Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской

Стевен ван дер Мелен. «Портрет королевы Елизаветы». 1563 г.

Нужно было договориться со всеми заинтересованными сторонами-«потентатами», чтобы они присоединились добровольно, из чувства христианской солидарности к благородному делу оказания помощи страдающему ливонскому народу. А вот с этим-то как раз и начались проблемы, ибо все участники «большой игры» вокруг русской торговли преследовали в ней свой интерес и идти на уступки ради того, чтобы оказать христианскую услугу конкуренту, не очень-то и торопились.

Взять, к примеру, Англию, которую многие в Германии, да и не только в ней, полагали едва ли не главным «виновником» успехов Московита в Ливонии. Весной 1561 года гамбургские ратманы писали королеве Елизавете, что по их приказу задержаны английские купцы, шедшие в русскую Нарву, в трюмах которых находились пушки, прочие орудия и военная амуниция. Кельнские магистраты сообщали ей, что, по имеющимся у них сведениям, английские негоцианты, несмотря на введенное эмбарго, везли русским аркебузы и прочее оружие. Сам император в мае того же года обратился к королеве с посланием. Он отмечал, что в то время, когда Московит опустошает имперскую провинцию, ее купцы поставляют в Россию оружие, ядра, порох, серу и селитру, свинец, железо, соль и сельдь, ткани, и это не говоря уже о том, что через Англию в Россию продолжают приезжать сведущие в военном деле специалисты. Елизавета, конечно же, отрицала все эти обвинения, но шила в мешке не утаишь: английские «торговые мужи», преследуя свой коммерческий интерес, продолжали вести дела с Московитом, а королева де-факто покрывала их.

Но если бы только одни англичане или фламандцы с шотландцами, датчанами и французами поступали таким образом. Не успел император обнародовать свой указ о наложении эмбарго, как ему донесли, что Любек продолжает торговать с русскими (и с ливонцами), поставляя им всякие товары, в том числе и военного назначения. Как же так, – отписывал Фердинанд любекским ратманам, – сколько уже говорено о том, чтобы не поставлять Московиту оружие, селитру и прочее – и что же? Воз и ныне там. А Московит тем временем, получая от Любека то, что ему нужно, усилился до такой степени, что минувшим летом, то есть в феллинскую кампанию 1560 года, захватил лучшую часть Ливонии. Негоже так поступать перед лицом столь агрессивного поведения тирана, – заключал император и требовал от Любека прекратить богопротивную торговлю, угрожая в противном случае санкциями по отношению уже к самому Любеку.

Данциг в начале XVII в.

Однако добропорядочных любекских бюргеров грозная отповедь Фердинанда нисколько не напугала и не убедила переменить свое отношение к торговле с московитами. Они заявили, что прекращение торговли с русскими приведет лишь к тому, что обширный русский рынок захватят иностранцы. И так уже через Ригу, Ревель и в особенности Выборг и Нарву они везли и везли в Россию товары. Если добрые немецкие купцы начнут исполнять императорский указ, то они просто-напросто разорятся, ибо все их благосостояние покоится на торговле с Россией. Более того, на ганзе-таге летом 1559 года представители Любека и Данцига обвинили ревельцев, громче всех выступавших за запрет на торговлю с русскими, в том, что прося помощи от Московита, они между тем продолжают торговать с ним через Выборг. Более того, они препятствовали другим ганзейским купцам делать то же самое, высылая в море каперов для перехвата шедших в Финский залив конкурентов. Только в октябре 1559 года ревельские каперы захватили 16 тяжело груженных любекских судов, шедших в Нарву. Естественно, что такие действия отнюдь не добавляли любви к ревельцам со стороны любчан и других купцов, пострадавших от их действий.

Эмбарго и нарвское плавание

Собственно говоря, с конца 1550-х годов проблема торгового эмбарго, наложенного на Московию из-за ее нападения на Ливонию, оказалась теснейшим образом связана с борьбой между ливонскими городами, прежде всего Ревелем, шведами, датчанами и ганзейцами с одной стороны, а с другой – англичанами и фламандцами. Конкуренты состязались за возможность торговать на обширном и сулившем немалые прибыли русском рынке. Ганзейцы стремились сохранить свою старинную торговую монополию ревельцы – не допустить, чтобы кто бы то ни было торговал с русскими мимо них. Шведы в лице сперва короля Густава, а потом его сына Эрика страстно желали замкнуть все торговые потоки в Русскую землю на себя, сделав Выборг главным центром-стапелем торговли России с Западом. С начала 1560-х годов, когда Ревель перешел под владычество шведов, интересы ревельцев и шведской короны совпали.

Рига, конец XVI в., гравюра Г. Брауна и Ф. Хогенберга

Англичане же, фламандцы и прочие «гости» на Балтике пытались использовать возникшую с началом войны за Ливонское наследство неразбериху для того, чтобы потеснить традиционных участников балтийской торговли и урвать свою долю прибыли. А чем торговать, что везти московитам – суть не столь важно, лишь бы они покупали, тем самым оправдывая расходы на снаряжение торговых экспедиций и гарантируя столь желанную прибыль. Единственными, кто, быть может, сохранял еще прежнюю позицию относительно поставок в Россию оружия и военных материалов, были император (но у него не было ни средств, ни флота, чтобы помешать тем, кто нарушал объявленное им эмбарго) и польский король Сигизмунд II. С последним-то как раз все было понятно: не слишком успешно воюя с Иваном Грозным, он не испытывал никакого удовольствия от того, что кто-то вез в Московию оружие, которым потом будут бить его рати.

Иван Грозный, напротив, постарался сделать все возможное, чтобы привлечь иностранных купцов и обеспечить им режим наибольшего благоприятствования в торговле. Взятая в мае 1558 года Нарва стала русским «стапелем» и главным пунктом притяжения иностранных негоциантов, а вопрос о «нарвском плавании», пресловутом «Narvafahrt», по существу, подменил собой вопрос об эмбарго. Пока чьи бы то ни было торговые суда могли свободно проходить в Нарву и разгружаться там, смысла в эмбарго не было, ибо Нарва с ее де-факто режимом свободной экономической зоны (вплоть до того, что в ней не было таможни) как магнит притягивала к себе иноземных торговцев.

О динамике заходов иностранных судов в Нарву можно судить по следующим цифрам (надо иметь в виду, что это данные из книг таможенных сборов с «купцов», следующих через Зунд, то есть далеко не полные). В 1560 году в Нарву прибыло 18 кораблей, в 1562 году – семь, в 1564 году – 12, в 1565 году – уже 40, а в следующем был поставлен рекорд – 98 торговых судов. Подчеркнем