Студент 3 (СИ) - Советский Всеволод

А проснулся на рассвете. Зинаида Дмитриевна дышала звучно, но ровно, спокойно. Витек встал, стараясь не смотреть на нее, молясь, чтобы она не проснулась, и эти мольбы оказались услышаны. Как можно бесшумнее он собрался, не забыл проверить деньги, и свои, и Кайзеровы, подивился тому, как легко они пришли… и успешно дезертировал, по дороге более или менее размышляя о перипетиях своей жизни.

И он вынужден был признать, что его внутренний мир был опрокинут, если не сказать растащен на два полюса. С одного из них он, Витек, прекрасно видел, в насколько опасную зону он шагнул. Пока только шагнул, да. И вернулся, благодаря Бога, судьбу, кого угодно за возвращение. Но и другой полюс был! И с него он тоже смотрел, и со смесью ужаса и восхищения сознавал, что мгновения, пережитые им под влиянием «секс-ракеты», были сильнейшим, ярчайшим впечатлением в его жизни. Ничего подобного не было.

Он вздохнул.

— И вот знаешь… Если честно… Я смотрю в себя и вижу…

Тут он потерялся, умолк, и я закончил за него:

— Насколько это притягательно.

— Вот именно, — невесело кивнул он.

— Ладно, — сказал я. — На этом давай подведем промежуточную черту. Жратва готова, пошли в комнату. И поехали! Время нас жмет.

И минут через двадцать мы поехали.

У нас оставались три адреса, и как-то без долгих слов мы решили, что к Сергею Сергеевичу с улицы Волновой мы отправимся в последнюю очередь. Остаются нам Юрий Павлович со Стадионной и маникюрша Лидия из Дома работников искусств.

— Куда? — спросил я Витьку уже в троллейбусе.

— А ты как думаешь? — неуверенно переспросил он.

— Я думаю, давай сначала с бабами разберемся, — я улыбнулся. — А с мужиками будет проще.

— Ну давай, — согласился он.

— Значит, едем к Лидии, — подытожил я.

У меня на это были свои соображения.

Глава 14

По мере неспешного троллейбусного хода пассажиры выходили, заходили… Где-то на полпути освободилось одно двухместное сиденье, куда мы с Витькой и пристроились. Он все еще переживал вчерашний эксперимент, и я его прекрасно понимал.

— Базилевс!.. — вполголоса говорил он, — это ведь с половинной дозы, как я понимаю, так шандарахнуло… А с полной что было бы⁈

— Так вот с Ларисой и случилось, — столь же тихонько отвечал я. — Ну а потом, знаешь, индивидуальные особенности организма… одному — взрыв, а кому-то так, словно ветерок слегка дунул. Но в одном я не сомневаюсь: похоже, это и вправду наркотик. Причем избирательного действия. Ты же не замечал, что изменился весь остальной мир? А только женщина рядом с тобой?..

Витька поерзал, покашлял:

— Не знаю, честно говоря. Просто не обратил внимания. Все на ней сконцентрировалось.

Я уверенно кивнул:

— Ну вот и я где-то о том же.

Он вдруг криво ухмыльнулся:

— Ты знаешь, что я думаю?..

— Приблизительно.

Он отмахнулся:

— Нет! Я не о том. Я думаю: а вдруг эта Лидия тоже захочет, чтобы с ней… ну, ты понял? Порево ей подавай. Что делать?

— Ну что делать! В отказ идти наглухо. Жестко. Ты не боись, я тебя поддержу, если ситуация как-то так повернется.

Витька повеселел.

— Ладно!

Тема вчерашнего приключения его не отпускала, хоть он язык и прикусил. Но я-то видел. Душевная борьба в моем приятеле кипела. Я решил взять инициативу в руки:

— Слушай, Вить!

— Ага?

— Ты, надеюсь, вынес урок раз и навсегда? Из того, что было вчера.

Он опять заерзал.

— Да вот ведь… Понимать-то понимаю, как не понять. Но если честно смотреть в себя, то червячок завелся. Чего тут врать-то? Я ж чувствую. Вот так думаешь: подвернись еще случай — черт его знает…

Я чуть зубами не заскрипел. Конечно, хорошо, что Витек со мной честен. Но нехорошо, что темная страсть зацепилась за него. Как ее выбить?.. Да никак! То есть, это должен был сделать сам Витька, и никто иной. Ну, а мне только и остается, что внушать ему, в насколько опасную область от себя загнал…

— Вот что, — решительно сказал я, — выйдем пораньше. За одну остановку. Поговорим без лишних ушей.

