Однажды в России - Константин Столяров

- Где же ваша провинциальная экипировка? - поддел его Сергей на подходе к станции метро "Чернышевская". - Ведь спектакль, по-моему, еще не закончился?

- Видите ли, Сережа, на завершающем этапе операции мой туалет уже не играет роли. Наш клиент впал в стяжательский экстаз и уподобился токующему тетереву, для которого пачка денег толщиной в полено заменяет вожделенную самочку.

- Неужели вы надеетесь, что Пузан не заметит разительной перемены в облике покупателя?

- Заметить-то он заметит, а правильно истолковать не сумеет... Вороновский усмехнулся. - Сегодня, по его представлениям, величайший праздник. В такие торжественные дни люди наряжаются в лучшие одежды и ходят с лозунгами и транспарантами! Следовательно, я тоже имею право быть нарядным...

Они подошли к гаражу на улице Марата без двух минут девять. Пузан уже был на месте и сиял, как новый гривенник. На его фоне белоснежная "волга" со снятыми номерными знаками выглядела сиротливо.

- Мужики, я готов! - воскликнул Пузан, нетерпеливо потирая руки. - Где деньги?

Вороновский прошел к верстаку, вытащил из портфеля пакет, завернутый в газету и крест-накрест перевязанный шпагатом, и молча вручил его Пузану. Пока Пузан примеривался к пакету и доставал из кармана перочинный ножик, Сергей заметил, что лоб и кончик носа у него покрылись бисеринками пота. Волнуется, собака, подумал Сергей, ощущая прилив холодного презрения.

Пузан с треском разрезал шпагат, обнажил зеленовато-розовую массу денег и принялся усердно считать, неслышно шевеля губами. Купюры с легкостью порхали в его коротких пальцах и превращались в аккуратненькие стопочки, придавленные болтами и гайками, которые Пузан на ощупь брал из круглой металлической коробки. Росинки пота росли, множились и превращались в капли, стекавшие по лицу; одна повисла на кончике пузановского носа, дождалась там следующей и вместе с ней упала на стопку купюр, чего Пузан даже не заметил.

Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем он придавил болтом последнюю стопку, поднял счастливо блестевшие глаза и сипло выдохнул:

- Ровнехонько двадцать тысяч. А остальные? - Вороновский отсчитал еще триста двадцать пять рублей и небрежно бросил их на верстак.

- Извини, друг, забыл!.. Сереж, у тебя найдется полтинник?

Сергей вынул горсть мелочи и положил на верстак пятьдесят копеек.

- Вот теперь порядок в танковых частях! - воскликнул Пузан, пряча деньги в старую наволочку. - Важны не копейки, а принцип! Верно, мужики?

- Тоже мне, принцип, - проворчал Вороновский. - Сереж, садись за руль, пора в магазин. Он у вас где, в Ломоносове?

- Мужики, обождите пяток минут, я только отдам деньги супруге и мигом назад, - сказал Пузан, направляясь к выходу.

- Нет, это меня не устраивает! - Растопырив руки, Вороновский преградил ему дорогу. - Ты, друг, не поверил нам на слово, потребовал денежки вперед, так и мы, извини, не очень-то тебе доверяем. Кто тебя знает? Вдруг ты воротишься из дому и заявишь, что знать ничего не знаешь и ведать не ведаешь?

- Как же быть? - Пузан побледнел. - Что ты предлагаешь?

- А вот что! - властно сказал Вороновский, вынимая из портфеля новенький висячий замок. - Ты спрячь денежки в гараже и замкни один из твоих крокодилов, а заместо другого я замкну свой замочек и положу ключ в свой карман. Как только мы чин-чинарем оформим все в магазине, я отдам ключ тебе. С той минуты ты безраздельный хозяин денег, а до поры они будут считаться как бы ничейными. Согласен?

- Можно и так, - вяло кивнул Пузан, усаживаясь в "волгу". - Я выведу машину на двор, а уж потом спрячу деньги...

Сергей не понимал смысла действий Вороновского до тех пор, пока они не выехали на улицу, где рядом с аркой перед доской с репертуаром кинотеатров стоял капитан Винокуров. Все ясно, решил Сергей, заметив в руках капитана обшарпанный банный чемоданчик. Гараж будет вскрыт, и денежки упорхнут...

В магазине была очередь, из-за чего они проторчали там до середины дня. Все прошло благополучно, но Сергея поджидал некоторый сюрприз: выяснилось, что покупает "волгу" не Вороновский, а он сам, действуя по нотариальной доверенности, выданной сыном Карла Рихтеровича.

- Так надо, Сережа, - шепнул Вороновский, сжав его локоть. - Слишком многие меня знают, а вы покамест никому не перешли дорожку.

На обратном пути Пузан, наконец-то получивший заветный ключ, без умолку рассказывал седобородые анекдоты и порядком надоел Вороновскому. Сергей сидел за рулем и в зеркале заднего вида не раз замечал гримасы Виктора Александровича.

