Небо выше облаков - Янина Логвин

– Света…

Еще одну. Крепкую и увесистую, без истерики. Просто ставлю точку.

– Слезь с меня, Шибуев, – шиплю, – пока я тебя не убила!

– Светка…

Я встаю с кровати и ухожу на кухню.

Андрей идет следом. Смотрит, как я поднимаю с пола белье и надеваю его прямо на то, что осталось во мне от него. Натягиваю бюстгальтер и платье.

Он пробует меня остановить, обнять…

– Света, не нужно, оно же рваное.

Но я решительно отталкиваю его руку прочь.

– Пусть. Какая разница. Сейчас я все равно чувствую себя грязной.

– Прости меня, Светка, я идиот. Никогда такого не было. Слышишь? Ни с кем!

Я направляюсь в прихожую и надеваю туфли. Беру с полки сумку и ключи от машины. Стараюсь не смотреть в зеркало, чтобы не запомнить себя такой.

– Шибуев, я не хочу знать, как у тебя было с другими. И ты действительно идиот.

– Не уходи! Я все исправлю! Света!

– Не смей меня трогать! – предупреждаю его желание меня обнять.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него – уже не того Шибуева, каким я его забрала из больницы, теперь он ожил. Сейчас он – образчик мужской красоты, иначе и не сказать.

И этому образчику вполне по силам справиться со всем самому.

– Как? Вылижешь с ног до головы? Или еще раз разложишь? А может, снова расскажешь мне о пользе секса, друг? Сегодня я привела тебя в чувство, а кто будет в следующий раз? – Он сглатывает, а я добавляю:

– Андрей, все что я хочу – это уйти, принять душ и все забыть.

– Останься, я найду слова, обещаю.

Я берусь за ручку двери и выхожу из квартиры.

– Не надо. Если я останусь, нам придется с тобой напиться, потому что мне сейчас так тошно, что жить не хочется.

* * *

POV Андрей

Уже прошло несколько дней с тех пор, как ушла Светка, а ее слова до сих пор звучат в голове справедливым упреком. И тоска не проходит, грызет душу, преследуя ночами. То ли вина тому причиной, а то ли раскаяние. Только зудит под кожей чувство, что потерял что-то важное, жизненно необходимое.

И днем не всегда удается забыться.

– Андрей Павлович, золоторукий вы наш, ну сколько можно? Сил же нет на это смотреть!

Закончился рабочий день, я уже переоделся и стою в ординаторской в футболке и джинсах, собираясь уходить. На столе истории болезней моих пациентов, и я еще раз пересматриваю их, чтобы ничего не забыть, оставив отделение Павлюкину и Гарькушину.

– Что? – поднимаю голову, полуобернувшись в сторону старшей медсестры Наины Антоновны, жены заведующего отделением. Женщина только что вошла и села за стол Фадеева, чтобы сверить ведомости. – Что вы сказали?

– Говорю, разве можно быть такому симпатичному! Никакой же рабочей дисциплины! Весь день наши студенты за вами хвостиком ходят. Куда не зайду, только о вас и говорят! Ох, Андрей Павлович, задурите девчонкам головы. Завидный вы у нас жених!

Молоденькие девушки-ординаторы хихикают, поглядывая на меня.

В отделении они больше недели, но я едва ли помню их в лицо. Кажется, они сегодня у меня действительно что-то спрашивали. И, кажется, я им что-то отвечал.

– Почему жених, Наина Антоновна? – открываю ящик стола и убираю туда ненужные документы. – Я уже полтора месяца как женат, так что не такой уж завидный.

Я признаюсь об этом впервые и без пафоса, просто констатирую факт. Признание слетает с губ легко, словно для него пришло время, и женщина растерянно удивляется.

– Ты?! Да как так-то, Андрей?

– А как все. Как положено, через ЗАГС, – отвечаю, понимая, что сегодня медсестрам будет о чем посудачить в отделении. Пусть.

Перед тем как уйти, подмигиваю с невеселой улыбкой притихшим студенткам.

– Не тратьте время, девочки. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Я выхожу из ординаторской и направляюсь по коридору к выходу мимо больничных палат. Из открытой двери одной из них выходит грузный мужчина и спешит навстречу:

– Андрей Павлович, дорогой! Вас без халата и не узнать! Дайте я вас обниму! – Смеется: – Смотрите, вот он я, как новенький! А ведь думал, что уже коньки отдам! Такой приступ, чуть не загнулся! Вы бы меня выписали, а? Вторую неделю здесь лежу, а дома семья, дети. Работа!

Этого больного я оперировал год назад. Оптимизма у человека с лихвой, и столько же безответственности к собственному здоровью.

– Выпишу завтра, Валерий Юрьич. Но если не будете за собой смотреть – встретимся снова и надолго, а не хотелось бы. До свидания!

Уже на выходе из отделения меня окликает медсестричка.

– Андрей Павлович! Звонили из клиники вашего отца, просили уточнить насчет операционных дней – когда вы у них появитесь. В вашем графике все без изменений? Так и передать?

– Да, передай, Ольга.

В моей жизни все без изменений.

Твою мать!

Я выхожу из больницы, вливаюсь в череду прохожих и иду по улице, миновав стоянку такси. День еще не закончился, сегодня он по-особенному солнечный, и мне хочется побыть одному. Я замечаю тут и там родителей с детьми – старшие уже вернулись из школ, младшие – из детских садов. Счастливые, крикливые, обиженные… все они разные, но все любимы и необходимы своим семьям.

Я иду долго, думая о своем, пока ноги сами не приводят меня к воротам детского дома. И дальше в здание, где живет мой будущий сын.

Непривычное словосочетание. Определение, пока еще сложное для осознания, но в школе приемных родителей привыкли называть вещи своими именами, да я и сам способен дать отчет, кем для меня станет этот ребенок. На какую бы сделку мы со Светкой ни пошли – уже не получится отсидеться в стороне. Меня учили нести ответственность за людей.

– Здравствуйте, Анна Викторовна. Рад вас видеть. Я смотрю, вы как сирень – цветете и пахнете. Люблю смотреть на счастливых женщин, они умиротворяет душу.

– Да ну что вы, Андрей! – при виде меня смущается моя новая знакомая и поправляет волосы. – Всего лишь удачная стрижка. Ой, скажете тоже!

– Я к Андрюше Сомову пришел. Как думаете, отпустят его со мной погулять до вечера? Если нужно, готов написать письменную просьбу. Надо полагать, на имя заведующей?

– Да, но Ольга Валентиновна уже ушла.

– Жаль, – неожиданно огорчаюсь. – День сегодня хороший, и с работы получилось пораньше освободиться. Ну, не страшно, тогда мы во дворе посидим.

Анна Викторовна и в самом деле замечательная женщина, потому что спешит меня ободрить:

– Погодите расстраиваться, Андрей. Думаю, мы сейчас все решим со старшим воспитателем! Она у нас пока за главного. А Светлана Анатольевна ваша