Он пожал плечами вроде бы как согласно, но огляделся:

— А… ты знаешь, где выходить? Я здесь ориентируюсь не так, чтобы очень. Незнакомые места…

— Знаю.

— Бывал, что ли, тут?

— Бывал.

— Ну ты даешь. Когда успел?..

— Работаю над собой.

— Это да, — вздохнул Витек со странной грустью. — Это ты умеешь…

Сказал так, будто позавидовал-не позавидовал, но о себе знал, что он-то над собой работать умеет не очень, и это факт, с которым не поспоришь.

Мы вышли на «Океане», хотя могли бы подъехать и поближе. Но мне в самом деле хотелось, насколько возможно, вбить в Витькину башку преграду, через которую он не решится переступить никогда.

— Вить, — сказал я как можно проникновеннее, — мне кажется, до тебя так толком и не дошло, куда ты забрался. На какое минное поле. И работать над собой надо уметь, это ты верно сказал…

Я говорил, и было досадно, что выходят какие-то прописные истины, и непонятно, работают они, как надо или нет… А впрочем, Витек ведь в делах житейских парень совсем неглупый, он все прекрасно понимает. Проблема в том, что понимание — это одно, а демоны, живущие в тебе — совсем другое. Они, конечно, во всех нас живут, демоны, и во мне тоже, да только я их под замком держу прочно. А Витька дал слабину. Теперь замок сорван, а дверь на петлях болтается туда-сюда… И что там еще может вырваться из тьмы⁈

Но все же я добросовестно старался, говорил и говорил как можно дружественнее, уверенно продвигаясь к улице Карла Маркса.

— Э, Базилевс, — заметил Витек, озираясь, — да ты тут как рыба в воде! А я вот еще ни разу…

— Что есть, то есть, — ответствовал я со скромным достоинством. — Кстати, почти пришли. Вот эта улица, вот этот дом!

Несуразный Дом работников искусств открылся нам справа.

— Вот этот? — удивился Витька.

— Точно так.

— Ну, построили… — проворчал он. — Строили, строили, и наконец, построили… Слушай, что это за архитектурный инвалид такой⁈

— Что есть, то есть, — согласился я. — Начали до войны строить, закончили после.

— И это знаешь, — уже не удивился он.

— Постиг и это, — сказал я внушительно.

— А ты, случаем, вузом не ошибся? Не на исторический надо было поступать?

— Нет, — четко возразил я. — Эпохой мог и ошибиться. Может, мне стоило родиться в эпоху Возрождения, а?.. Хотя, думаю, и там бы химиком стал. Выращивал бы гомункулов в пробирке…

Так мы и дошли.

Конечно, я навсегда запомнил и подъезд, и расположение квартиры Алисы и ее родителей, но совершенно не обратил внимания на номера и того и другого. Вон он, этот подъезд: крыльцо, старинная двустворчатая дверь… А нам куда?

Нумерация подъездов и квартир в домах, возведенных до эпохи массовой застройки — дело всякий раз внезапное. Тут и я подзапутался, к тому же таблички с номерами были не везде.

— Нет, блин, ну кто такое придумал⁈ — возмущался Витька. — Смотри, вон там подъезды первый, второй… а третий, выходит, вон где! Это как понять?

Понять было не так просто, но историческая логика тут, бесспорно, присутствовала. Другой вопрос, что она не похожа на обыденную. В Г-образном доме построили сперва короткую поперечину, пронумеровали квартиры. Затем построили длинную, пронумеровали и здесь. Все это было до войны. А после войны надстроили пятый этаж, и там прогнали дополнительную нумерацию.

Пока Витек тщетно пытался объять разумом причуды истории, я сообразил, что искомая нами квартира № 65 находится как раз в послевоенном надстрое, где, помнилось мне по словам Алисы, один длинный коридор, типа как в общаге или «малосемейке», то есть заходи в любой подъезд длинного корпуса, и попадешь на пятый этаж.

Эти соображения я и высказал Витьке.

— Ну давай… — не очень уверенно произнес он. — Кстати, можем предварительно звякнуть. Где тут автомат?..

— Думаю, без звонка обойдемся. Давай наудачу вот в этот подъезд. А там видно будет.