Беспощадный - Григорий Негода

С наступлением сумерек вереницы моряков с носилками потянулись со склада на корабль.

Укладкой пробки в трюмах занимались Землянухин и Вакуленко. Им помогали краснофлотцы Епифанов, Шарапов, Красавцев, Кузьмин и Худобин. Так как работать приходилось в воде, они надели резиновые костюмы. Кроме того, в каждом отсеке были снаряжены легкие водолазы. Землянухин проинструктировал их в сухом помещении. Ящерицей извиваясь среди магистралей, он показывал им, как плотнее укладывать пробку, чтобы ни малейшего просвета не оставалось. Сейчас водолазы добросовестно выполняли его указания.

Работали в полутьме, при свете аварийных фонарей.

Отсек за отсеком заполнялись пробкой. Когда ее накапливалось достаточно, сверху клали заранее подготовленные деревянные шиты, которые затем намертво поджимали подпорами. Там, где это было можно, пробка накрывалась даже железными листами, которые укреплялись с помощью электросварки.

К утру склад был очищен. Вся пробка - более 15 железнодорожных вагонов оказалась в трюмах "Беспощадного".

Мы с Козинцом проверили работу матросов. Все сделано прочно, надежно. Приказываю буксиру прекратить выкачивать воду. С тревогой ждем: не будет ли погружаться корабль? Нет, держится. Из отсеков поступают доклады о том, что уровень воды не повышается. Проходит час, другой. Крен устранен, корабль стоит на ровном киле. Все в порядке!

Неподалеку от нас, в штольне пристрелочной станции, разместился штаб тыла флота. Начальник тыла контр-адмирал Заяц - мой давний знакомый. Иду к нему поделиться удачей. Завидя меня, контр-адмирал поднял очки на лоб, спросил заботливо:

- Ну как, твой "Беспощадный" еще не утонул?

- Теперь не утонет. Мы его начинили пробкой, как плавательный пояс. Даже если весь корпус у него будет как решето, все равно он удержится на воде.

- Какой еще пробкой? - нахмурил густые брови контр-адмирал. - Что ты меня сказками забавляешь! Не время шутить.

- Да не шучу я. Пришел к вам, как к своему старому командиру и учителю, за советом. Вот хочу к командующему флотом на поклон пойти: пусть даст буксир. Тронемся на юг.

Мой собеседник даже из-за стола поднялся от возмущения.

- Погляжу я на вас, молодых командиров, и оторопь берет. Как вы легко все вопросы решаете! Видите ли, он решил на пробке море переплыть! Пойми, голова, ты и мили не проплывешь. Останется твоя пробка на поверхности, а ты вместе со своим эсминцем на дно отправишься.

Все мои разъяснения ни к чему не привели. Заяц приблизился ко мне вплотную и громовым голосом заявил:

- Не разрешаю! Слышишь, не разрешаю! Если всё-таки хочешь испробовать свой эксперимент, так веди корабль как баржу. Сними с него пушки, сними команду, они и здесь пригодятся, а коробку свою можешь топить в море - все равно от этой дырявой посудины проку сейчас мало.

Я взял лист бумаги и с карандашом в руке стал доказывать, что пробка нас выручит. Заяц скептически смотрел на мои рисунки и твердил свое:

- Топором ко дну пойдешь. Попомни мои слова. Повторяю, можешь отправляться, тебя не переспоришь. Но меня в эту авантюру не впутывай.

В конце концов контр-адмирал махнул рукой:

- Поступай как знаешь. Пожалуйста, иди к командующему флотом, он тебя тоже отчитает.

Но Филипп Сергеевич Октябрьский выслушал меня с глубоким интересом. Заставил подробно рассказать, как закреплена пробка, много ли ее вошло в тот или иной отсек. Задал массу вопросов: что будем делать, если шторм застигнет, если вражеская авиация нападет, если бомба попадет в корабль.

Я старался отвечать как можно обстоятельнее.

- Что же, - сказал командующий флотом, - давайте рискнем. Сегодня вечером прибывает эсминец "Шаумян". Он возьмет вас на буксир. Приготовьте все к тому времени. На всякий случай людей пересади на "Шаумян", на "Беспощадном" оставь только аварийную команду. Если погода ухудшится, укрывайтесь в базах. Зря на рожон не лезь. А насчет пробки - здорово придумано.

Чья это идея? - спросил присутствовавший при разговоре член Военного совета флота контр-адмирал Н. М. Кулаков.

- Коллективная.

Я рассказал, как весь экипаж думал над спасением корабля, как одновременно у многих зародилась мысль использовать запасы пробки, как дружно работал экипаж, управившись за одну ночь со столь сложным делом.

- Молодцы, - сказал Николай Михайлович. - Вообще здорово на "Беспощадном" получается: полубак отрубили топором, сейчас, спасая корабль, доставят нашим заводам чуть ли не целый состав дефицитной пробки. И все матросская смекалка. Умеете вы с Бутом на людей опираться. Это хорошо. И впредь так поступайте.

От командующего флотом я ушел окрыленным. Кажется, и город стал веселее. Это ничего, что разрушены многие его кварталы, что опустели прекрасные бухты и там, где стояли совсем недавно корабли, лишь качаются на зыби одинокие, засиженные чайками причальные бочки. Севастополь живет, сражается. И мне вдруг жалко стало расставаться с ним, хотя в последнее время я только и думал о том, как бы поскорее вывести из него корабль.

На склоне Килен-бухты встретил рабочих Морского завода. Они всю ночь помогали матросам, работали добровольно, их никто не принуждал. Тороплюсь обрадовать их: труд окупился с лихвой, ночью "Беспощадный" выйдет в море.

Усталые лица рабочих посветлели.

- Собирайтесь, мы возьмем вас с собой.

- Желаем вам счастливого, пути, - сказал пожилой мастер. - А мы остаемся здесь, в Севастополе. Мы здесь нужнее. Дела нам хватит. Будем работать для флота и фронта, а если понадобится, возьмемся за винтовки. С Севастополем мы не расстанемся. Нет!

Сердечно благодарю рабочих за помощь. Они смущенно улыбаются. Тот же пожилой мастер говорит за всех:

- Делали что положено. Ведь одному делу служим.

Долго смотрю им вслед. Простые люди. Сугубо мирный, гражданский народ. Но мы видели, с каким спокойствием они работали под бомбами. Они сейчас без оружия. Но это солдаты, бойцы неисчислимой армии, имя которой - народ. Только сумасшедшему может взбрести в голову, что можно победить такой народ.

Переход

Распределяем людей: кто остается на "Беспощадном", кто пойдет на "Шаумяне". В число последних никто попасть не хочет. Приходится использовать силу приказа. Объявляю, что на "Беспощадном" пойду я, комиссар, мой помощник, командиры боевых частей, старшины команд и самые расторопные и смелые матросы, которые могут смотреть смерти в глаза. Командиры групп перейдут на "Шаумян", с ними - все остальные матросы и старшины.

Нечего и говорить, что каждый, кто переселяется на буксирующий эсминец, считает себя обиженным. Комиссар и я вынуждены беседовать почти с каждым, доказывать, убеждать.

Тем временем на корабле заканчиваются последние приготовления к походу. Водолазы еще раз проверяют подводную часть корпуса. Погрузили дополнительный запас аварийного леса. Матросы притащили из мастерских газосварочный аппарат с баллонами ацетилена и кислорода: в таком походе все может пригодиться.