твоей вине, между прочим… А? Что не так, сэр Майкл?

Ну да, нужно было внедрить кого-то к Брячиславе. Внедрили… И что теперь? Вытаскивать обратно? Ага, как же! Лучше подумать о связи… и подумать хорошо! Что же касается девчонки, Ланы, то вряд ли вдова ее сейчас тронет – в свете недавнего заявления Миши. Обещал ведь присматривать, грубо говоря – пригрозил… Сиди, мол, и не рыпайся.

Однако Брячислава – сама себе не хозяйка, что прикажет Юрий-князь, то делать и будет. С другой стороны, раций еще никаких нет, связь – черепашья… Вернее – пешеходная. Был Кочубар – допустим. Это и есть человек Юрия – да вот сгинул, ушел. Или просто на время затаился?

Ах, Юрий. Юрий… будущий Долгорукий…»

Кузнечик рассказывал, как говорил как-то в сердцах боярин Сан Саныч Журавль. О том, что всегда плевали князья на народ. Всегда было кому-то выгодно обделывать свои дела за счет кого-то. Князю выгодно, татарам выгодно, хазарам выгодно и крестоносцам тоже выгодно. Половцев, мол, поднимут и их руками пожар устроят. Чтоб потом, когда промеж собой договорятся, сказать: ай, какие боняки шелудивые!

А Долгорукого (будущего) боярин Журавль, мягко говоря, не любил, о чем и заявлял открыто (Кузнечик рассказывал, словно сам свидетелям тому был – но нет, просто слышал потом от Юрика).

– Я этого Долгорукого, падлу, как тебя сейчас видел. Он тогда ещё Залесским прозывался. Многое ему обещал, а дал бы ещё больше. Город, что на века встанет, стол Киевский, готовых мастеров, получше византийских… А главное, Русь объединить в один кулак. Всё бы его было! И татар бы обломали… – Не поверил? – Поверил… Мы с Данькой были убедительны. Да и показали ему такое, чего и в сказках нет. В том-то и беда, что поверил. Тех мастеров, что я ему обещал, он порезал, а самого верного человека навострил меня прикончить. Страшная это штука – жажда власти и длинные руки. А еще – возможности…

«Вот именно, сэр Майкл! Возможности. Какие возможности есть у князя Юрия, чтобы Ратное со всеми его нововведениями задавить? Чтоб не дать развиться, подняться – это ж для его будущей власти угроза! Он так и воспринимает. Именно так! А значит, все сделает, чтобы…

Что может суздальско-ростовский князь? Войско на Ратное не отправит – далеко, да и не пойдет он на брата. Да и все это чревато конфликтом с киевским князем Мстиславом Владимировичем, тоже, кстати, братом и главным на Руси. Все русские князья промеж собою родственники… что вовсе не мешает им конфликтовать, убивать друг друга, жечь русские города, приводить на подмогу половцев…

Войско не отправит, но пакостить будет, вредить – как вот сейчас. А еще – интриговать может. А раз может, так обязательно будет! Вот только бы знать – как?»

Что тут сказать? Как в воду глядел Михайла! Как в воду глядел…

На следующий день прибыл большой обоз из Турова! Шесть саней, отряд воинов в кольчугах, в шлемах с личинами, с червлеными ромейскими щитами, миндалевидными, что прикрывают ратника с головы до ног, надо только уметь пользоваться, что непросто – щит-то тяжел, это вам не легкий круглый тарч!

– Дружина, господин сотник! – доложил дежурный полусотник Демьян. – С первого поста вестового прислали. – Полдюжины саней богатых, две дюжины воинов. Едут – не таятся. С добром! Главный – боярин Федор Кузьмич Стрелков.

– Федор Кузьмич?! – удивился Михаил. – Так это ж князя нашего, Вячеслава Владимировича, человек верный! Думаю, не сам по себе он к нам – князем послан. И что князю нужно, интересно? Впрочем, скоро узнаем. Давай, Демьян, собирай всех! Встречать будем.