Шакалы пустыни - Юрий Павлович Валин

выглядел… хладнокровным убийцей выглядел месье «Спящий». Сторож, правда, не сдавался: простер сухонькую руку, запальчиво затарахтел по-арабски, грозя незваному гостю кривым пальцем. На этот раз Вейль ответил очень похожим жестом — тоже вытянул руку, раскрыл ладонь — там лежало что-то небольшое. Катрин показалось, что шеф показывает пластиковый медицинский контейнер, в таких, пардон, анализы сдают.

Что бы там ни лежало, подействовало оно на сторожа радикально. Собственно, это уже не был сторож: фигура смялась, увеличилась в росте, старенький, но пристойный дишдаш превратился в вопиющие лохмотья, руки и ноги стали немыслимо костлявыми. Существо тонко и резко взвизгнуло — уши «археологов» так и пронзило болью — и нелюдь исчезла…

Как же, исчезла. Просто двигалось очень быстро и неуловимо. Катрин успела засечь тень, взлетающую по ступенькам прямо на нее. Среагировала исключительно потому что была готова к чему-то этакому. А вот каирский дарк к засаде на лестнице оказался не готов. Встречный удар вышел относительно точным — целила Вдова в подбородок, но угодила в лоб — по звуку довольно костистый. Впрочем, рукоять ятагана выдержала. Удар должен был оглушить беглеца, но не оглушил. Существо пошатнулось, распахнуло широкий рот, предъявив на редкость черные и редкие зубы, с ненавистью воззрилось в накрашенные глаза девушки, и попыталось просочиться между живой преградой и стеной. Впрочем, удар в лоб порядком поубавил шустрости каирскому дарку. Катрин попыталась прихватить его за худое горло — оказалось, что шея скользкая, тонкая, и смахивает на сальный гофрированный шланг: схватить можно, вот удержать куда труднее. Пришлось добавлять подножкой и вторичным ударом рукояти ятагана. Опыт правильных рукопашных спаррингов у твари был так себе — равновесие разом утерялось, дарк, стуча мослами, покатился вниз. Катрин, не позволяя разорвать дистанцию, прыгнула следом.

Под лестницей врага приняла основная группа. «Цифры» заламывали беглецу руки (или лапы?), тот пытался кусаться и выскальзывать, но Вейль крепко удерживал живой трофей за грязные длинные волосы.

…— Господи, и скользкий, и липкий, а уж воняет… — «Девять» брезгливо вытирал ладони об одежду. — Уродец, и насколько отвратительный, глазам своим не верю.

Пленник лежал на каменном полу, пряча лицо. Руки (версия насчет «лап» оказалась явно необоснованной) скручены за спиной — шеф для этого припас надежную местную веревку, хотя Катрин было хорошо известно, что в экспедиционном арсенале имеются и наручники, и пластиковые хомуты-стяжки, что широко используются для фиксации не только электрокабелей. Предусмотрителен Вейль.

Уродом пленник не выглядел. Некрасивым и крайне неприятным с человеческой точки зрения существом, это да. Вонючим, точно из того корыта никогда и не вылезал — определенно. Еще он был по-настоящему страшен. Ибо сугубо нечеловечен. Это уж точно: не мирный дарк, и не дикий, а вообще иное… иная земная система координат и соответствий. Деталей Катрин не знала, и знать не могла, но верила интуиции (о, боги! сколь многое сразу вспомнилось). Врасплох «сторожа» застали, с этим повезло. Запах и нечеловечность… да. Но он все же фейри-дарк, местный, следовательно, имеет право на некоторые странности и собственный образ жизни. В конце концов, это не он агрессию проявлял, а наоборот. Пришли, скрутили безвинного работника ритуально-культовой службы…

…— Нам теперь неделю не отмыться — поддержал брезгливого партнера «Семь-Шесть». — Что это за гадость? Мутант?

— Это гуль. Он не мутант. Кстати, а кто присматривает за переводчиком? — отстраненно поинтересовался Вейль.

За доходягой Барбе никто не присматривал, вследствие чего переводчик исчез.

— Плохо, — молвил шеф, когда прилегающая улица и закоулки у мертвецкой были безрезультатно осмотрены.

— Куда он денется? В лагерь свалил, трусливый тип, он город знает, доберется раньше нас. А с этим… гулем или как его там, поступим проще — он легкий, с собой можно утащить, — предложил план действий «Семь-Шесть». — В лагере и допросим. Река рядом, исчезнет легко.

— Это лишнее. В смысле — тащить — это лишнее, — пробормотал шеф, похоже, вновь задремывая. — Неприятно, что наши люди нарушают пункты контракта. Это может привести к крайне печальным для них последствиям.

Катрин подумала, что всем присутствующих имеет смысл всерьез обеспокоиться. Месье Вейль не склонен выражаться красиво. Глупо было тогда брякнуть «давайте по теме». Для «Спящего» одна только тема и существует, остальное он предпочитает продремать. Но «Цифрам» лаконичная буквальность непонятна — привыкли мальчики к пышной пене современного пустословия. Портит людей нынешняя Европа, даже относительных профессионалов портит. Поглупели.

Шеф ухватил пленника за связанные руки и без особого усилия понес в «бытовку» — действительно понес, словно нелепый чемодан. Босые ноги гуля волочились, пятки у нелюди оказались на удивление гладкие и бледные.

Удалился начальник молча — следовало понимать, подчиненным имеет смысл оставаться на местах и ждать дальнейших распоряжений. «Цифры» переглянулись и «Девять» не удержался:

— Но как он урода допрашивать будет? По-французски?

Партнер предупреждающе зашипел, кивая в сторону Вдовы.

Мешать перешептыванию на актуальные темы Катрин не собиралась, пошла на свою лестницу — там было все же поуютнее.

Ступенька одаривала не особо приятной прохладой, прикосновение к кости невинно убиенного хоботного странным образом успокаивало — Катрин поглаживала рукоять ятагана. Слоновая кость на рукояти уже чуть пожелтела, но оружие было в отличном состоянии и строго «по руке». С этим повезло. С остальным не очень, ибо понять, что происходит все так же трудно. Нет, не «все так же», а по-новому, но от этого ничуть не легче. Получается, что группа охотится за паранормальными явлениями? Внезапное «гуль-хантерство»? И название у явлений идиотское, и сама версия не лучше. Зачем Вейлю этот худосочный покойницкий дарк? Вообще-то гули — дарки достаточно известные, в восточных сказках широко распространенные, и то, что и в реальности довелось столкнуться, не особо удивляет. Но гули — людоеды и трупоеды, а этот прижился при магсиль ас-султан, никого не жрет, сторожа подменяет, в меру сил способствует городскому здравоохранению. Понятно, прогресс не стоит на месте, сказочные существа вырождаются и перерождаются, рынок ритуальных и магических услуг ширится, а на вырученные деньги на рынке можно купить ослятины или что там цивилизованные гули предпочитают. Все это относительно понятно, но ничуть не объясняет, зачем экспедиции понадобилось хватать реликтового фейри. Хотя раз гули с могилами связаны, может, они способны нарисовать карту древних захоронений, или, к примеру, вывести прямиком на дивную нетронутую гробницу? Тьфу, экая ересь в голову лезет. Если экспедиция работает строго «на себя», куда