Мертвая ведьма пошла погулять - Ким Харрисон

Напоминая себе, что Айви уже не практикующая вампирша и что мне не о чем беспокоиться, я осторожно пристроилась в кресле напротив нее. Нас разделял кофейный столик. Горела только настольная лампа, и по краям помещение тонуло в невнятных тенях. Еще светились огоньки электронного оборудования.

— Значит, идея пойти на работу в ВБ принадлежала твоему папе? — отважилась я начать.

Айви поставила белую картонную коробочку себе на живот. Явно не желая встречаться со мной глазами, она лежала на спине и лениво пережевывала побег бамбука, глядя при этом в потолок.

— Первоначально эта идея принадлежала моей матушке. Она хотела, чтобы я вошла в руководство. — Айви взяла еще один кусочек бамбука. — Предполагалось, что там мне будет приятно и безопасно. Матушка считала, что мне полезно будет перенять кое-какие навыки моей породы. — Она пожала плечами. — А я хотела стать агентом.

Сбросив шлепанцы, я подобрала под себя ноги. Затем, свернувшись в клубочек вокруг своей «мыльницы», стала наблюдать за тем, как Айви медленно вытягивает палочки изо рта. Большую часть высшего руководства в ВБ составляли немертвяки. Причину этого я всегда видела в том, что с такой работой легче было справляться, если у тебя не имелось души.

— Не то чтобы она могла меня остановить, — продолжила Айви, обращаясь к потолку. — Поэтому в наказание за то, что я поступаю по своей воле, а не по ее, матушка позаботилась о том, чтобы моим начальником стал именно Денон. — Смешок слетел с ее губ. — Она думала, что это очень скоро, меня достанет, и я перепрыгну на руководящий пост, как только он мне подвернется. Матушка даже предположить не могла, что я воспользуюсь своим наследством, чтобы рассчитаться за контракт. Кажется, я ей предельно наглядно показала, все, что я об этом думаю, — язвительно добавила Айви.

Я отпихнула в сторону крошечный початок кукурузы, желая добраться до ломтика помидора.

— Ты выбросила все свои деньги только потому, что тебе не нравился твой начальник? Мне он тоже не нравился, но...

Айви застыла. Сила ее пронзительного взгляда едва не вышибла из меня дух. От неприкрытой ненависти в этом взгляде слова буквально застряли у меня во рту.

— Денон— упырь, — проговорила Айви. Слова ее словно бы вытягивали из комнаты все тепло. — Если бы мне пришлось еще хотя бы один день сносить его понты, я бы ему глотку разорвала.

Я на секунду заколебалась.

— Упырь? — недоуменно переспросила я. — А я думала, он вампир.

— Он упырь. — Когда я никак на это не откликнулась, Айви резко скинула ноги на пол и села прямо. — Послушай, Рэчел, — раздраженным тоном продолжила она. — Ведь ты наверняка подмечала, что Денон не похож на вампира. У него человеческие зубы, разве не так? Он не может поддерживать ауру в полдень. А движется так громко, что его за милю слыхать.

— Я не слепая, Айви.

Баюкая белую картонную коробочку, Айви смотрела прямо на меня. Ночной воздух, проходящий в окно, был слишком прохладным для поздней весны, и я поплотнее запахнула халат.

— Денона укусил немертвяк, — продолжила Айви. — Так в нем завелся вампирский вирус. Это позволяет ему проделывать пару-другую фокусов и казаться довольно милым. Могу себе представить, что Денон бывает страшен до чертиков, если ты позволяешь ему себя запугать, но на самом деле Денон просто чей-то лакей, Рэчел. Он всего лишь игрушка и всегда ею останется.

Раздался негромкий скрип, когда Айви поставила белую коробочку на кофейный столик между нами и подалась вперед, чтобы с легкостью дотягиваться до своего обеда.

— Даже если Денон умрет, и кто-то позаботится обратить его в немертвяка, он так и останется вторым сортом, — продолжила Айви. — Посмотри ему в глаза, когда и следующий раз с ним увидишься. Всякий раз, как Денон позволяет немертвякам от себя кормиться, ему приходится довольствоваться их устным заверением, что они обратят его в немертвяка, если потеряют над собой контроль и случайно его прикончат. — Тут она медленно перевела дух. — Наверняка он страшно боится.

Красный карри вдруг показался мне совершенно безвкусным. Чувствуя, как отчаянно колотится мое сердце, я стала искать ее взгляд, моля Бога о том, чтобы в ответ на меня посмотрела просто Айви, а не вампирша. Глаза се по-прежнему оставались карими, но в них что-то такое было. Что-то очень древнее, чего я совершенно не понимала. В животе у меня все сжалось, и я внезапно потеряла всякую уверенность в себе.

— Не бойся упырей вроде Денона, — прошептала Айви. Ее словам вроде бы полагалось меня успокоить, но вместо этого кожа моя натянулась, а волоски на ней встали Торчком. — Бояться следует тварей куда более опасных.

«Вроде тебя?» — подумала я, но вслух этого не сказала. От вдруг повеявшей от Айви атмосферы скрытой Хищницы в голове у меня отчаянно затрезвонила тревожная сигнализация. Я подумала, что мне следует встать и уйти. Убрать свою тощую ведьмину задницу на кухню, Где ей и место. Но тут Айви взяла со столика свой обед и откинулась на спинку кресла, а мне не хотелось дать

ей понять, что она до смерти меня пугает. Не то чтобы раньше не видела, как Айви проявляет свои вампирские замашки. Но только не за полночь. И не в ее гостиной, когда мы были наедине.

— Тварей вроде твоей матушки? — спросила я, надеясь, что я не слишком далеко захожу.

— Да, тварей вроде моей матушки, — выдохнула лини. — Вот почему я живу в церкви.

Тут мои мысли вернулись к крошечному крестику на моем новом браслете. Я никогда не уставала поражаться тому, как такая малость может остановить силу столь могущественную. Впрочем, живого вампира крестик никак бы не остановил— только немертвяка. Но я пользовалась всеми :

защитными средствами, какие мне только были доступны.

Айви пристроила каблуки своих высоких ботинок на краю кофейного столика.

— Моя матушка уже около десяти лет была настоящей немертвячкой, — сказала она, пробуждая меня от мрачных мыслей. — Терпеть этого не могу.

Нешуточно удивленная, я не смогла не спросить, почему.

Айви каким-то неловким, нехарактерным для себя жестом отставила в сторону свой обед. На лицо ее наползла пугающая опустошенность, и она опять стала избегать моего взгляда.

— Мне было восемнадцать лет, когда умерла моя матушка, — прошептала Айви. Голос ее казался каким-то далеким, словно она даже не сознавала, что говорит.

— Пойми, Рэчел, она что-то такое утратила. Когда ты больше не можешь ходить под солнцем, ты теряешь что-то настолько неопределенное, что даже не можешь с уверенностью сказать, что именно. Но из матушки это ушло. Все выглядит так, словно она следует некоему образчику поведения, но не может вспомнить, почему. Матушка по-прежнему меня любит, но уже не помнит, почему она меня любит. Единственное, что хоть как-то ее оживляет, это очередной забор крови, и она на этот счет чертовски жестока. Когда она насыщается, я почти могу разглядеть мою матушку в том, что от нее осталось. Но долго это не длится. Ей почти всегда не хватает.