- Ну, мужики, ни пуха ни пера! - на прощание заявил Пузан, которого они довезли до улицы Марата. - Попутного вам ветра и легкого колеса!

- А я со своей стороны желаю тебе купить новую машинку и по крайней мере пару лет не продавать ее, - с чувством произнес Вороновский. - Увидишь, как это здорово!

Когда улица Марата осталась позади и они проезжали по Невскому через Фонтанку, Вороновский заговорил насмешливым тоном:

- Сейчас наш Пузан подошел к своему супергаражу и с несказанным удивлением взирает на то, что родные дубовые ворота заперты не на два замка, а на один наш. А дальше начнется потеха! Я бы не пожалел ста целковых, чтобы увидеть все воочию.

- Вот ведь к чему приводит жадность, - поддакнул Сергей. - Как вы представляете себе его поведение?

- Сережа, это уникальное зрелище! - Вороновский мгновенно пришпорил свою фантазию. - Открыв калитку, наш клиент, разумеется, не найдет денег в том местечке, куда он их припрятал, и перевернет вверх дном весь гараж, думая, что мы подшутили над ним и перепрятали его драную наволочку. Это будет, скажем так, первый акт. А второй акт произойдет в иных декорациях, в уютном семейном гнездышке. Там Пузаниха в стеганом халатике поджидает своего Ромео, который вот-вот должен притащить в клюве жирного червяка. Стол на кухне давным-давно накрыт чистенькой импортной клееночкой в цветочках, а на ней - селедочка с лучком, сальце, сырок со слезой, студень из свиных ножек, редисочка со сметанкой и, быть может, прошлогодние солененькие грибочки. В холодильнике стынет бутылочка калганной настоечки, а в духовке доходит до кондиции гуляш из нежнейшего кроличьего мяса. Пузаниха волнуется, ходит из угла в угол и отвлекает себя от тревожных дум сладкой мечтой о дачке-пятистенке с участком в пятнадцать соток, где клубничные плантации чередуются с могучими зарослями плодоносящего крыжовника. Ее переживания достигают апогея, и тут в дверях поворачивается ключ и на пороге возникает силуэт ее благоверного. "Наконец-то! - с визгом бросается к нему Пузаниха. - Где же ты так долго был? Я уже вся извелась! Небось проголодался, добытчик ты мой! Скоренько мой руки, садись за стол и рассказывай все по порядку. Мне так интересно?" Наш обкакавшийся добытчик тупо шмыгает носом и идет умываться, чтобы хоть чуть-чуть отдалить тягостное признание. А Пузаниха вихрем мчится на кухню, достает калганную, разливает по рюмочкам и мажет хлеб маслом, чтобы угодить хозяину. Она изнемогает от нетерпения, а Пузана нет и нет. Тогда Пузаниха... А вот и наш Леня!

Вороновский на полуслове оборвал трагикомическое живописание, так как они подъехали к платной автостоянке на Исаакиевской площади, где их ждал капитан.

- Виктор Алексаныч, порядок! - доложил капитан, усаживаясь в "волгу", и мельком кивнул Сергею. - Держи капусту.

- Обошлось без эксцессов? - поинтересовался Вороновский, перекладывая деньги из банного чемоданчика в свой портфель.

- Будь спокоен! - заверил капитан. - С ихним замком я провозился меньше минуты.

Капитан буквально светился от распиравшей его радости.

Жуткий тип, в который раз подумал Сергей. Форменный обитатель дна. Откуда только берутся такие? Зимой и летом ходит в одном и том же задрипанном костюмчике с пузырями на брюках и в допотопной нейлоновой рубахе, застегнутой на все пуговицы. Галстуков он не признает, носит их только с милицейским мундиром. А какие на нем ботинки! Анекдот! Потерявшие вид, с подковками на каблуках... У него же должна быть куча денег! Он что, набивает ими матрас?

- Превосходно! - подытожил Вороновский, возвращая чемоданчик капитану. Спасибо, Леня, вот тебе тысяча.

- Так я побегу? - Капитан сверкнул в улыбке стальными зубами. - Приветик!

Надежды Сергея на щедрость Вороновского оправдались - его гонорар составил тысячу рублей. Хотелось бы знать, подумал он, сколько же загребет на этой операции сам Виктор Александрович? Мысль о том, что, покупая "волгу" для делового партнера из Эстонии, Вороновский не гнался за выгодой и, наоборот, оплачивал услуги ассистентов из собственного кармана, не пришла ему в голову.

Пока Сергей ставил "волгу" на платную стоянку, Вороновский зашел на почту и отправил телеграмму в Таллин, пригласив Карла Рихтеровича вместе с сыном в Ленинград на субботу и воскресенье для вручения памятного подарка. Затем они пешком прошлись до Красной улицы, сели там в "жигули", заехали на Благодатный за Леной и взяли курс на Псков.