Остров колдуна - Алан Уоттс

— Эрлик, прими своего верного сына, — едва слышно прошептал Мулар. Гибель последнего соратника потрясла туранца до глубины души. Но он не собирался отступать. Мулар побрел дальше, следуя за своим капитаном.

Утром они достигли темной полосы.

Это оказались заросли кустарника, почти втрое превышающие рост варвара. Кусты росли так густо, что пробиться сквозь них не было никакой возможности.

— Что будем делать? — устало спросил Мкванга. Даже у этого гиганта иссякли силы.

— Может, попробуем обойти? — предложил туранец.

Они попробовали. Разделившись, трое человек попытались отыскать хоть какую-нибудь тропку. Компанию киммерийцу составил дух Рана Риорды.

— Это место мне не нравится, — проскрипел призрак. — Здесь мое зрение слепнет.

— Значит, мы у цели, — в тон ему ответил киммериец.

Варвара так тянуло что-нибудь разрушить.

— Вот встретим хозяина, тогда и поговорим с ним по душам!

Странно, но воинствующая секира не поддержала предложение северянина.

…К вечеру все трое встретились на прежнем месте.

— У нас ничего, капитан, — отчеканил зембабвиец. — Кусты тянутся сплошной стеной.

— То же самое, — буркнул варвар. — Будем прорубаться.

Решено было начать работу с рассветом, и тройка воинов разбила походный лагерь. Едва забрезжил рассвет, а они уже работали, как проклятые. Поочередно сменяя друг друга, путники вгрызались в заросли, точно черви. Разумеется, большую часть работы выполнял Конан. Но и его силы были небеспредельны. Рана Риорда могла рубить сколь угодно долго, но варвар-то уставал. Дни, проведенные в пути без воды, сказались даже на железном здоровье киммерийца.

Впрочем, заросли только выглядели бесконечными, но и они в итоге закончились. Сильным взмахом Небесной Секиры Конан срубил последние стебли, и в этот миг ему в уши ударил ужасный шум.

— Клянусь бородавками Нергала! — воскликнул Конан, делая шаг вперед. Перед ним протянулся недлинный козырек чистой земли, а за ним…

…за ним находилась котловина кратера. Его стены были изрыты норами, а еще ниже из скал потоками извергалась вода. Она срывалась вниз и с ужасным грохотом падала в небольшое озеро на дне.

В центре этого озера находился небольшой островок, на котором стояла черная пирамида.

— Вот ведь Сетово отродье! — взревел северянин. — И тут свои паскудные пирамиды понаставили.

Киммериец подхватил некрупный камень и силой метнул в пирамиду. Понятно, что до цели он не добросил, но зато попал в какую-то тварь, которая в этот миг вылетела из норы.

Конан посмотрел вниз и выругался, вскидывая Рана Риорду.

— К оружию! — заорал киммериец. Возможно, они могли бы избежать боя, если бы побежали, но, оглянувшись, Конан увидел, что путь назад им опять отрезан. Точно по волшебству, проход, который они прорубили с таким трудом, исчез. За спиной у людей снова высились непроходимые заросли кустарника.

— Кром! — заревел варвар и нанес первый удар.

Летающие твари, появившиеся из кратера, более всего походили на крыс, но размерами превышали кошек. У них были широкие пасти, усеянные острыми зубами, и длинные когти.

И самое главное, их были сотни…

Трое против сотен! Люди понимали, что это смертный приговор, но никто из них не дрогнул.

Они рубились как сумасшедшие.

Мулар разил своими саблями со стремительностью королевских кобр. Остро отточенная сталь с легкостью перерубала жилистые шеи и тела. Кружась, точно в танце, туранец был недосягаем для зубов и когтей летунов.

Мкванга же, наоборот, стоял на одном месте, широко расставив ноги. После смерти Нагира зембабвиец нес его секиру, и теперь в каждой его руке было зажато по топору, которыми он дробил и крушил врагов. Секиры мерно поднимались вверх и так же неуклонно падали вниз, собирая кровавую жатву.

У негра закатились глаза, и были видны только белки, а изо рта текла пена. Конан сравнил бы этого скалящегося белозубого великана с исчадьем преисподней, но киммериец и сам в этот миг больше был похож на демона.

Рана Риорда разила без промаха, а сам Конан рычал и ревел что-то нечленораздельное…

Первым погиб Мулар. Вокруг него выросла гора трупов, но крысы все равно сумели облепить его со всех сторон. Туранец уже давно выронил свои сабли, сменив их на ножи. Короткие кинжалы вспарывали животы и отсекали лапы. А когда и они выпали из скользких от крови рук, Мулар пустил в ход локти и зубы. Но силы оказались слишком неравными.

Несколько сотен крыланов сумели приподнять относительно легкое тело туранца и потащили его к краю.

Мулар дико заорал и из последних сил вцепился зубами и руками в своих противников. Он решил забрать с собой на тот свет как можно больше нечисти.

Увидев гибель товарища, Конан заревел, и холодная ярость варвара превратилась во всесжигающий гнев. Ненависть придала ему новых сил, и Небесная Секира замелькала вдвое быстрей.

Казалось, прошла вечность, прежде чем дрогнул непоколебимый Мкванга. Руки зембабвийца стали похожи на виноградные грозди (настолько их облепили крылатые крысы). Он двигался все медленнее и медленнее. Мускулы его натужно ныли, и негр решился бросить один из топоров. Он поудобнее перехватил второй обеими ладонями и снова врубился в крылатую стаю. Однако эта уступка усталости не осталось незамеченной. Твари усилили натиск и попытались задавить гиганта количеством. Мкванга продолжал рычать, пуская пену, но его ярость пропала втуне. Крысы облепили человека со всех сторон, и вскорости вечно смеющийся зембабвиец полетел вниз.

Конан остался один.

Он уже понял, что рано или поздно отправится вслед за своими товарищами, однако сдаваться не собирался. Скорее, наоборот. Осознание того, что это его последний бой, придавало киммерийцу дополнительные силы.

Тебе не будет стыдно за своего сына, владыка Кром! — громко закричал варвар, рассекая десятки крыс за раз.

— Прими и этих, Кром! — рычал Конан, нанося новый удар. Он потерял счет времени, продолжая выкрикивать гневные фразы в ярости битвы.

Раз за разом, посвящая убитых своему богу, варвар уменьшал их количество. Но неизбежное не миновало и его. Когда живых крыс осталось намного меньше, чем мертвых, одна из этих тварей схватила камень и, поднявшись повыше, сбросила его вниз, на врага.

Удар в спину заставил потерявшего равновесие варвара пошатнуться и, утратив точку опоры, он полетел вниз, вслед за своими товарищами. Крыланы продолжали виться неподалеку, и киммериец своими огромными руками успел схватить еще с десяток крыс, которых он тут же раздавил, прижав к могучей груди.