Пленница - Ольга Вечная

Я стараюсь не пялиться на Алтая, который вызывает сумбур в душе, и концентрируюсь на Иссе. Его легкой уверенной походке.

Они все встречаются на полпути. И если вчера Исса держался поодаль и молчал, сегодня наступает его время. Глаза служителя Фемиды не видели, как мы поджигали вагончик, они, наверное, блестят жаждой правосудия.

Исса начинает вещать, жестикулируя.

Кира сидит рядом с Алтаем и внимательно слушает.

Я улыбаюсь, наблюдая за ними. Команда. А еще я думаю о том, что автопати с Алтаем была пьяной ошибкой. Мне стоит поучиться у Савелия Андреевича уходить вовремя.

Я смотрю на часы, от папы по-прежнему нет сообщений.

- Смотрите-смотрите, щас будет драка! - с восторгом восклицает Светлана.

Один из братков кидается на Иссу, я едва успеваю уследить за происходящим, так быстро все происходит! Мгновение и Алтай его перехватывает, технично скручивает, заламывает и вручает Марату.

Капец сколько в нем силы. Если он захочет, то просто переломит меня пополам. Жутчайший тип этот Алтай.

Я пишу: «Папа, за что ты так со мной?»

Алтай резко оборачивается и смотрит в нашу сторону.

Как куры кидаемся в рассыпную! Я на всех парах спешу к своему номеру, шумно дышу и почему-то хихикаю.

Завтра - восьмой день заключения. Остается только гадать с чего начнется вторая неделя плена.

И чем она завершится.

Глава 21

В среду утром эвакуатор увозит обугленный вагончик, оставляя горизонт «Залива свободы» чистым и бескрайним, каким ему и положено быть.

Мы провожаем его овациями и свистом!

Туристы отмечают данное событие как личную победу. Вновь фотографируются на фоне девственной природы. Делятся, что сыты по горло всеми этими убожествами в городах, и что искренне огорчились, когда им испортили вид из окна.

Кажется, наша с Алтаем ночная работа оказалась не напрасной.

Жизнь в отеле возвращается к обычному ритму: туристы отдыхают, расслабляются в бассейне, ездят на море, катаются на эндуро, занимаются серфингом.

Я же просыпаюсь с несколькими новыми сообщениями на телефоне.

Первое от папы: «Я в больнице».

Во мне мгновенно вспыхивает раздражение, огромное, как сверхновая звезда. Злость накатывает с такой силой, что я едва не пишу что-то резкое. Но вовремя вспоминаю, что нас еще на первом курсе универа учили отключать эмоции. Кубанскому колориту нет места на судебном заседании.

Смотрю в окно, слушаю шум ветра, который сегодня особенно порывистый — кайтеры с восторгом и рассветом потянулись к лиману.

Лишь когда в руки себя беру, нажимаю кнопку вызова. Отец онлайн и отвечает сразу.

- Пап, что случилось? - выпаливаю хрипло.

- Стало плохо. Возраст, дочка, не пугайся так. Эти белые халаты снуют туда-сюда, я ни черта не понимаю, что они спрашивают! Ола, ола их дурацкие. Хочу домой. Вардан бы своим набрал, меня бы через час в лучшей клинике обследовали. А здесь я никому не нужен. Просто жалкий старик. Вот до чего мы дожили, малышка моя.

Его слабый голос несколько остужает пыл. Я опускаюсь на край кровати, перехватываю телефон другой рукой, стараясь говорить спокойнее и не думать о том, что папа утверждал, что они в Италии, а сам произнес «ола». Это испанское приветствие. Кругом ложь.

- Ты береги себя. Нельзя же так, - произношу ровно.

- А как еще? Всех подвел, всем что-то должен. Что уж теперь. Как ты, доченька? Алтай пообещал, что отпустит тебя в воскресенье. Сразу прилетай в Стамбул, Лиза подберет отель.

- Ты сможешь меня встретить?

- Нет, но Лиза подскажет, как сделать шенген, чтобы ты потом могла прилететь к нам.

- Мы просто кинем людей и сбежим?

- Мы их не кидаем! - рявкает отец удивительно бодро для своего состояния. - Вся земля скоро будет у этого ублюдка Алтая! Тут невозможно ничего сделать!! Он все отжимает себе! Еще и дочку мою, подонок, испортил! Знал, как я люблю тебя, точно знал, как ты важна для меня. Ненавижу! Как я его ненавижу! Самое дорогое! Мы отыщем тебе мозгоправа, самого лучшего психолога...

***

Сообщение от Павла уже стало привычным стандартом: «Твоя семья в Испании, но ты не выезжала из страны. Рада, найдись, тогда я смогу помочь».

Благодетель. И тем не менее морозец пробегает по коже. Значит, они искали меня через папу и выяснили, что я не с ним. Более того, они уже в курсе, что папа из Италии перебрался в Испанию.

Что если у них все же получится подать в розыск? Мысль о том, что меня могут задержать на границе и все же найти в чемодане наркотики, сжимает грудь, как железный обруч.

Я сижу на кровати, глядя в одну точку, пока тревога тихо не отступает на задний план. Потом встаю и иду работать.

Накатывает осознание, что только здесь и я могу чувствовать себя в безопасности.

***

— Как вам повезло, девчонки, работать в таком месте! — замечает гостья отеля с улыбкой, обращаясь ко мне.

Я как раз собирала полотенца с лежаков. Механически выполняла простую работу, ярко представляя, как бы Алтай скрутил Павла парой резких, точных движений — точно как того братка у вагончика. Бац-бац!

И с ноги, желательно! Ба-бах!

Без колебаний, без единого лишнего жеста. Внутри то и дело вспыхивала странная эйфория, от которой дыхание сбивалось. Помню, как эта сволочь, Павел, публично унизил меня на лекции. Тогда казалось, что это финиш и хуже быть не может. Три раза ха! В тот же вечер меня толкнули в метро так, что я едва не свалилась на рельсы. А на следующий день впечатали в стену в подъезде, передав «привет».

Я качаю головой, будто стряхивая эти мысли. Тогда я верила, что смогу бороться, что закон на моей стороне.

— Это правда, — отвечаю с вежливой улыбкой, переводя разговор на гостью. — Чем могу помочь?

Вероника - стильная женщина лет пятидесяти пяти. Роскошная блондинка из тех, кому возраст идет на пользу. Она отдыхает с мужчиной на пятнадцать лет моложе. Не мужем. Он выглядит прилично, но она, без сомнений, выигрывает в их дуэте.

— Виталик совсем не умеет фотографировать, на всех его снимках я выгляжу толстой старой клушей!

Я заверяю, что это совершенно невозможно. Делаю несколько снимков, Вероника эффектно позирует. Получив благодарность, возвращаю телефон.

- Приезжайте к нам почаще.

- Так вот, Рада, зайка, о чем и речь, - переключается она, словно между делом. - Мы с Виталиком решили остаться еще на несколько дней, но